Первой меня встретила Катя. Одетая в платье, с прической, она блистала, как на званном ужине. Кулон с жемчужиной украшал её грудь. Девушка поцеловала меня и, приложив палец к губам, повела куда-то вглубь здания.

– Мы от кого-то прячемся? – шепнул я.

– Да, – кивнула она.

Мы прошли через коридор и оказались в левом крыле. Катя остановилась перед дверью в какую-то комнату и посмотрела на меня.

– Сегодня случился небольшой скандал. Бабушка с дедушкой очень недовольны. Мать тоже на взводе из-за них.

– Ситуация не самая простая, как погляжу. Есть пожелания, как мне себя вести?

– Не знаю. Я ничего не знаю, – вздохнула Катя, – Надеюсь, ты им понравишься и это закончится. Мама хотела с тобой поговорить.

Катя снова взяла меня за руку и мы вошли в комнату, которая оказалась чем-то вроде зала для чтения и общения. Внутри никого не было, но не успел я задать вопроса, как появилась Ольга Владимировна.

– Здрасте, – сказал я.

– Привет, привет, – несколько отстранено ответила та, прошла к шкафам, открыла дверцу и достала оттуда бутылку виски, – Вы простите, дети, но мои нервы не выдерживают.

– Мама… – пискнула Катя, но была проигнорирована.

Что у них сегодня происходит, что настолько нервы кипят?

– Садись, Эдгард, – сказала женщина, когда плеснула себе в стакан.

Сразу пить она не стала. Добавила льда, присела и поставила стакан рядом с собой, не сделав и глотка.

– Как прошёл твой день? – спросила она.

– Неплохо. Предварительно договорился с Кнайтами.

– О, – вырвалось у неё, – Артефакты?

– Да. Они быстро среагировали. Раньше других.

– Надо было ещё больше молчать о том, чем собираешься заняться, – хмыкнула женщина, – Ещё кто-то среагировал?

– Моржовы. Пока думают.

– Ясно. В любом случае, поздравляю с успешным открытием нового дела. Что ты так на меня смотришь? – глянула она на дочь. – Ах, ладно… Про то, что моя дочка согласилась выйти за тебя замуж, я уже в курсе. Не буду скрывать, что это тяжелый для меня момент, но… Моё благословение у тебя есть, Эдгард. Надеюсь, вас впереди ждёт долгая семейная жизнь и много внуков.

Мне не надо было поворачиваться, чтобы знать, как сильно покраснела Катя.

– Хорошо, что вы их до свадьбы не наделали. Спасибо и за это, – фыркнула Ольга, чем вогнала дочку в ещё большую краску.

– Не переживайте. Внуки будут, – ответил я, чем заставил уже будущую тёщу нахмуриться.

Так и хотелось её бабушкой назвать, но удержался. Она и так это по глазам прочитала, вон как прищурилась. А нечего Катю троллить.

– Если они будут с твоим характером, – медленно проговорила женщина, – То я поседею раньше времени.

На это уже я смутился. Хорошо, что она быстро тему перевела.

– Думали уже над датами?

– Можно в середине августа, – предложила Катя, – Ты же не против?

– Нет, – ответил я.

– Август так август, – Ольга Владимировна сегодня была на удивление покладистой, – Как ты себе это представляешь? Эдгард, что-то мне подсказывает, как и большинство мужчин равнодушен к этому вопросу. Это твой праздник, дочка.

Я не спорил. Согласен по всем фронтам.

– А вот это и надо нам с тобой обсудить, мама. Кого приглашать? Кого не стоит?

Следующие минуты прошли несколько скучно. Обсуждали политические моменты, конфиденциальность, реакцию общественности, слухи и то, какие вопросы можно решить этой свадьбой. Также и то, какие проблемы она породит.

Лично я в обсуждение участвовал недолго. Минут пятнадцать. В дверь постучались, вошёл слуга и передал сообщение.

– Господин Бартолд хочет встретиться с господином Эдгардом.

– Подожди за дверью, – ответила Ольга Владимировна.

Мужчина вышел, а женщина посмотрела на меня.

– Готов к не самому приятному разговору в жизни?

– Вы так говорите, будто меня ждёт что-то страшное.

– Не знаю, не знаю… Наши отношения с их семейством сложны и запутанны.

– Думаю, я с этим как-нибудь разберусь. – легко ответил я.

– Как знаешь, – также легко согласилась Ольга, – В конце концов, должен же ты совершить подвиг, чтобы доказать силу своих намерений.

– Мама, Эдгард подвигов на десять лет вперед насовершал, – заметила Катя.

Пока они играли в гляделки, я поднялся и спросил.

– Тогда я пошёл?

– Иди. – махнула рукой Ольга.

– Удачи, – добавила Катя.

Кивнув, я вышел в коридор, где ждал слуга, чтобы проводить.

Парой минут ранее.

– Этот мальчишка уже здесь, – проговорил Бартолд.

– Мы должны с этим что-то сделать.

Майеры сидели в зале. Йохана расхаживала от одного угла к другому, а её муж курил.

– Наши договоренности… Если мы их не исполним, то потеряем лицо.

– Поспешили. – цыкнул мужчина.

– Мы делаем, как лучше. Если бы не эта Ольга, которая позволила дочке влюбиться в непонятно кого…

– Хватит, Йохана, – затянулся Бартолд, – Я с ним разберусь. Не бывать этому союзу. Позови слугу. Сколько можно от нас прятать парня? Если он сейчас же не явится сюда, я сам его найду и за шкирку вышвырну из дома.

Йохана закивала и пошла звать прислугу.

Когда я вошёл в помещение, то там сидел один лишь старик. Закинув ногу на ногу, он курил сигару и выглядел так сурово, словно древнее божество, недовольное своим скромным слугой.

Только вот я не слуга, а он не божество. Когда я подошёл ближе и встал напротив него, он затянулся и выпустил дым в мою сторону. Верх бестактности. Курить рядом с бесом, у которого может быть чувствительный нюх – это открытая агрессия.

Я прошёл к креслу и уселся напротив старика. Именно старика. Как говорил уже, для аристократа было нормальным жениться лет до двадцати пяти. Следовательно и дети в это время появлялись. В пятьдесят легко стать бабушкой или дедушкой. При этом большинство аристократов в этом возрасте выглядели молодо и свежо. Не как юнцы, но и следы старости редко их касались. Имею ввиду сильных аристократов, потомственных. Дожить до ста лет не считалось чем-то выдающимся. Отсюда и тот факт, что если аристократ выглядит, как старик, то ему ближе к сотне лет.

По правилам этикета я должен был поздороваться и спросить разрешения сесть, но если человек сам проявляет бестактность, то и мне начинать не следует.

– Я не разрешал тебе садиться, – сказал он резко.

На английском. Не знает русский? Ну и ладно.

В ответ я приподнял бровь и улыбнулся. Кто он такой, чтобы мне что-то разрешать или запрещать? Старик пассаж оценил и нахмурился, как грозовая туча.

– В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Раз уж вам манеры не знакомы, – указал я на сигару, – То и мне к ним обращаться не стоит.

На это он выдал что-то на немецком, что я совсем не понял. Может и к лучшему. Судя по тону, там не признания в любви, а что-то типа: да как ты смеешь, сопляк?!

Где-то на втором предложении до него дошло, что я ни черта не понимаю и он заткнулся.

– То, что позволено мне, не позволено плебею.

– А где вы здесь увидели плебея? – удивился я и показательно осмотрелся.

Чувствую, будет весело. По каким-то причинам старик явно на эмоциях. С такими проще всего иметь дело. Они уже вышли из себя.

– Речь про тебя, – посмотрел он недобро.

Ну а я посмотрел на него как на сумасшедшего деда. Не доказывать же ему, что я аристократ. Аристократы так не делают.

Старик замолчал, уставился на меня тяжелым взглядом. Он правда думает, что это должно смутить?

– Ты думаешь, что тебе кто-то позволит жениться на Кате?

– А кто-то может не позволить? – снова показал удивление я.

– Этому не бывать.

– Понятно, – вздохнул я.

– Чего ты хочешь? Денег? Пробраться в семью аристократов?

Чем дольше дед говорил, тем больше недоумения вызывал. Он вообще что ли не знает, кто я? Если так, то это походит на фарс. Что же… Ради Кати я готов выдержать эту беседу, которая навевает уныние и тоску.