В школе видели хорошеньких студенток. Сначала говорили о том, как хорошо меняться, а потом взял слово председатель профкома и сказал, что профсоюз против связи с российскими христианами, ибо религия – опиум для детей, а русская – особенно для французских. Его поддержал местный парторг, который опасается, что их детей за 15 дней пребывания в России покрестят, да еще в православие, да ещё и какие-то открытые христиане, которых ещё и католики поддерживают. Струве, Катя, Мари-Мишель и др. пытались их переубедить, но это было бесполезно.
Жалко было смотреть на детишек, им так в Россию хочется, а местная номенклатура не пускает. У них такие красивые и хорошие добрые лица. А у некоторых и фигурки ничего.
Детки очень расстроились, спорили с этими хряками, но бесполезно, а от хряков всё зависит. Так и не пустили. Потом подошли к нам, извинялись за этих подонков. Хорошие все такие.
По выходу, к разочарованию Мити, разрушили все связки и пошли с Шинкарёвым и Катей бродить под дождём по бульварам. Протаскали меня весь вечер без толку, в арабские лавки не пущали. Затащили в какой-то Макдональдс, где и курить-то нельзя, съели по мышке в тесте и по стакану пива – только деньги зря потратили. Нашли туристские каталоги – вот это издания! – в помойке.
Шинкарёв стал нервничать, и мы поехали домой. Не могли найти ночную арабскую лавку. Дома Катя оттянула нас пивом «1664» и адвокатами с креветками и майонезом.
Легли поздно. Мне чудились голоса.
26.11.92. Четверг. С утра колбасились. Стал писать Гонконг. Пришла Катя, починила телефон. Позвонил Флор. Договорились встретиться на пл. Италии у стеклянного большого дома. Пошли к Боре, купив у араба 2 бутылки. Пили с Борей. Поехал к Пантеону. Видел дом у Сены над улицей. Зашёл в церковь. Белые колонны, витражи, орган и деревянные стулья, как в концертном зале. Рисовал его.
Долго плутал и пришёл на выставку. «Братки» всё спорили о деньгах, а хозяйка разливала вкусное шампанское. Лотом подошёл Митя и всё дожрал. Хозяйка принесла ещё одну бутылку. У меня купили картину «Фонтанка» за 500 FF, значит мне 425 : 2 = 212,5 FF (это X 70 руб. = 14.875 руб. – не много, но и не мало). Кому отдавать? – деньги всё равно не мои.
Опять проехал Сену: ну и Сен здесь у них! К Флору на договорённую встречу не успевал. Звонил из АСАТа сестрёнке Людушке – обещала подождать. Бросил «братков» с их денежными проблемами и прыгнул в RER. Еду опять через площадь Италии и далее на край города. Встретила меня Люда, и мы в метро ещё долго Флора ждали.
Люда угостила нас замечательным ужином. Остались с Флором ночевать. Шинкарёв с Катей где-то загуляли. Оказалось, в пивбаре до 2 ночи просидели, пили пиво и виски, а я им дозвониться не смог.
27.11.92. Пятница. Едем в Сен-Женевьев. Серёжа – зайчик, скрипач, нас везёт. Видел парижские пригороды, скоростные магистрали и многое другое по пути. Остановились у супермаркета (на «К»). Флор купил бутылку вина на сейчас и бутылку моей жене.
Добрались до кладбища. Там очень сильные ощущения. Вся русская (последняя) история России в могилах. Особенно поразили участки захоронений белого движения (корниловцы, казаки). Могила А. Тарковского, Булгакова, С. Соловьева.
На кладбище с Флором выпили бутылку вина «на сейчас». У могилы Галича особо.
Возвратились быстро. Отобедали у Люды. Встретили у неё Л. Корсавину (которая мужа ругает) и сестрёнку (которая митьков хвалит). Люда Фляш – сестрёнка золотая. Ну и конечно за обедом по просьбе Флора бутылочку для жены моей выжрали.
Еду на выставку. На, надеюсь, завершившуюся пресс-конференцию. В метро при переезде через Сену видел холм зелёный, оказавшийся большим зданием: сверху стеклянная крыша, на боковых наклонных стенах высажена травка, а в промежутках – окна. Долго плутал, ища выставку. Наткнулся на улочку Муфтар, где рынок прямо на улице. Улочки в этом районе узенькие, очень старые дома. Пришёл на выставку, пресс-конференция в полном разгаре. Подлецов этих видеть не могу: всё свои дела хотят устроить за счет других и ругаются постоянно. Флоренский орёт на всех, в т. ч. и на Шинкарёва, который дал три картины, чтобы выкупить грузовик, где куча Флоренского картин. А с теми, с кем надо, улыбается и раскланивается.
Лёша дал мне 200 FF за картину проданную. Разделим на 3. Подонкам и Шинкареву – по 66 FF. 2 FF – останется. Одну мою картину (Чесменский столб) Лёша оставляет, чтобы окупить подонковский грузовик. Едем на RERе к Леше. Флоренский исключил меня из митьков.
Как у Лёши хорошо. Татьяна Борисовна – светлый человек. Как ангел.
Флоренский лютует. Смотрели «Митькимайер». Боже! как жаль, что всё это в прошлом, что больше этого не будет. Но как хорошо, что всё это было.
«Всегда радуйтесь» – надпись из Посланий сегодня на кладбище. Как мучительно иногда дается эта радость. Куда проще озлиться на всех и жить со своею обидой. Но – «всегда радуйтесь!», а радость и обида несовместимы. Как жалко злых людей! Ведь удовольствие от победы над ближним не есть радость.
Семья Струве – это воплощение радости от Божьей благодати на земле.
Оттянулись у Леши и Анечки очень хорошо. Флореныч и Шагуин на всё набрасывались – сжирали и выпивали так, что Лёша лишь успевал бутылки доставать. У них замечательный симбиоз сложился: наливают лишь друг дружке и по очереди, так что вроде и бутылка у них в руках не бывает, и фужеры всё время пусты. А я, дурак, наливаю всем – то есть всё время с бутылкой, а выпивать не успеваю.
28.11.92. Суббота. Катя нас разбудила. Пришёл грустный Пореш. Поехали на Барбес. Я, на зависть Шинкареву, с новой сумкой.
Отправил Шинкарёва с Катей в центр Помпиду, а сам поднялся на Монмартр, сел в монмартрбус и спустился на Пигаль, пошлялся по секс-шопам – все меня зазывали.
Снова на BUSе переехал через Монмартр. Наконец-то видел на холме мельницу. По ту сторону холма купил Кот-Руон за 8.5 FF и ещё вина в СПб. В каждом магазине на меня смотрят косо. Не знаю, что ещё купить – крыша едет полностью. Может, 1,5 литра – и загаситься? Нет, пусть уж Шинкарёв проставляет – картин на миллион продал, а я каждый день его обслуживаю. Посуду, полы мою, пол чиню, краски даю, ночью свет выключаю. НЕУДОБНО.
