Они слушали меня; мои товарищи слушали меня. Потом они отпустили руки друг друга, их головы качнулись, они начали шептаться между собой. Я не мог слышать их слова, но — клянусь Волей Льва — если я только мог слышать сам себя! Все куски головоломки были у меня в руках, но они ускользнули из моей ладони. Вместо того, чтобы собрать их всех вместе — людей, троллей, эльфов и все остальные расы — и повести их против Доблестных Воинов Раджаата, я взял дубинку, которую мне вернули, и ударил ею по рыжей голове Балта.

— Прошли столетия с того момента, когда у Гутея были две короны в течении семи суток, а потом еще три ночи одна корона. Вместе десять, Ваше Всеведение! Такого не бывало с года Мести Рала в 177-ом столетии Королей, — сказал Энвер, читая со свеженаписанного свитка. — Бюро высших темпларов требует еще половину пятой года для поиска в архивах, но они без сомнения только подтвердят то, что вы, Ваше Всеведение, и так помните.

Хаману кивнул, но не потому, что согласился со словами Энвера, но потому, что когда Энвер медленно и монотонно произносил свою речь, пришло время для короля Энвера кивнуть своей головой… и вспомнить то, что сказал дварф. Хаману нужно обдумать то, что его инквизитор сказал ему, и некоторые слова или интонации уколят его, привлекут к себе его внимание. Со стороны, однако, казалось, что Хаману впоминал быстрее, чем говорил дварф. Он слушал с пустым ухом, собирая слова примерно так, как дырявая корзина собирает воду, пока не приходит время кивнуть и вспомнить.

Кивнув и вспомнив, мысли Хаману опять пошли странствовать своими путями, пока Энвер читал то, что ученые выкопали из архивов Урика. Он не помнил точной даты, когда Гутей в последний раз выдал такое десятидневное представление — систематический подсчет лет и веков мало волновал его — но он совершенно точно помнил это событие. Оно произошло примерно через два года после того, как Борс, Палач Дварфов, стал Борсом, Драконом Атхаса. В тот год все покосы Центральных Земель превратились в пепел, но Гутей пообещал избыток воды и сдержал свое обещание.

И в этот год он сдержал его, тоже.

Пятьдесят восемь дней назад — двадцать дней после того, как Гутей опоясался короной — северные водоводы Урика начали наполняться. Десять дней спустя все обрабатываемые поля Урика получили двойную долю смешанной с илом воды. Во главе сажающей армии, большей чем первый военный призыв, который вместе с Командором Джаведом находился сейчас у южной границы, Король-Лев промаршировал через похожие на пруды поля, на которых работали согнутые, грязные рабы и свободные, сея годовой урожай надежды.

Драгоценная вода текла еще десть дней. Водоводы не справлялись с ее наплывом, вода выплескивалась из желобов. Стены из обожженных на солнце кирпичей рассыпались, превращаясь в кучи желтой слизкой грязи. Потрясенные фермеры бродили посреди своих разрушенных домов по шиколотку в потоках холодной горной воды. Так как их только что засаженным полям угрожала невообразимая опасность — слишком много воды — фермеры обратились к жрецам земли и воды, которые, в свою очередь, восемнадцать дней назад прошли беспокойной процессией через городские стены к воротам дворца Хаману.

Хаману ждал их — он мог видеть с крыши своего дворца намного дальше, чем любой жрец с верхушки своего храма. Он знал, что вода все еще поднимается, и после серьезных колебаний призвал второй призыв способных носить оружие граждан Урика — одного из каждых оставшихся пяти. Потом, что случалось крайне редко, Король-Лев объяснил свои намерения: второй призыв не отправится на юг, как первый. Вместо этого он отправится на север, за уже обрабатываемые поля, и, копая лопатами и кирками, используя драгоценное дерево и работая изо всех сил, сделает новые каналы, которые позволят распространить дар Гутея в пустыню и засеять новые поля. Таким образом будут освоены новые части пустыни, а старые поля спасены от излишка воды.

Собравшаяся толпа разразилась радостными криками, приветствуя своего Короля-Льва — не самое частое событие, во всяком случае не более частое, чем потоки воды, вызвавшие его. К следующему восходу солнца около северных ворот стояли тысячи людей. Они пришли с радостью, как сказали регистраторы — еще одно нечастое событие — и добрая половина из них была добровольцами, что вообще было беспрецендентно. Страх и поклонение могут поддерживать живого бога, но ничто не сравниться с гордостью, которую Хаману почувствовал за них и вместе с ними, когда они пошли на север, чтобы спасти поля от затопления.

Второй призыв копал двенадцать дней. Ров с темной от грязи водой появился за самыми последними полями Урика, спасая урожай, но вода все еще прибывала из далеких гор. Огромное пещерное озеро под Уриком, которое удовлетворяло жажду огромного города, превратилось в ревущий водоворот. Оно уже затопило каменные берега и подбиралось к стенам пещеры, которые не были мокрыми с того времени, когда Лев из Урика еще был смертным.

Хаману отпустил второй призыв на милость Джаведа, и призвал третий. Один из пяти мужчин и женщин, любого возраста, был призван. Спустя пять дней четыре тысячи Уриктов собрались на внешном дворе дворца. Пока толпа глядела, могучий Король-Лев молотом разбил вдребезги запечатанные двери одного из десяти зернохранилищ Урика, а потом послал третий призыв в поля, которые были спасены вторым, с мешками зерна на плечах.

Третий призыв продолжал работу на затопленных полях; Хаману видел сотни темных точек, медленно движущихся через грязь. Среди них был и Павек, сеющий зерна по колено в грязи. На его плече небрежно висел золотой медальон. Рядом с ним работали двадцать жителей Квирайта. Потайная деревня послала добрую часть своих жителей — фермеров и друидов — хотя у них хватало проблем с их собственной землей.

Все это было очень рискованной игрой, старой как само сельское хозяйство: если зерно из зернохранилища сумеет подняться и созреет, они получат урожай, не меньше четырех мешков на каждый, которым они рискнули, совершенно замечательный результат для земли, которую не обрабатывали многие столетия. Будет что продавать своим менее удачливым соседям, завоевывая их не оружием, а торговлей. Быть может зерна будет столько, что удастся даже построить одиннадцатое зернохранилище. Если зерно взойдет…

А если будущий урожай погибнет, например в случае, если в Урик придет война или случится какое-нибудь другое несчастье, все еще останутся девять других хранилищ, в каждом из них достаточно зерна, чтобы кормить весь Урик целый год. Хаману не играл в игры, один из результатов который была судьба его города.

— Ваше Всеведение, ораторы составили новый панегирик.[1] — Энвер продолжал читать свои заметки. — Они называют вас Хаману Повелитель-Воды, Создатель Океанов. Они желают включить панегирик в завтрашнюю литанию. У меня здесь полный текст, Ваше Всеведение; могу прочитать, если вам интересно. Текст достаточно хороший — немного напыщенный на мой вкус — но я уверен, что народ найдет его вдохновляющим.

— Создатель Океанов, — повторил Король-Лев, опять перенеся свое внимание на крышу дворца.

Океан было словом, которое его ученые выкопали в архивах, и больше ничем. Лев из Урика сомневался, что на свете есть кто-нибудь, кто видел океан — не считая Раджаата, конечно, если он еще жив в своей Пустоте. Хаману вытащил из памяти воспоминание о нем, которое он сам когда-то видел в кристалле Раджаата: синяя вода, раскинувшаяся от горизонта до горизонта, пенистые волны, одна за другой разбивающиеся о песок, который не сохнет никогда. Грязный водяной ров, опоясывающий Урик, не только не был океаном, он не был даже обещанием океана. Все, что он обещал — а живой бог осмеливался надеяться на его обещание — зеленые поля и небывалый урожай.

Что бы этот океан хотел, прежде чем родиться? Что для этого надо? Безусловно больше, чем десять ночей с серебряными кольцами вокруг золотой луны. Надо больше, чем целый год потоков мутной воды, льющихся с неба, чтобы появилось озеро настолько широкое, что невозможно увидеть его противоположный берег. Борсу потребовалось больше столетия, чтобы прекратить разрушение, которое начали Очистительные Войны. Зато через совсем немного лет после этого Дракон начал странствовать по Центральным Землям Атхаса. Сколько лет надо, чтобы пещера Урика больше не смогла вместить всю воду и вместо Урика на земле появится безграничное озеро?