Подумать только: я шептал на ушко нежности одной, а она оказалась совсем другой! Все перепуталось в этом мире, меня просто-напросто обставили. Многие годы я по привычке врал женщинам, и вдруг откуда ни возьмись появляется некая особа и начинает выкидывать те же самые номера! Кому это понравится?

Я велел таксисту остановиться прямо у входа, не у парадного, а у служебного, за углом. Дал ему помятую пятерку из пачки, взятой у Питера Алана Мартина, и — скатертью дорога!

Я был готов отомкнуть замок на двери среди бела дня, на виду у всех: в конечном счете это было безопаснее, чем идти мимо привратника. К счастью, мне не пришлось демонстрировать свои редкие таланты. Дверь была распахнута настежь. Двое верзил цыганской наружности как раз выносили из дома клавесин. Я посторонился, они поставили инструмент на полутонный грузовичок без каких-либо опознавательных знаков. Кто это — грузчики, работающие без лицензии, или грабители, набившие руку на похищении фортепьяно? Не похоже, что грабители, но и не исключено. Нью-Йорк есть Нью-Йорк. Так или иначе меня это не касается. Я спустился в подвал, вызвал лифт и махнул на шестнадцатый этаж.

В длинном, узком коридоре никого не было. Легкой рысцой я добежал до собственной двери и вытащил из кармана связку моих личных ключей, предвкушая непривычное удовольствие отпереть замок ключом. И тут меня сразила мысль: вдруг в квартире кто-то есть?! Черт, почему я не догадался предварительно звякнуть по телефону? Указательный палец сам потянулся к кнопке звонка, но я отдернул руку. Если там полицейский, он просто притаится или, напротив, выскочит из двери с наручниками.

Я стоял, не зная, что делать. Моя рука, держащая ключи, дрожала. Глупо, сказал я себе, перестань, приказал я руке, и она послушалась. Я посмотрел на замок, вернее, на то место, где он находился, когда я последний раз был дома.

Вместо моего цивилизованного «рэбсона» зияла аккуратная дыра. Автоматический замок, врезанный немного повыше еще домовладельцем, был на месте, но ключ почему-то ни за что не хотел лезть в скважину. Я опустился на одно колено, чтобы посмотреть, в чем дело. Замок был незнакомый. Вокруг него виднелись глубокие царапины. Очевидно, кто-то ковырял дверь, взламывая старый замок. Вот смотритель и поставил новый, чтобы народ не ходил туда-сюда.

Сквозь дыру, оставленную моим шестидесятидолларовым «рэбсоном», я попытался заглянуть внутрь, но в квартире было темно, и я ничего не разглядел. Пришлось приступить к явно абсурдной операции отмыкания замка с целью попасть в собственную квартиру. Я уже чувствовал, в каком состоянии я найду свой дом. Непрошеные гости по меньшей мере дважды навещали меня, и это были разные гости.

Полиция, видимо, не нашла никого, кто мог бы отпереть мой «рэбсон», и осторожно высверлила его из двери. Автоматический замок они открыли ключом, который принес смотритель. После аккуратного обращения с первым замком они не стали бы грубо взламывать второй, тем более если к нему есть ключ. Значит, после полиции наведывался кто-то еще, не обладавший ни умением, ни терпением.

Я представлял, как выглядит моя квартира, но то, что я увидел, не поддается описанию. Войдя внутрь, я быстро закрыл за собой дверь и зажег свет, и меня словно бы перенесло в Дрезден после бомбежки во время Второй мировой. В квартире все было перевернуто вверх дном. После того, что здесь натворили, зачем смотритель приладил новый замок — непонятно. Никакому взломщику не под силу учинить больший разгром.

Мои вещи были грудой свалены на полу в большой комнате. Обшивка на стульях, диванные валики и подушки — все было безжалостно взрезано, набивка выворочена. Книги с полок тоже были раскиданы по полу, причем было видно, что каждую предварительно трясли за переплет, чтобы убедиться, что между страницами ничего нет. Края большого ковра от стены до стены, небрежно уложенного с самого начала, сейчас были отвернуты: гости смотрели, не спрятано ли что-нибудь между ковром и подкладкой и между подкладкой и полом. Господи, какое все-таки варварство!

Сам я — вор-аккуратист и питаю глубокое уважение к личной собственности других граждан, независимо от того, оставляю ли я ее законным владельцам или превращаю в свою. Поэтому неразборчивость визитеров потрясла меня чуть ли не до слез. Мне захотелось сесть, но сесть было не на что. Во всей квартире не было местечка, чтобы присесть. В конце концов я наткнулся на опрокинутый жесткий (и, следовательно, неизрезанный) стул, поставил его на ножки и сел.

Что же все это значит?

Полиция, разумеется, провела тщательный обыск в квартире — хотя бы для того, чтобы убедиться, что меня в ней нет. Фараоны могли прибрать к рукам адресную книгу в надежде установить личности друзей или сообщников. Но они не стали бы объявлять тотальную войну квартире, хотя наверняка были чертовски злы на меня за то, что я оставил их в дураках. Нет, такое варварство учинил тот, кто взломал дверь.

Но зачем? — вот вопрос.

Кто-то что-то искал — это ясно. Шайка юных вандалов и та не сумела бы учинить более наглого бесчинства, но поскольку в безумии содеянного просматривалась определенная система, случившееся нельзя было рассматривать как простой вандализм. Я охотно допускал, что негодяи получали удовольствие, ломая и круша все, что подвертывалось под руку, однако сам налет был совершен с целью что-то найти.

Что?..

Я ходил по квартире, мучительно соображая, что бы это могло быть. Я и всегда-то не любил засиживаться в кухне и не держал там ничего существеннее банки равиолей. Сейчас и входить туда не хотелось: налетчики вывалили содержимое холодильника на пол.

В спальне царил такой же хаос. Стараясь не обращать внимания на беспорядок, я пробрался к встроенному в стене платяному шкафу. В свое время я прикрепил на верхней полке ложную заднюю стенку, и там образовался тайник шириной пять футов, высотой три фута и глубиной дюймов пятнадцать. Тайник был сооружен так искусно, что его не нашел бы и инженер, строивший дом. В тайнике складывалась добыча, которую я приносил со своих ночных прогулок, и лежала какое-то время, пока я не сбывал ее. Чего только там не побывало! В последний раз там не оставалось ничего, кроме паспорта и кое-каких личных бумаг, которые обычно хранят в сейфах, но мне хотелось посмотреть, нашли налетчики мой тайник или нет.

Шкаф они обыскали, это факт. Мне казалось, что я вижу, как они вытаскивают из шкафа одну вещь за другой и кидают на кровать, останавливаясь только затем, чтобы вспороть подкладку пиджака или куртки. Тайник был не тронут. У меня сразу поднялось настроение. Я сдвинул панель и заглянул внутрь. Все на месте: паспорт, свидетельство об окончании средней школы, фотография выпускного класса на память и тому подобные сокровища. Я пожалел, что у меня не хранилось там мешочка с изумрудами. Они бы его не нашли. Вот было бы здорово!

Я вернулся в комнату и стал рассматривать сваленные на полу книги. После устроенного шмона у большинства корешки были полностью или частично оторваны. Стиснув зубы, я разгребал кучу, пока не нашел то, что искал. Это был боевик «Выстрелы в августе», в свое время отобранный клубом «Лучшая книга месяца», второй том «Истории упадка и разрушения Римской империи» Гиббона, выпущенный издательством «Наследие», и пособие «Романтика пчеловодства», которое я приобрел, потому что название показалось мне образцом логической несообразности. Все три книги были изрядно помяты и потрепаны, корешок «Романтики пчеловодства» держался на честном слове и одной нитке. Меня это не смутило. Я перетащил книги в спальню и положил на тумбочку возле кровати. Места там было предостаточно: все, что раньше помещалось на тумбочке, визитеры смели на пол. Благородно с их стороны позаботиться о моих книгах.

Кожаный чемодан в стенном шкафу был весь исполосован. Похоже, мерзавцы искали в нем потайное отделение. Зато старенький матерчатый чемодан они не тронули, видно, посчитав, что в таком ненадежном вместилище вряд ли это может быть спрятано. Я уложил в него все три книги, три-четыре чистые рубашки из кучи на постели и на полу, несколько смен белья, полдюжины пар носков и застегнул молнию на крышке. После этого я скинул все, что было на мне, и потопал в ванную.