– Это что, музей? – спросила Ева, выйдя из машины и окинув взглядом обшарпанный фасад.

– Практически. Памятник архитектуры. Как его удавалось сберечь от сноса последние лет сто – отдельная история. Ну что, добро пожаловать?

Массивные железные решетки сами распахнулись перед ними, и они прошли к небольшому крыльцу с полукруглым навесом над ним. Двери были старинные – огромные, деревянные, с резными барельефами на них. Справа от них поблескивала металлическая пластина с надписью «Вернер и Коул».

И черным силуэтом дерева с облетевшей листвой.

Ева замедлила шаг.

– Вы были знакомы с моим отцом? С Патриком Андерсоном?

– Не припомню. А должен был?

– Просто я… уже видела этот символ прежде.

– Неудивительно. Ты много где его могла видеть. Это общий логотип всех компаний, принадлежащих Блэквуду.

Ах, да, Марк, кажется, упоминал это имя. Значит, жетон, оставленный ей отцом, тоже имеет к нему какое-то отношение. Что ж, по крайней мере, теперь понятно, откуда можно начинать поиски.

– А кто такой этот Блэквуд?

– Я никогда не видел его. Марк с ним общается иногда, да и то в Эйдосе. Довольно загадочный тип.

– А мне с ним можно переговорить?

– Вряд ли.

– Но я ведь тоже скоро стану вашим сотрудником, не так ли?

Вернер скривил губы.

– Не знаю, не знаю. По мне, так об этом еще рано говорить. У тебя редкие способности, и они могут нам пригодиться. Но в остальном…

– Что в остальном?

– Нам для начала надо разобраться, что у тебя в башке творится. Пока что, по-моему, от тебя проблем больше, чем пользы.

Ева обиженно хмыкнула.

Внутри и впрямь было как в музее – деревянные полы, деревянные панели на стенах, и даже светильники в стеклянных абажурах. Вернер, грохоча своими тяжелыми ботинками по паркету, прошел по коридору мимо ведущей на второй этаж лестницы и распахнул двери кабинета.

Ева прошла внутрь и на некоторое время просто выпала из реальности. Они словно очутились внутри огромной шкатулки из красноватого полированного дерева. Старинные панели на стенах, винтажные книжные шкафы, деревянные узорные рамы на окнах. В центре кабинета – массивный письменный стол, возле него – пара кожаных кресел на резных львиных лапах. На столе, на полках шкафов, в небольших витринах вдоль стен – какие-то статуэтки, старинные книги, фотографии. Столько деталей, что глаза разбегаются. По сравнению с этим великолепием комната в кампусе академии, в которой Ева жила последнее время, показалась ей склепом.

– Здание досталось нам от одного антиквара, – пояснил Вернер. – Он умолял здесь ничего не менять. Здесь практически любая вещь – какой-нибудь раритет середины двадцатого века. А некоторые и еще старше.

Он достал квадратную стеклянную бутылку с янтарно-желтым, как тигриный глаз, напитком, и налил себе немного в массивный цилиндрический стакан.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил он Еву.

– Нет, я вообще не пью алкоголь. А вот поесть чего-нибудь не отказалась бы.

– Сейчас устроим. Подожди здесь. Чувствуй себя как дома. Но не трогай ничего.

Он вышел, прикрыв за собой дверь. Ева плюхнулась в кресло возле стола и блаженно вытянула ноги.

– Джессика Пак. Голосовой вызов, – скомандовала она НКИ.

– Ева, тебя где черти носят?! – вместо приветствия воскликнула подруга. – Мало я страху натерпелась с этими демонстрантами, так тут еще и ты пропала куда-то!

– Я тоже рада тебя слышать, Джесс, – улыбнулась Ева. – Все в порядке. Я в Ричмонде.

– Где?!

– У меня тут что-то вроде собеседования.

– В реале?

– Ну да. Довольно… своеобразная контора. Но, может, это и к лучшему. Марк говорит, что здесь мне самое место.

– Вернешься-то когда?

– К вечеру буду. Сама-то как? У тебя расстроенный голос.

– Говорю же, переживаю за тебя! А ты – хоть бы позвонила!

– Ну, прости, прости, Джесс…

– И ещё – мы чуть не остались без нашего багажа.

– Чего-чего?

– Я так расстроилась, что забыла его в такси! Отправила запрос – обещали доставить сумки прямо на квартиру.

– Ну и отлично. Отдыхай и не беспокойся ни о чем. Я позвоню, как освобожусь.

– Хорошо. А что за компания-то хоть? Крупная?

– Потом расскажу, Джесс. Давай, отбой.

– Р-р-р-р… Ладно, жду тебя. У меня тут тоже кое-какие новости.

– До вечера.

Ева едва успела договорить, как двери кабинета отворились, и вошел Вернер. Свою куртку с высоким воротником он успел где-то снять. Зато обзавелся подносом, на котором лежала большая картонная коробка и пара белых непрозрачных бутылок.

– Могу предложить только размороженную пиццу и апельсиновый сок. Не то, чем следовало бы угощать даму в таком интерьере, но…

– Пицца! – как ребёнок, взвизгнула Ева и сорвала коробку с подноса. Расположила её на столе, раскрыла, ухватила за картонную подложку самый большой треугольный кусок. От сладковатого запаха расплавленного сыра, грибов и ветчины закружилась голова, сладко заурчало в животе.

Вернер, покачав головой, расположился за столом и нажал какую-то кнопку. Деревянные панели на стене раскрылись, освобождая огромный черный экран.

– Я знаю, вы с ним в ссоре. Но, надеюсь, не настолько, чтобы испортить тебе аппетит?

– М-м-м? – вопросительно изогнула брови Ева, прожевывая пиццу.

На 3D-экране появилось лицо Марка.

– Приятного аппетита!

Она салютовала ему стаканом с соком.

– Я вижу, вы уже познакомились с Алексом. Как доехали до Ричмонда?

– С ветерком, – ответила Ева. – И, надо сказать, если бы не твой друг, я даже не знаю, с кем бы я сейчас беседовала и где.

Марк вопросительно взглянул на Вернера.

– Какие-то хмыри пытались увезти её, – пояснил тот. – Пришлось немного побегать.

Марк нахмурился.

– Кто бы это мог быть?

– Зависит от того, кому твоя рыжая уже успела перебежать дорогу. И тут у меня пока очень мало информации.

– Но вы обещали мне что-то показать, когда мы сюда приедем, – напомнила Ева.

– Это да. Но ты сначала дожуй.

– Что, всё так серьёзно? – усмехнулась она.

– Всё и правда гораздо хуже, чем я думал, – вмешался Марк. – Я замечал кое-какие мелочи, но не придавал им особого значения. Теперь здорово злюсь на себя за это. Я должен был обратить на это внимание раньше! Гораздо раньше. Тогда бы ты не подвергла себя такой опасности.

Ева, дожевав кусок, вытерла губы салфеткой и откинулась на спинку кресла.

– О чем ты, Марк? Давай уже к делу, без этих твоих туманностей. Я ими в последнее время сыта по горло!

– Ну, что ж, пора и правда кое-что прояснить, Ева. Только постарайся воспринять все это спокойно, ладно?

Ева скрестила руки на груди и выжидающе посмотрела на экран.

– Да готова я! Я уже в курсе, что твой приятель целое расследование провел по твоей просьбе. Что ж, давайте обсудим, что он успел накопать.

– Да не так уж и много, – отозвался Вернер. – Я сегодня с утра ездил в Блумсбери-Кьюб, был в вашей академии. Мы с тобой разминулись – ты как раз уже освободила комнату.

– И?

– И потом я поделился своими наблюдениями с Марком. Вот тут-то он и забил тревогу. Начал шерстить по своим каналам в сети, собирать информацию.

– Обо мне?

Вернер отрицательно покачал головой.

– О Джессике.

Последние годы Ева не могла представить свою жизнь без Джессики. Они были во многом похожи – немного замкнутые, с массой «тараканов» в голове. Джесс в реале жутко комплексовала по поводу лишнего веса, Ева и вовсе избегала людей. Зато при более тесном общении, особенно в Эйдосе, застенчивая кореянка превращалась в смешливую, озорную, склонную к авантюрам оптимистку, которая прекрасно оттеняла мрачный и задиристый характер Евы.

За время учебы в академии они стали сестрами. Были неразлучны и практически ни с кем больше не общались – им вполне хватало друг друга. Ева не раз ловила себя на мысли, что после смерти отца у неё нет никого ближе, чем Джессика.