Вспышка, подобная золотому фейерверку, вырвалась из темноты и понеслась к ней. Она широко раскрыла объятия и поймала Арганду, крепко прижав ее к себе. Маленькая дракониха дрожала. Она замерзла, устала и — Конни видела это в ее сознании — была чем-то напугана.

— Что случилось? Где Кол?

Вереница образов пронеслась в голове Арганды: мальчик на лошади, темные существа, змеи. Крик Кола.

— С ним что-то случилось? Что-то плохое?

— Да, да! — пищала Арганда.

Конни успокаивающе погладила драконыша.

— Послушай, дружок, тебе надо возвращаться в свое гнездо. Я покажу тебе дорогу. — Крепче прижав к себе Арганду, она мысленно показала ей картинку дороги обратно, в торфяники. — Запомнила?

Арганда кивнула.

— Расскажи отцу, что здесь произошло. А теперь лети.

Арганда вспорхнула в небо и понеслась над деревьями. Конни, прихрамывая, вернулась к лагерю, надеясь, что никто не сочтет странным ее затянувшееся отсутствие.

Аннина, Джейн и Рэт ждали ее у автобуса.

— Слава небесам, Конни! — воскликнула Аннина, увидев, как она вышла из-за деревьев. — Мы уже собирались идти тебя искать. Думали, что ты попалась.

— Чуть не попалась, — призналась Конни. — Но мне кажется, я нашла замечательного кандидата на роль дуба Мерлина — вон там, в той дубовой роще недалеко от забора.

Рэт кивнул:

— Я знаю, о чем ты — о старом дубе.

— Точно.

— Он в той части леса, которую собираются вырубить.

— Как можно! — воскликнула Конни, вспомнив древесного духа и сообщество созданий, живущих в его листве.

— Но это же прекрасно, — сказала Аннина — скорее самой себе.

— Что?! — Рэт и Конни возмущенно обернулись к ней.

— Он может стать нашим символом — чем-то, на чем можно построить всю кампанию. Мы можем назвать его дубом Мерлина. Нам нужны фотографы и кто-то, кто красиво оформит эту историю, да, да, это просто великолепно.

— О чем это она? — в замешательстве спросил Конни Рэт.

— У нее есть одна идея… — начала Конни.

— А когда у Аннины появляется идея, рано или поздно мы все об этом услышим, — закончила Джейн. — И как правило, рано.

Рэт с сомнением посмотрел на Аннину.

— Как ты думаешь, твоя мама поможет нам? — спросила его Аннина.

— Поможет в чем? — Казалось, предложение привлечь его мать не вызвало у него энтузиазма, и он начал бочком отходить от них.

— Расскажет журналистам о дубе Мерлина, разумеется! — Аннина, казалось, была искренне удивлена, что ему не понятен ход ее мыслей.

— Не знаю. Спроси ее сама. Слушай, мне надо идти. — Рэт сорвался с места и побежал в лес. — Надо закончить с тем забором.

Аннина продолжала разрабатывать свой план и, пока они возвращались на велосипедах в Чартмут, посвящала в его детали Конни и Джейн.

— Но как же быть с Колом? — спросила Конни, когда они снова подъехали к особняку Лайонхартов.

Аннина сникла:

— Извини, я что-то увлеклась. Чуть не забыла о нем. Но что мы можем предпринять?

— Кому-то нужно поехать и поискать его, — твердо сказала Конни.

— Но мы же не можем это сделать! Да и как вообще мы доберемся до Уэльса? — запротестовала Аннина.

— Я тоже хочу что-нибудь сделать, — сказала Джейн, прислоняя свой велосипед к велосипеду Конни, — но я действительно не знаю, что мы можем сделать, кроме как рассказать обо всем его бабушке, как мы и планировали.

— Может, вы и правы, — ответила Конни, — но я знаю, что не смогу сидеть сложа руки, просто надеясь на то, что он вернется сам. А что, если произошло что-то ужасное?

— Но ведь это невозможно, — удивленно сказала Джейн, — он же со своей матерью.

Конни плохо спала этой ночью, ее тревожили образы, которые показала ей Арганда. Больше всего на свете ей хотелось поговорить с кем-нибудь из Общества, с кем-то, кому она могла бы рассказать о своих страхах, но ее двоюродная бабушка пресекла все возможности для общения. Чего именно боялась Конни, она сама не могла сказать. Джейн права: Кол с матерью, с ним все должно быть в порядке. Но даже несмотря на то что разум Арганды был еще незрелым и не мог удерживать сложные образы, она передала Конни ощущение чего-то змееподобного — может быть, это была горгона Кассандры? — и еще какого-то темного существа с копытами. А потом на мгновение образ Кола: страдающего, попавшего в ловушку, кричащего.

Для Конни это было невыносимо. Она отправила Арганду с посланием к Арго в надежде, что дракон и доктор Брок поймут, как все серьезно, но этого было мало. Она сама должна что-то предпринять. Но что? Она никак не могла отправиться в Уэльс на его поиски.

Ворочаясь в постели, она вдруг ощутила, как волосы поднимаются у нее на затылке, — она чувствует присутствие другого существа.

Она откинула одеяло и, спотыкаясь, подбежала к окну. Там, на лужайке, стоял белый крылатый жеребец — Жаворонок. Она подняла оконную раму. Вот оно — ее средство выбраться отсюда! И как она раньше об этом не подумала? Она приложила палец к губам, чтобы приглушить радостное приветствие Жаворонка.

— Я буду через минуту, — тихо сказала она.

Смеясь в душе, Конни нацарапала записку для Годивы и оставила на постели. Затем, вытащив из сундука летный костюм, Конни надела под него несколько слоев теплой одежды, приготовившись к долгому полету, который, как она надеялась, ожидал их с Жаворонком. Если только ей удастся его убедить, они отправятся на поиски Кола вместе!

Из комнаты бабушки не доносилось ни звука, когда Конни пробегала мимо нее. Потом она выскользнула через переднюю дверь и зарылась лицом в гриву Жаворонка. Контакт возник между ними сразу, как только она его коснулась. Она могла считывать все, что чувствовал и о чем думал пегас. Жаворонок ужасно беспокоился за Кола и жаждал что-нибудь предпринять. Он слышал от миссис Клэмворси, что Конни выяснила, где живет мать Кола. Расстроенный тем, что никто не бросился немедленно искать его посредника, Жаворонок решил прийти и позвать на помощь Конни. Им не нужно было долго думать, чтобы прийти к согласию и отправиться в путь.

— Кажется, я собираюсь нажить себе кучу неприятностей, — пробормотала она, взбираясь ему на спину. Но именно сейчас ее это не волновало.

Рано поутру в воскресенье, еще затемно, Жаворонок и Конни добрались до Бреконских маяков. Вереницы тусклых огней обозначали маленькие деревеньки и одинокие фермы, обрамлявшие горный склон, но его середина зияла черным пятном, как огромная дыра, готовая поглотить мерцавшие над ней звезды.

— Что ты думаешь, Жаворонок? — спросила Конни своего скакуна, который ориентировался на местности гораздо лучше, чем она. Они кружили над этим местом уже некоторое время и знали, что недалеки от цели. — Это, должно быть, Булх. Мистер Коддрингтон говорил, что у него на карте кнопкой отмечена его левая сторона.

Жаворонок спустился ниже.

— Посмотри туда, — сказал он, — это костер. Это очень странно — разжигать сейчас костер. Давай-ка подберемся поближе.

Как сова-сипуха, камнем падающая на свою добычу, Жаворонок беззвучно полетел на мерцающий огонек. Конни напрягала зрение, чтобы рассмотреть, что там происходит, но смогла только различить смутные силуэты на дворе фермы, прохаживающиеся взад-вперед перед пламенем костра.

— Фургон! — воскликнул Жаворонок. Его зрение было острее, и он смог рассмотреть неясные очертания фургона, припаркованного возле сарая. — Это он. — И пошел на снижение.

— Нет, поднимись выше! — приказала Конни, пораженная внезапным предчувствием, как пощечиной. Жаворонок тут же послушался и взлетел выше, туда, где их нельзя было увидеть с фермы.

— Что не так, Универсал? — спросил он.

— Я не знаю точно, но я что-то почувствовала. Там, внизу, какое-то мифическое существо — а может, и не одно, я не уверена. Думаю, что безопаснее прийти сюда при свете дня.

Они спрятались в рощице недалеко от фермы в ожидании рассвета. Конни свернулась калачиком на ворохе листьев, жалея о том, что не догадалась взять с собой одеяло, и попыталась немного поспать. Жаворонок, который стоял на страже, беспокойно двигался туда-сюда. Солнце медленно выползло из-за горизонта, осветив все вокруг холодным, резким светом. Конни поднялась на ноги и размяла затекшие конечности.