— Я не… создавал тебя… — прохрипел Акросс. Сложно было представить, что это ещё не та боль, что ему обещали. Легион отпустил неожиданно, но лучше не стало — Акросс упал на пол, это падение тут же отдалось в сломанной руке, боль от неё расходилась волнами. Он уже не мог контролировать даже себя, не то что игровое тело. Боль была такая, что звенело в ушах, перед глазами расползлись чёрные точки, как кишащие на трупе мухи. Потерять сейчас сознание — лучшее, что могло с ним случиться.

— Надо связать его, — сквозь звон в ушах пробился голос Легиона. — Не хочет говорить, где остальные — чёрт с ними. Только убивать нельзя, поэтому тебе я его не доверю.

— Да ладно, в моих же интересах, чтобы он как можно дольше держался… А когда Тима словим, девушку его тоже убьём? — спросила Гиена радостно. Сильные руки Кощея подхватили Акросса за левую, пока не сломанную руку, и физическую боль перебило предчувствие того, что будет дальше, и Акросс ощутил себя как в детстве, когда в четыре года боялся прививок, пытался сбежать, но сильные, непобедимые взрослые тащили его обратно в медицинский кабинет.

И вдруг услышал грохот, как если бы опрокинулся железный шкаф, ещё один — словно вышибло в нём створки. Прислушивались все в комнате, повернулись к Акроссу и он сквозь пелену боли понял, что они думали на него, на его второе тело, ведь его никто не охранял. Акросс и сам потерялся на секунду, ведь он оборвал связь с тем телом, но, снова потянувшись к нему, обнаружил себя всё там же, запертым в несгораемом шкафу, сидящим на полу, забившись в угол. Значит, шумел не он, да только остальные по-прежнему думали на него.

— Зачем мы все трое тут? — как бы между прочим поинтересовался Легион, словно учитель, который ждал, что нерадивый ученик сам поймёт свою ошибку. Учитель на грани того, чтобы взять линейку и ударить ученика по костяшкам пальцев. — Разве не нужнее присматривать за вторым?

— Он связан. Заперт. Чего за ним присматривать? Всё, что он мог там сделать, это опрокинуть шкаф, а выбраться из него уже вряд ли, — не слишком уверенно предположила Гиена. На ней Легион и сорвался, пинком отшвырнув на угол стола. Арматура закатилась под стол и, когда враг лишился этого оружия, Акросс даже почувствовал такое облегчение, словно это поможет ему как-то выбраться.

— Проверить? — предложил спокойный Кощей, и Акросс попытался представить себе, как Легион с разворота бьёт и его. Но тот посмотрел на Кощея, всё ещё держащего заложника, и отмахнулся:

— Сам проверю.

Возможно, он помнил, что с Акроссом мог справиться только сам, может боялся по этой же причине лишиться ещё одного из своих людей, оставшись в невыгодной позиции, а может и правда решил, что Кощей слишком занят, а Гиене не доверял. Легион даже дверь, что была всё это время открыта, запер за собой. В этом было слишком много несвойственной ему паранойи, и Акросс прислушивался, надеясь, как в прошлый раз, заметить свою команду первым, но из звуков в мире остались только шаги Легиона и звон в ушах. Первым услышал не он. Первым своих ощутило его игровое тело, насторожившееся, как пёс поднявшее голову к потолку, почуяло даже не шаги или дыхание, а само присутствие. Почти одновременно с этим движением и нарастающим звоном в ушах, вынесло так заботливо закрытую Легионом фанерную дверь в кабинет. Вынесло так, что она пролетела в комнату, насорив щепками, и упала за стол. Гиена, только что потиравшая ушибленный бок и выглядевшая безнадёжно раненной, нырнула под стол первой, спасаясь, а может за своим единственным оружием. Левая рука Акросса в захвате выгнулась так, что вот-вот и она сломалась бы. Кощей прикрылся им, как если бы у пришедших было огнестрельное оружие и они могли открыть огонь, не будь Акросс между ними. Теперь стало видно и Тима на пороге.

— Один есть, — встав на цыпочки, чтобы выглянуть из-за плеча, заметил Барс.

— Второй сам о себе позаботится, — глуше прибавил Тим.

Легион. Там. По коридору. Дальше. В архиве. И Легион наверняка слышал этот грохот и теперь спешил обратно, насколько вообще мог спешить. Но одновременно с этой мыслью пришло осознание того, как же стыдно быть слабым, быть заложником против своей команды. И шансов выбраться в одиночку у него не было. Что сделал бы Тим на его месте? Акросс отмахнулся сломанной правой рукой назад, куда пришлось, но от соприкосновения больнее стало только ему, Кощей даже не покачнулся.

— А теперь осторожно отпускаешь капитана, и Тим уйдёт отсюда, никого не убив, — схохмил Барс, и Акросс не понял этого отношения, его злила несерьёзность Барса в ситуации, когда они в ловушке. Самого Акросса через холодный пот, через боль в сломанной руке, пришило к этой реальности, окончательно спаяв страхом смерти. Он снова не мог управлять своим игровым телом, оно растворялось — запертое, бесполезное. Такое же бесполезное, как и он сейчас.

Ожидая, что из коридора с минуты на минуту появится Легион, Акросс забыл о Гиене под столом.

Будто чтобы окончательно морально добить его, Кощей, удерживая Акросса только одной рукой, второй извлёк из-за пояса пистолет, тот самый, что они забрали у него, то самое единственное бывшее у них преимущество против Легиона с его выродками. Ведь в том доме было оружие, но у Кощея именно то, что отняли у сопротивляющегося Акросса. У него от злости на себя, на Кощея и Легиона, который наверняка придумал этот способ унизить его ещё больше, только дёрнулись желваки. Не хватало ещё, чтобы Тима застрелили сейчас из его оружия, потому что винить Акросс всё равно будет себя.

Тим, как бы возомнив себя бессмертным, двинулся вперёд, не прикрывшись, и Акросс с ужасом почувствовал, как напряглась рука с пистолетом, пытаясь нажать курок, но тот заклинило. Что с ним? Предохранитель?

И вот тогда наступил очередь Гиены, вынырнувшей из-под стола с той же арматурой. Тим не растерялся, перехватил удар и, удерживая железку, отшвырнул Гиену к окну ногой, не церемонясь, а её же арматура пролетела опасно мимо Акросса, попав Кощею в голову. Тот пошатнулся, ослабил хватку так, что даже сломанный Акросс, упёршись наконец ногами в пол, отпихнул его, выкрутившись из захвата.

Здесь было слишком мало места, и Барс, суетясь, никак не мог выбраться из-за спины Тима.

Акросс был более, чем уверен, что любой другой умер бы от попадания арматуры в голову, но Кощей, покачнувшись, стёр со лба кровь, снова прицелился. Акросс, уже было качнувшийся к своим, к выходу, замер, как приклеенный. Он не мог позволить Кощею стрелять снова. Может, будь это не его, Акросса, ошибкой, что противник теперь вооружён огнестрельным, он просто вытолкнул бы Тима в коридор, приказав бежать, пока не вернулся Легион. Но он развернулся, забыв о том, что это тело слабое, а теперь ещё и бракованное, ведь он должен был защитить своих, даже если для этого пришлось бы принять пулю самому.

Сначала ему показалось, что это выстрел, потому что голова как взорвалась, и послышался хруст. Больше не фокусировалось зрение, не держали ноги, и он упал лицом вперёд, на пол. Его перестали слушаться мышцы, их свело судорогой.

Довольная собой, Гиена переложила арматуру на плечо, повернулась, уже готовая к удару, с улыбкой поймала его в лицо, подпустив ближе, тут же попыталась задеть арматурой Тима, но тот увернулся, отскочив назад и чуть не сбив с ног Барса. Он мешкал, потому что Акросс оставался у ног Кощея, обездвиженный, без сознания, русые волосы на затылке пропитывались тёмной кровью. Ловушка была не в том, что где-то дальше по коридору должен подходить Легион, как её спусковой механизм. Ловушка в том, что им позарез нужен сыр из неё, а забрать его они никак не могли.

Кощей вдруг из двух живых и опасных целей выбрал ту, что уже обездвижена и перевёл дуло на кровоточащий затылок Акросса. Тим, заметив это, остановился, получил концом арматуры в живот, согнулся, закашлялся.

— Да ладно, — выжав из себя улыбку, нервную, неискреннюю, выдающую собой едва сдерживаемую дрожь, неверяще выдохнул Барс. — Вы его не убьёте. Не теперь. Вы не можете закончить игру сейчас.