– Хорошо начали. Нас даже на воротах не проверили. Стража лишь на молодца глаза пучила…
– Согласен, неплохое приобретение. И земледельцы подуспокоились. Одно дело – с нами дело иметь. И совсем другое – с сыном лорда за правду бороться… Смешные люди, до сих пор верят, что богатые и знатные об их печалях заботиться будут… Ладно, пора двигаться дальше, нечего в хвосте купцов тащиться…
Догнав передовую троицу, Сэвинделлер окликнул бастарда:
– Хейдер, надо спешить. Лошади пока свежие, дорога укатана, хорошо пойдем. Вон слева еще тропу пробили, по ней караван обгоним и вперед. Тебя Кэрлэкссеф любит, помолись ему на хорошую дорогу. По два полных перехода за день, и ко вторым эндрегтам доберемся…
Вытянувшись тонкой цепочкой, отряд обогнал купеческий караван, затем собрался увешанным сталью клубком и быстро помчался вперед. Наемники не обратили внимания ни на несколько саней, застывших у покрытого льдом колодца, ни на удивленные внимательные взгляды, проводившие всадников…
Вечером гусиное перо спешно набросало черные строки на узком листке пергамента:
«Мой лорд, должен сообщить вам нежданную новость. Сегодня утром мы встретили вашего младшего приемного сына Хейдера. Он во главе крупного военного отряда отправился на юг. И я, и старший каравана разузнали в городе и уверены, что нет никакой ошибки. Это действительно бастард, сбежавший из рудников. Все, с кем мы разговаривали, твердят в один голос, что парень мечтает поквитаться и готов снова собрать войско против вашей милости. Прошу отнестись к нашим словам со всей серьезностью, мы перепроверили все несколько раз, и ошибки быть не может…»
Утром спешно снаряженный гонец помчал на запад, к Грассенвалду.
На маленькой деревенской площади встали полукругом пять саней, загруженных доверху бревнами, топорщившими пеньки обрубленных веток. Дрова, которые разберут гомонящие на площади крестьяне. Тепло и возможность приготовить пищу. Возможность дожить до солнечных весенних дней, когда злой мороз не будет грозить лихоманкой маленьким детям, закутанным в драные тряпки. Жизнь, вернувшаяся в засыпанную снегом деревню.
Один из тиоренов со своим десятком охранял командиров, остановившихся рядом с караваном. Сэвинделлер, забывший на время рейда свое настоящее имя, ткнул в бок довольно улыбающегося бастарда:
– Ну, а ты сомневался. Вот, вот кто действительно тебе благодарен. За свет и тепло. За то, что они переживут эту зиму и будут растить ребятишек и дальше… Жаль, мало крупы захватили. Но надо было спешить, не могли целый обоз снаряжать…
– Так ведь общинное зерно у эггендома, под замком. Надо ехать туда и требовать, чтобы вернул.
– Надо. И не просто требовать, а взять крепких мужиков и забрать то, что награблено. Не дело йорт в нищету вгонять. Не дело за латниками лорда прятаться и соседей голодом морить. Надо разбираться… Кстати, прямо сейчас и начнем, – и убийца усмехнулся.
К саням сквозь толпу пробился скособоченный мужик в шубе, украшенной вышивкой. За его спиной шли вразвалку два мордоворота, положившие окованные железом дубинки на безразмерные плечи.
– Это что, что такое?! – заверещал кособокий. – Вы что, разрешение у господина Ранара получили? Кто посмел в его лесу деревья рубить? Кто разрешил?!
Подавившись слюной, мужик с трудом перевел дух и настороженно уставился на крепкого мужчину, который подъехал к нему вплотную.
– Меня зовут Хаваскатт. Это я разрешил моим друзьям взять положенное. Ради их детей и ради вольных законов Фарэстаттен. Никто не смеет запрещать охотиться и собирать дрова на его землях, если это не наделы лорда, закрепленные за ним его величеством.
Кособокий глянул на хмурых мордоворотов, потом покосился на увешанных оружием всадников, равнодушно застывших на площади, и сбавил напор:
– Я не знаю, о каких законах ты толкуешь, но эти земли и этот лес отданы во владение господину Ранару самим лордом Лэксефом. И по нашим законам никто не может без разрешения там хозяйничать, никто! А если ты…
– Твои законы можешь у себя дома объявлять, – резко прервал его Хаваскатт. – А община будет жить, как жили их предки и как велел король!
Отпрянувшая от спорщиков толпа радостно загудела. Под защитой наемников крестьяне чувствовали себя намного уверенней. А голодные глаза детей и тяжелое молчание жен заставляли сжиматься тяжелые кулаки. Сгрудившиеся рядом с телегами мужики ждали, чем закончится спор.
Осознав, что с двумя помощниками он очень уязвим, владелец теплой украшенной шубы решил отступить и доложить о возникшей проблеме хозяину. Это не самовольная вырубка, это намного серьезнее. Даже не бунт, а что-то похуже. Просто так вооруженный отряд не приводят. Это не плевок в сторону богатого соседа. Это намного серьезнее. Лучше донести столь неприятную весть хозяину, пусть не медлит и лорду-заступнику гонца шлет.
Шагнув назад, незваный гость горделиво вскинул голову и ткнул пальцем в грудь замершего перед ним коня:
– Я не судья, чтобы с тобою о законах спорить. Вы ограбили земли господина Ранара, вам с ним об этом и разговаривать. Я доложу ему, что…
Всадник плавно обнажил меч и ударил острым концом в горло мужчине. За спиной Хейдера звонко щелкнули на морозе луки, и оба мордоворота повалились на землю, подмяв под собой залитое кровью тело несостоявшегося доносчика.
Хаваскатт посмотрел на застывшую в ужасе толпу и начал громко говорить, указывая окровавленным клинком на тела:
– Они пришли сюда, чтобы ограбить вас снова! Чтобы содрать с вас последнюю рубашку и обречь ваших детей на смерть! Вы слышали?! Они плевать хотели на короля и дарованные им вольности! Плевать они хотели на вас и ваши семьи! Им нужны лишь деньги, зерно и скот. Ваши деньги, ваше зерно и ваш скот! И что, вы это стерпите?..
Меч уперся в высокое дерево на краю площади.
– Или вы забыли, как ваши братья висели здесь, вот прямо здесь?! Или вы спустите это? Позволите паршивому Ранару истреблять вашу родню? Разве вы забыли про убитых по его приказу? Забыли?!
– Нет… – нерешительно отозвалась толпа.
– Тогда веревку сюда! Веревку! Вздернем ублюдков, они заплатили за свои преступления! Вздернем!
– Вздернем! – ответил набирающий силу безумный зверь. – На дерево их, правильно! За наших, кровь за кровь!
– Собирайте вилы, колья, пора поквитаться за все! Пора навестить Ранара! Пусть сидит в своем сарае и нос не высовывает! А нам нужно вернуть свое, все, что награбил проклятый эггендом! Все возьмем, все вернем!
– Вернем! – взревела в ответ толпа…
Командир наемников довольно скалился, глядя, как сгрудившиеся мужики вешают тела убитых. Застывший рядом с ним Хейдер тихо выругался и пробормотал:
– Можно было их с позором гнать к хозяину. Можно было их выпороть у него на глазах. Зачем убивать?
– Это ты у меня спрашиваешь? – делано удивился Хаваскатт. – Разве не ты разговаривал с крестьянами? Разве не их родных убили без суда прямо здесь, на этой площади? Извини, но это всего лишь ответ. Как с ними, так и они. Все честно…
– И что теперь? Идем громить соседа? Справедливое возмездие?
– Зачем громить? – Наемник тронул коня. – Мы всего лишь вернем крестьянам украденное. Заметь, их трудом и потом взращенное… А если этот мерзавец, выкупивший у лорда право грабить, вздумает своих людей с оружием выставить… Ну, тогда придется и нам мечи обнажить. Ради этого нас и наняли, Хейдер. Ради того чтобы вернуть правду на эту землю. Ради этого, а не ради красивых слов… И поверь, если ты встанешь перед Ранаром и начнешь умолять его одуматься, ты получишь в ответ лишь стрелу. Эти наглые «хозяева» по-другому не умеют. Они ценят только силу. И готовы склонить голову лишь перед мечом, а не перед оратором.
Бастард взглянул в налитые веселым бешенством глаза и промолчал. Рассмеявшись, Хаваскатт ткнул пальцем на выезд из деревни:
– Трогай, пора вернуть награбленное. Пока король далеко, нам придется самим вершить правосудие. Когда приедут его люди, сможем вернуться домой. Но без нас деревню завтра же вырежут до последнего человека. Они по-другому не понимают, мой лорд. Только острая сталь способна остановить ублюдков. Только сталь…
