— Нет, я хочу вернуть обратно прежнего Кола, — сказала Конни. Она не могла обратиться в бегство и оставить Кола Каллерво, просто не могла. Но она не могла и заставить Кола пойти с ней, пока его связь с Каллерво так крепка.

И тут она поняла, что надо сделать. Она вычитала это летом, хотя возможности опробовать умение на практике у нее не было. Что ж, теперь, похоже, самое время попытаться. Не открывая глаз, чтобы сосредоточиться, она заглянула внутрь себя в поисках нужного ей доспеха из арсенала Универсала. Она нашла шлем, сияющий неярким золотым блеском. Застегнув пряжку, Конни попыталась добраться до порабощенного сознания Кола. Оно уже было взломано Каллерво под видом контакта с лжепегасом, и, увидев, что путь открыт, она скользнула внутрь, прикрывшись волной темной энергии, связывающей это существо с Колом, чтобы замаскировать свое вторжение. Затем она отбросила покров и стала звать своего друга по имени, блуждая по гулким коридорам его разума. Его сознание простиралось запутанными лабиринтами во всех направлениях; она чувствовала, что теряется в мрачном склепе, в котором почти исчезли даже следы присутствия Кола.

Каллерво не потребовалось много времени, чтобы почуять ее посягательство на сознание его жертвы. Он тут же попытался изгнать ее. Конни не поддалась. Его злоба билась о ее шлем, не причиняя ей вреда, как вода об оконное стекло.

— Кол! Я иду за тобой! — крикнула она.

Каллерво попытался заглушить ее зов, завывая, как буря, в пустых закоулках сознания Кола. Но Конни, ведомая своей любовью и беспокойством за друга, смело вошла в центр этого шторма — и едва устояла. Она стиснула зубы, полная решимости отыскать его. Сила Каллерво была настолько страшна, что Конни начала опасаться, что не выживет в этом противостоянии. Наконец, уже теряя последние силы, она натолкнулась на маленького мальчика, который, дрожа и рыдая, скорчился в углу, — это был образ Кола из раннего детства.

— Кол, это я, — сказала она, склоняясь над ним.

— Конни? — Мальчик обернулся, и в глазах его снова появилось знакомое выражение.

Она опустилась на колени рядом с ним и подняла его на ноги.

— Да, это я. Дай-ка я кое-что на тебя надену.

Он послушался, и она надела свой шлем ему на голову. Его связь с Каллерво резко оборвалась, но Конни, чей разум теперь был открыт для врага, была беззащитной. Она могла сдерживать Каллерво с помощью щита, но разорвать контакт с ним больше не могла. Всю свою силу она потратила на то, чтобы спасти Кола. Буря захлестнула ее.

Кол пришел в себя и обнаружил, что стоит во дворе незнакомой фермы, а рядом с ним — черный пегас и Конни. Девочка упала на колени прямо в грязь и держала руки над головой, как бы защищаясь от ударов. Он с отвращением отшатнулся от мифического существа: это был ненастоящий пегас. Кол чувствовал, как злобная сущность создания сочится из всех его пор и ненависть его направлена на его подругу.

— Прекрати! Прекрати! — завопил Кол. Он бросился к Конни, пытаясь закрыть ее собой от воздействия этого существа. Но тщетно. Она извивалась в агонии, тряся головой. Нападение на Конни происходило в сфере, далекой от физического мира, и он ничего не мог сделать, чтобы помочь ей.

Его крик отвлек Каллерво от атаки. Оборотень на мгновение немного ослабил напор, чтобы прогнать мальчишку, который больше был ему не нужен.

— Можешь убираться. Я получил, что хотел, — сказал он.

В ужасе Кол, как зачарованный, следил за тем, что происходило с пегасом, — он таял и превращался в темную лужу. Но прежде чем Кол успел оттащить Конни, иссиня-черное вещество начало собираться в кольца и приняло новую форму. Огромная гидра с девятью змеиными головами поднялась из лужи, девять пастей зашипели на Кола, обдавая его зловонным дыханием. Это заставило его отступить. Гидра набрасывала на Конни свои петли, пока крепко не обвилась вокруг нее.

— Я не уйду без нее! — закричал Кол.

— Разве не этого она хотела, — засмеялся Каллерво, широко раскрыв каждую из своих девяти пастей, демонстрируя белые клыки и бездонные глотки. Жуткий булькающий смех вырывался из его нутра, как ядовитый газ. — Она бы умоляла тебя воспользоваться своим шансом. Ты найдешь пегаса — настоящего, — одна из голов указала вперед и ухмыльнулась Колу, лениво высунув раздвоенный язык сквозь сомкнутые челюсти, — который ждет тебя за деревьями вверх по дороге. Тебе лучше уйти — если ты, конечно, не хочешь примкнуть к нам: ты показал себя очень хорошим воином, Колин.

Кола передернуло. События последних нескольких дней всплыли в его памяти, как будто он смотрел кадры из фильма, в котором какой-то актер играл его роль: пустельга, тренировка, горгона.

Сзади него хлопнула дверь.

— Ты! — Кол напустился на мать, которая появилась на пороге ближайшей постройки. — Ты позволила ему сделать со мной такое! Ты предала и Конни, и меня! — Он двинулся на нее, сжав кулаки, у него чесались руки ударить кого-нибудь, чтобы выместить ту боль, через которую ему пришлось пройти. Кассандра отшатнулась, чувствуя, как ее накрывает волна его ярости.

— Она не предавала Конни, это сделал ты, — издевательски прошипел Каллерво, наслаждаясь видом порожденной им боли и предательства.

— Нет! — Кол обернулся к гидре, не веря своим ушам.

— О да. Это любовь к тебе привела ее сюда. Так что, зная это и подкинув в Общество кое-какую избранную информацию, я ожидал ее появления несколько дней.

— Ты использовал меня как приманку, — глухо произнес Кол.

— Точно. Хотя всегда была вероятность, что ты и в самом деле можешь примкнуть к нам. Твоя мать, разумеется, на это надеялась. Конечно, моим посредником ты в полной мере быть не можешь — им может стать только Универсал, — тут кольца гидры сдавили грудную клетку Конни, заставив ее хватать ртом воздух, — но имитация контакта, которую я использовал для твоей тренировки, сработала почти так же успешно, как настоящий контакт. Хорошему солдату душа не нужна.

Кассандра шагнула к сыну и крепко схватила его за руку.

— Присоединяйся к нам, Колин. Не разочаровывай меня. Горгона погибнет, если мы не остановим людей, которые собираются снести бульдозером ее гнездо. От Общества, как всегда, никакой пользы, а эти борцы за экологию не остановят строительство дороги дурацкими акциями протеста. Мы должны сражаться во имя нашей цели. Если тебя действительно тревожит судьба мифических существ, оставайся с нами по доброй воле. Если нет, тогда убирайся — ты нам больше не нужен.

Стряхнув ее руку, он в ярости крикнул:

— Теперь меня зовут Кол! Пора бы тебе научиться правильно называть меня по имени.

Мать и сын сверлили друг друга взглядом. Это противостояние прервал слабый голос, прозвучавший чуть громче, чем шепот:

— Иди, Кол. Ты ничего не сможешь для меня сделать.

— Конни! — Не обращая внимания на клыки гидры, Кол пробрался к ней. Ее глаза были закрыты, лицо бледно, а кожа холодна. Казалось, что она светится серебристым светом, но он быстро тускнел.

— Меня поглощает тьма, — простонала она, теряя связь с окружающим миром. Ее разум гнулся, как дерево, попавшее в ураган: в любой момент она могла сломаться и остаться беспомощной, с вывороченными наружу корнями.

— Конни! — Кол попытался вытащить ее из этого состояния, и его прикосновение привело ее в чувство.

Она на мгновение открыла глаза.

— Пожалуйста, уходи! — попросила она. Сил на то, чтобы говорить, у нее оставалось мало. Она знала только, что из этой переделки должен выбраться хотя бы Кол.

У Кола никогда не получалось определить, когда пора сдаваться: редко он мог осознать, что битва проиграна, но впервые в жизни он понял, что здесь он ничем не может помочь. Он спрыгнул на землю и помчался по дороге; каждый шаг, отдалявший его от подруги, ударом отдавался у него внутри, но он не оглянулся.

Спотыкаясь, Кол добрался до Жаворонка, который в беспокойстве ждал за деревьями. Пегас заржал от радости, но осекся, увидев, в каком состоянии его посредник.