– Черт, нет!

Она двигалась под ним, встречая каждый его толчок.

– Как насчет тысячи лет?

– Нет.

– Как насчет миллиона лет?

Ефраим осторожно опустился на нее. Он нежно прикасался к ее губам, двигаясь лениво, так, как ей нравилось. Она облизала губы, не переставая постанывать под ним.

– Я никогда не устану от тебя. Даже через миллион, триллион, квадриллион лет.

– Почему? – На мгновение она стала серьезной.

Выражение его лица смягчилось.

– Потому что я очень люблю и обожаю тебя, Медисон.

– Я тоже тебя люблю, Ефраим. Очень. – Он смял ее рот в обжигающем поцелуе.

Через несколько минут Медисон отстранилась. И неудержимо хохоча, спросила:

– А как насчет миллиона, биллиона, триллиона, квадриллиона…

Ефраим сердито выдохнул:

– Я так понимаю, что делаю что-то неправильно, раз ты все еще можешь говорить. – Он обхватил ее руками.

– Что-о-о? – ахнула Медисон, когда они вдруг взлетели к потолку. Он без труда перевернулся вместе с ней, и теперь она лежала на нем.

Ее спина касалась потолка, а руки были подняты верх и прижаты его рукой к потолку над головой.

– А теперь давай посмотрим, сможем ли мы найти что-то более интересное, чем разговоры.