— Госпожа фон Хагедорн, простите, а как Вы познакомились с господином бургманом?

— Ой, девочка, это было так давно… — Она махнула рукой. — Пойдем, займемся твоим приданым, заодно и поговорим.

Скорее всего это был просто предлог, чтобы уйти от лишних ушей, потому что заниматься, собственно, было уже почти нечем. Почти все было дошито, отстирано и отглажено старательными руками хозяйских помощниц. Оставалось упаковать все в сундуки. Но это предстоит сделать только завтра, когда за день до свадьбы толпа односельчан придет, чтобы посмотреть на приданое и помочь перенести его в дом мужа. В нашем случае было неясно, куда его переносить, потому что ночевать после свадьбы мы, по приглашению господина фон Хагедорна, должны были в его доме. Дом храмовника, где остановился пока старший фон Роггенкамп с сыновьями и своими людьми, был и так переполнен.

Зайдя в мою комнату, госпожа фон Хагедорн прикрыла дверь и устроилась поудобнее в кресле, глядя, как я в очередной раз перебираю свои нехитрые пожитки.

— Так вот, Трауте, ты спрашивала, как мы познакомились с мужем. Почти так же, как и вы с твоим Арвидом. Мой отец, скажем так, был очень охоч до женской ласки. Поэтому за свою жизнь ухитрился прижить шестерых детей от разных женщин. Наследник, как водится, от ровни, а потом — как получится. Понятно, что знатная отцовская родня нас не особо жаловала.

Но потом отца не стало, и мой старший брат, да будет Творец к нему милостив, решил позаботиться о нас. Мальчики пошли кто в армию, кто в Академию, а мне — единственной сестре — брат нашел хорошего мужа и дал за мной приличное приданое. Я поначалу плакала, потому что меня, собственно говоря, не спросили. Но мать быстро вразумила, объяснив, что милость брата, возможно, мой единственный шанс на нормальную жизнь.

Я потому и говорю, присмотрись к своему жениху получше, даже если что-то менять уже и поздно. Если бы я, в свое время, так сделала, то не пролила бы столько слез. И мужу бы меньше хлопот со мной досталось. Намаялись мы оба, пока привыкли друг к другу. А спроси меня сейчас, я бы его не променяла, хоть ты все королевское рыцарство передо мной поставь.

— Спасибо, госпожа фон Хагедорн! — Я была тронута материнской заботой этой женщины. Жена бургмана действительно выдавала меня замуж, словно родную дочь, хоть и не была мне даже дальней родней.

— Да не за что, девочка. — Рассмеялась добрая женщина. А потом, хитро прищурившись поинтересовалась. — Трауте, тебе, конечно, не пятнадцать лет, но все же… Может, ты еще что-нибудь спросить хочешь. Или жених уже все объяснил?

— Я… мы… мы не.. — Я покраснела, прекрасно понимая, о чем идет речь, но не представляя себе, как о таких вещах можно говорить. И это ведь даже не Хельге, которая, хоть и младшая, но родня.

— Да не смущайся ты так. — Рассмеялась госпожа фон Хагедорн. — Дело-то житейское. Ладно, не буду я тебя пытать, до послезавтра время еще есть. Захочешь, сама спросишь. Ты, Трауте, главное запомни, просто доверяй мужу. И мне, и мужу парень твой нравится: толковый, рассудительный, не совсем мальчишка уже, ума и сноровки нажил. А если что-то поначалу не понравится, не пугайся. Просто дай ему шанс все исправить.

Я еще раз поблагодарила хозяйку дома. А потом она ушла, сославшись на дела, и оставила меня перебирать приданое в одиночестве. Оставшись одна, я задумалась. Доверяю ли я Арвиду? Да, конечно доверяю. Если так посмотреть, мне еще и повезло несказанно, что муж достался молодой, симпатичный и мне очень даже приятный.

Только что имела в виду госпожа фон Хагедорн, когда говорила дать ему шанс? То, что поначалу замужняя жизнь не нравится никому, этого от знакомых я уже успела наслушаться, так что и не думала заранее обижаться на Арвида. Тем более, если у всех одно и то же, что он тут может исправить?

Вспомнив о Арвиде, я снова невольно представила его купающимся в реке. Да что же это со мной такое творится?! Прижав прохладное полотно к пылающим щекам, я подумала, что скорей бы уже свадьба. Лучше уж один раз пережить, чем вот так ходить, краснея, и выдумывать себе что попало.

Следующий день прошел в суматохе. Хотя меня и старались особо не гонять, работы хватило всем. Из города еще вчера пригнали бычка, которого забили вечером, по холодку, чтобы уже с раннего утра приступить к готовке. А утром во дворе господина бургмана разожгли костры под большими котлами, в которых кипела вода с кореньями и наваристыми мозговыми косточками. Там же, на заднем дворе, свежевали двух баранчиков, которых утром пригнал Виллем. Около сотни яиц вбили в тесто, из которого будут печь пышные пироги с яблоками…

Глядя на такие траты я только сокрушенно качала головой. Мне хватило бы скромного обряда в храме, но господин бургман развернулся так, словно действительно родную дочь замуж выдавал. Арвиду с отцом ничего не оставалось, как открывать кубышку и участвовать в тратах, хотя эти деньги ох как пригодились бы нам на новом месте. Успокаивало то, что благодаря щедрости Анниного барона, в моем сундуке значительно прибавилось добра. И серебрянники, и украшения — эти мелочи существенно увеличивали стоимость моего приданного.

— Не переживай, Траутхен! — Привычно отметал мои возражения господин фон Хагедорн. — Я твоего орла со всей его родней погонял по пойме Ауе так, как тебе и не снилось. Если бы всю работу, которую они мне тут намагичили, оплачивать серебром, таких дорогих невест наше поселение еще не видело. Но не будь я бургман, если не попользуюсь магией, когда тут королевские маги просто так по бургу бродят!

Меня, как невесту, старались сегодня беречь от тяжелой или грязной работы. Впрочем, для грязной работы у госпожи фон Хагедорн и так были помощницы из крестьянских девок, так что особо перетрудиться мне не грозило. И все же, за суетой и хлопотами день прошел почти незаметно. Эта беготня по кругу прерывалась за день лишь дважды. Первый раз, когда Виллем, сдав работникам баранов, отозвал меня в сторону, чтобы спокойно поговорить.

— Ты, Траутхен, того…. Не держи на нас зла. Не сдержался я тогда, сгоряча на тебя напустился. Зазря виноватой сделал.

Я пожала плечами. Сказать мне было нечего, поскольку зла я давно уже не держала. А рассказывать, что после той домашней склоки что-то оборвалось в душе, оставляя пустоту на том месте, где раньше была вся большая родня, было долго и бесполезно. Да и поздно. Не исправить за день того, что, оказывается, рушилось годами.

— Ничего, Виллем. Бывает.

— Бывает. — Вздохнул брат. Мы еще немного помолчали. Когда молчание уже начинало тяготить, и я стала подумывать, как найти предлог, чтобы закончить эту никому не нужную встречу, Виллем заговорил снова.

— И вообще, прости меня, сестричка. Я, дурак, все себя жалел, что наследство мало да что едоков полон дом, а о вас с Анной и Ирмгард как-то и не подумал. Анна, та молодец, сама в жизни пристроилась, да так, что нам всем не чета. И тебе — вот повезло. Уж не знаю, что там и кто в тебе рассмотрел…

— Да ладно тебе, Виллем. Что теперь вспоминать. — Ссориться с братом напоследок все же не хотелось. Я послезавтра уеду, так пусть хоть ему будет легче, что, вроде, не совсем чужими людьми разъехались. — Можно подумать, я не видела, как мы из беды в беду мыкаемся.

Снова помолчали. И снова Виллем не выдержал первым.

— Спасибо тебе, Траутхен, что Айко пристроить помогла. Конечно, руки рабочие с хутора… но ведь рыцарь он, а не крестьянин. Его доля — королю служить. Там, на Пограничье, глядишь, быстрее выслужится, чем в нашем тихом болоте. И тебе хоть какая, но защита. Не одна будешь среди чужих людей.

Ты не думай, Трауте, Айко нахлебником не будет. Мы с Хайко его приодели, что получше дома выбрали. И коня я за ним хорошего дам, двухлетку, что от отцовского боевого жеребца. Его еще учить и учить, само собой, но муж твой, он же с Кедингской земли, они там в конях разбираются похлеще кочевников. Так что разберутся. — Виллем тяжело вздохнул и добавил. — А, так, вообще, сестра… твоему мужу только на Пограничье и служить. Вот уже ж крохобор! Мимо такого не то что обоз, ни одна телега с пушниной или зерном неучтенной не проедет. Знаешь, какое он за тобой приданое стребовал?