Она вплотную подошла к Пуаро и приподняла бутон. Под ним Пуаро действительно увидел крохотное жидкое пятнышко. Диана продолжала стоять, почти касаясь Пуаро плечом, и вовсе не спешила отходить.
— И во сколько же это было?
— О, минут в десять девятого, я полагаю.
— А вы… вы не открывали окно?
— Только пыталась. Так и впрямь было бы гораздо быстрее попасть внутрь. Но оно оказалось запертым.
— Ясно.
Пуаро набрал побольше воздуха и выпалил:
— А выстрел? Где вы были, когда услышали выстрел? Все еще в саду?
— О нет. Это же случилось двумя или тремя минутами позже. Я была уже у входной двери.
— Вы знаете, что это, мадемуазель? — спросил Пуаро, разжимая ладонь, на которой лежала маленькая матерчатая роза.
Диана равнодушно взглянула на нее.
— Похоже, это с моей сумочки. Где вы ее нашли?
— Она была в кармане у мистера Кина, — сухо объяснил Пуаро. — Вы сами дали ему ее, мадемуазель?
— А он так сказал? Пуаро только улыбнулся.
— И когда же вы это сделали, мадемуазель?
— Вчера вечером.
— Это он просил вас ответить мне так, мадемуазель?
— А не много ли вы себе позволяете? — спросила в ответ Диана.
Пуаро промолчал. Он вышел и направился в гостиную. Там оказались Барлинг, Кин и Маршалл. Пуаро подошел к ним.
— Господа, — деловито заявил он, — будьте любезны пройти со мной в кабинет.
Выйдя в холл, он обратился к Гарри и Джоан:
— Вас я попрошу тоже. И возможно, кто-нибудь позовет мадам? Благодарю вас. А вот и наш несравненный Дигби! Друг мой, один маленький, но очень важный вопрос: мадемуазель Кливз действительно принесла к ужину астры?
Дворецкий выглядел озадаченным.
— Да, сэр, действительно.
— Вы уверены?
— Совершенно уверен, сэр.
— Tres bien.[60] Идемте же, — нетерпеливо обернулся он к собравшимся. — У меня были причины пригласить вас сюда, — обратился он к ним, когда все оказались в кабинете. — Дело закрыто. Полиция уехала. Мосье Личэм Роше застрелился — так они решили. Все кончено.
Он сделал паузу.
— Но я, Эркюль Пуаро, говорю вам, что это не так! Глаза присутствовавших обратились к маленькому бельгийцу. В этот момент дверь отворилась, и в комнату вплыла миссис Личэм Роше.
— Я как раз говорил, мадам, — повернулся к ней Пуаро, — что дело закрыли слишком рано. Это же вопрос психологии, в конце концов. У мосье Личэма Роше была manie de grandeur.[61] Он считал себя великим человеком, черт возьми! Такие люди не убивают себя. Нет, нет, при всем своем безумии они никогда не убивают себя. И мосье Личэм Роше тоже этого не делал.
Пуаро выдержал паузу.
— Он был убит.
— Убит? — Маршалл коротко рассмеялся. — В комнате с запертыми окном и дверью?
— И тем не менее он был убит, — упрямо повторил Пуаро.
— А потом, надо полагать, — презрительно бросила Диана, — встал и запер за убийцей дверь. Или окно.
— Я покажу вам кое-что, — ответил Пуаро, подходя к окну.
Он повернул оконную ручку и приоткрыл окно.
— Видите? Открыто. Теперь я закрываю его, но ручку не поворачиваю. Итак, окно закрыто, но не заперто. А теперь, внимание!
Он коротко и резко ударил по оконной раме. От сотрясения, вызванного ударом, ручка свободно проскочила вниз, запирая окно.
— Видите? — мягко проговорил Пуаро. — Он слишком разболтан, этот замок. Им легко можно закрыть окно и снаружи.
Он отвернулся от окна. Теперь он был очень мрачен — Когда в двенадцать минут девятого раздался выстрел, четверо из вас находились в холле. Это обеспечивает им алиби. Где же были остальные трое? Вы, мадам? Знаю: в своей комнате. Вы, мосье Барлинг? Видимо, в своей?
— Совершенно верно.
— А вот вы, мадемуазель, вы были в саду и признались мне в этом.
— Я не понимаю… — начала Диана, но Пуаро остановил ее.
— Подождите.
Он повернулся к миссис Личэм Роше:
— Мадам, вы знаете, кому ваш муж завещал деньги?
— Хьюберт показывал мне завещание. Сказал, я должна знать. Три тысячи годовых, причитающихся с имения, он оставил мне, плюс еще загородный домик или городскую квартиру — по моему выбору. Все остальное переходит к Диане с тем условием, что ее будущий муж возьмет ее фамилию.
— Ага!
— Но затем он сделал добавление — всего несколько недель назад.
— Да, мадам?
— Все по-прежнему оставалось Диане, но с условием, что она выйдет замуж за мистера Барлинга. Если она выберет себе другого мужа, все состояние переходит к племяннику моего мужа, Гарри Дэйлхаусу.
— Однако дополнение было сделано лишь несколько недель назад, — вкрадчиво напомнил Пуаро. — Мадемуазель могла и не знать. А ведь вы, мадемуазель Диана, — с обвиняющим видом шагнул он вперед, — собираетесь замуж за капитана Маршалла, не так ли? А может быть, за мистера Кина?
Вместо ответа Диана молча подошла к Маршаллу и взяла его под руку.
— Говорите дальше, — спокойно сказала она.
— Я обвиняю вас, мадемуазель. Вы любите деньги. Еще вы любите капитана Маршалла. Ваш приемный отец ни за что не одобрил бы этого союза. В смерти же он был бы бессилен помешать вам как выйти замуж, так и получить все деньги. Поэтому вы вышли из дому и через открытое окно проникли в кабинет вашего отца, оставив при этом следы на клумбе. При вас был пистолет, который вы заранее взяли из ящика письменного стола. Непринужденно о чем-то болтая, вы подошли к нему и выстрелили. Затем стерли с пистолета отпечатки своих пальцев, прижали к нему пальцы покойного и оставили лежать на полу возле тела. Выбравшись через окно, вы закрыли его снаружи и трясли раму до тех пор, пока ручка не соскочила вниз. Потом вы вернулись в дом. Все было именно так, мадемуазель, не правда ли? Я вас спрашиваю.
— Нет! — выкрикнула Диана. — Нет. Нет! Пуаро некоторое время смотрел на нее и вдруг улыбнулся.
— Нет, — сказал он. — Это было не так. Могло быть — вполне могло, — но не было по двум причинам. Первая: вы срезали астры к столу в семь часов, а вторая… вторая кроется в рассказе мадемуазель.
Он повернулся к Джоан, которая уставилась на него в полном недоумении.
— Ну как же, мадемуазель, вы же рассказывали, что спешили вниз, думая, будто слышали второй гонг. Он оглядел собравшихся.
— Вы не понимаете, что это значит? — изумленно вскричал он. — Не понимаете. Да смотрите же! Смотрите! Он подскочил к креслу.
— Вы помните, в каком положении мы нашли тело? Мосье Личэм Роше сидел не за столом, а боком к нему — лицом к окну. Нежели в этой позе он собирался свести счеты с жизнью? Jamais, jamais![62] Вы пишете последнее «прости» на листе бумаги, открываете ящик стола, достаете пистолет, подносите его к виску и спускаете курок. Вот так совершают самоубийство! А теперь смотрите, как совершают убийство. Жертва сидит за столом, убийца стоит рядом и что-то рассказывает. Рассказ прерывается выстрелом. Куда, в этом случае, попадает пуля?
Он сделал паузу.
— Пройдя навылет, она попадает в дверь, и — если та открыта — в гонг, находящийся напротив нее.
Ага! Я вижу, вы начинаете понимать! Это и был первый гонг, который слышала только мадемуазель, комната которой расположена рядом с кабинетом.
Что же делает убийца дальше? Он запирает дверь на ключ, кладет его в карман покойного, разворачивает кресло, оставляет отпечатки мосье Роше на пистолете, кладет его рядом, и — заключительный штрих — разбивает зеркало. В общем, инсценирует самоубийство. Дальше выпрыгивает через окно в сад, запирая его за собой известным уже вам способом, и не по траве, а по клумбе, где следы легко сровнять, проходит на садовую дорожку, которая приводит его к дому. В двенадцать минут девятого он заходит в пустующую на тот момент гостиную, стреляет из револьвера в открытое окно и спешит в холл. Полагаю, вы так поступили, мосье Кин?