На утреннем взвешивании в понедельник наконец-то увидел своего соперника. Коренастый парень с коротким ёжиком тёмных волос и открытым взглядом внушал непроизвольную симпатию. Даже как-то не хотелось его бить, хотя ещё не факт, кто кого отдубасит. Впрочем, я приехал сюда не для того, чтобы проигрывать в первом же бою, пусть даже соперник не уступает мне в классе.
Поединки начались с 12 часов дня. Ждущие своей очереди боксёры готовятся в небольшом спортивном зале с паркетным полом, и мы с тренером приткнулись туда же. Сначала я занимаюсь со скакалкой, затем бой с тенью, разогревшись – приступаем к работе на лапах. Мой соперник, который, похоже, левша, разминается неподалёку, в нашу сторону не смотрит. В отличие от своего тренера – настоящего медведя с густыми, седыми усами. Впрочем, и Храбсков успевает поглядывать в сторону будущего соперника. В какой-то момент негромко замечает:
– Гляжу, они тут одну связочку упорно отрабатывают… Прямой удар правой, сближение, левой удар по корпусу и боковой, а в конце уход с уклоном вправо, под твою левую руку. Похоже на то, что мы с тобой отрабатывали, только чуть проще. Так вот, в последней фазе с уклоном у него левая рука остаётся всё время опущенной. Попробуй его на этом подловить. И учти, он левша, не забывай держать правую перчатку у подбородка.
К моменту выхода на ринг я чувствую себя заряженным на 100 %. На предварительных боях два ринга, а начиная с 1/8 финала останется один. Сегодня я буду драться на ближнем к выходу из зала.
Перед поездкой обзавёлся ещё одной майкой, уже красного цвета, так что можно было бы обойтись и без ленточки. Но сейчас у меня синий пояс, и я в синей майке, а мой соперник в красной. Может быть, тоже две привёз, или так у него удачно совпало.
– Запомни, выиграешь республиканское первенство – поедешь на первенство СССР, – мотивирует меня Храбсков перед боем.
В Ташкенте, где сойдутся лучшие боксёры Союза в моём возрасте, я в прежней жизни ни разу не был. Интересно будет там побывать. Но я и без того рвусь в бой. Мысленно прошу прощения у парня за то, что он, возможно, не достоит на ногах до конца боя. Впрочем, не рано ли я праздную викторию? Излишняя самоуверенность ещё никого до добра не доводила. И мой соперник это доказывает на деле. Не проходит и десяти секунд после команды «Бокс!», как я сижу задницей на канвасе, а из моего рта свешиваются чудом не выпавшая капа и ниточка слюны.
А произошло следующее… Будучи уверенным, что мой оппонент не полезет в драку с первых секунд сломя голову, я приготовился к разведке, к тому, что мы для начала пощупаем друг друга одиночными прямыми на дистанции. И пропустил мощную атаку с тремя, выпущенными в темпе пулемётной очереди джебами, и финальным аккордом в виде полукрюка левой в голову, после которого в моей голове вспыхивает сверхновая и мгновение спустя я ощущаю под своей задницей туго натянутую поверхность канваса.
– Один, два, три…
Поднимаю глаза на топырившего перед моей физиономией пальцы рефери, мотаю головой и медленно, опираясь на руку, встаю на ноги. Мой противник замер в нейтральном углу, с невозмутимым видом ждёт продолжения боя. Я пританцовываю на месте, демонстрируя, что в порядке, хотя в голове ещё стоит лёгкий гул. Наверное, это и есть состояние грогги. И времени до конца раунда предостаточно.
– Ты в порядке? – спрашивает меня рефери.
А сам смотрит в сторону моего угла, не полетит ли оттуда белое полотенце? Я тоже поворачиваю голову, кивая напряжённому тренеру, мол, готов продолжать бой, то же самое говорю рефери.
– Боксёры, в центр… Бокс!
В глазах сибиряка читается уверенность, что он расправится со мной ещё до гонга. Мне не остаётся ничего другого, как под свист немногочисленной на предварительных боях публики немного от него побегать, прежде чем я более-менее пришёл в себя и начал контратаковать. Ещё и эта стойка левши, никак к ней не привыкну. Тем не менее до гонга я дотянул и с готовностью плюхнулся на подставленный тренером табурет.
– Да, ошарашил он тебя, – говорит Храбсков, обмахивая меня мокрым полотенцем. – Ты как себя чувствуешь? Готов дальше драться?
– Нормально… Валерий Анатольевич, не вздумайте выбрасывать полотенце, даже если я ещё раз попаду в нокдаун.
Храбсков пессимистично кряхтит, советует вспомнить то, что мы отрабатывали на тренировках. Да уж, пора бы применить кое-что из своего арсенала, а то первый раунд проигран в одну калитку. А сил у этого жеребца, судя по всему, ещё предостаточно, не исключено, что мне достался самый опасный соперник в моём весе уже в первом бою.
С другой стороны, если в этом поединке я окажусь сильнее, то в последующих будет полегче. Да и не для того я ехал в Куйбышев, чтобы проигрывать в первом же бою. Как я после этого посмотрю в глаза Инге? Понятно, что в боксе она мало разбирается, но всё равно, я же пообещал ей, что еду за победой!
Подгоняя себя этой мыслью, я взялся за дело, засучив рукава. Мой соперник, наверняка уверенный, что я до конца не оправился от потрясения и буду осторожничать, вряд ли ожидал, что я проведу длинную, многоударную комбинацию, которую мы с коучем нарабатывали на тренировках: двойка на дистанции, шаг вперёд с боковым слева, апперкот правой, и снова двойка, но уже на отходе с разрывом дистанции.
И она проходит! Первые удары, правда, он принял на перчатки, но на ближней я всё же достаю его апперкотом, а два удара с отходом закрепляют эффект. Иркутянин не падает, однако его ощутимо качнуло. Не оставляя ему шансов на восстановление, иду вперёд, наношу град ударов…
Он не собирается бегать, как я сам в первом раунде, либо просто не соображает, что нужно делать. Я бью и бью, поочерёдно выцеливая печень, селезёнку, подбородок… Знаю, что после этой атаки сил у меня почти не останется, придётся до гонга держать дистанцию, восстанавливаться, поэтому стараюсь решить всё здесь и сейчас. Тут уже не до сантиментов, мол, юноша с одухотворённым лицом и светлыми, чистыми глазами… Этот юноша несколько минут назад меня самого гонял по рингу, как сидорову козу, и теперь я плачу́ ему той же монетой.
Время словно остановилось, но в какой-то момент чувствую, как меня обхватывают чьи-то руки и оттаскивают в сторону от стоявшего на колене с опущенной головой соперника.
– Стоп, стоп! – наконец слышу голос рефери. – В угол!
Теперь моя очередь замереть в нейтральном углу. Тяжело дыша, смотрю, как рефери открывает счёт сибиряку, тот медленно встаёт с колена, мутным взглядом шаря по сторонам и, покачнувшись, опирается спиной на угловую подушку ринга. А в следующее мгновение на канвас летит полотенце, и я понимаю, что победил.
Так вымахался, что и радости особой не испытываю. Подхожу к расстроенному, невидяще глядящему мимо меня сопернику, хлопаю по плечу, затем иду в его угол, жму руки такому же расстроенному усатому тренеру. Что поделать, мы оба выходили на ринг, зная, что один из нас проиграет, и так получилось, что в проигравших оказался этот парень из Иркутска.
– Да-а, заставил ты меня поволноваться, – с нервной улыбкой говорит Храбсков, когда мы идём в раздевалку. – Но я почему-то был в тебе уверен. Вот сам не знаю, почему, но знал, что ты так просто не сдашься. Ещё летом ты был совсем другим, а как начался учебный год, в тебе словно что-то изменилось. Ты стал вроде как взрослее, что ли… Причём и физически тоже прибавил.
Есть такое, я тоже для себя заметил, что статью стал заметно крепче, наверное, сказывается работа над собой: на тренировках впахиваю как вол, да и утренние пробежки с гимнастикой дают результат. Не говоря уже о том, что внутри этого тела сидит сознание взрослого человека, которое собирается из юного организма сделать классного боксёра.
В раздевалке одна из стен представляет собой большое зеркало, собранное из нескольких прямоугольных зеркал. Перед ним ведут бой с тенью двое ребят, ещё не выходивших на ринг, один, похоже, средневес, второй явно тяж, в нём килограммов восемьдесят. Походя кидаю взгляд на своё отражение. Вроде морда не особо помята, разве что след от старого синяка ещё виднеется.
