В лагере значительно прибавилось народа. Незнакомые люди небольшими группами рассредоточились на каменистой площадке, все мокрые, многие растерянные, некоторые пострадали от ударов стихии.
Как я заметил, некоторые бассейны с водой смыло потоками воды, разрушило спальные места, навесы, но коптильня устояла, и сейчас из неё валит дым. Каким-то чудом сохранился костёр, укрытый ветками, там что-то запекается. Вот бы кто ни будь, сказал: «царь трапезничать желает», — мелькает шутливая мысль, и я сглотнул голодную слюну. Тем временем Аскольд оглядывает промокших, усталых, несколько растерянных людей.
— Самое время представить тебя народу, — шепчет он мне, — в таком состоянии легче принять тебя, им нужен защитник, они ждут его.
Аскольд обводит всех взглядом и вдруг, задорно вздёрнув тощую бородку, без подготовки, властно кричит: — Всему населению срочно собраться у костра для экстренного сообщения!
Голос его хорошо поставлен, чувствовался прирождённый оратор, я даже позавидовал немного. Вот чего мне всегда не хватало так это владеть искусством пламенных речей, доводящих до экстаза толпы.
Люди, удивлённо косясь на нас, задвигались и скоро сгрудились вокруг костра, где мы расположились.
— Слушайте люди, народ нашей новой родины. Господь дал нам этот мир и мир этот не плох, я вам скажу. Только мы хилые и не можем по достоинству оценить этот воистину божественный дар. Мы должны доказать Ему и себе, что достойны жить здесь и не сгинем поодиночке, голодные, истерзанные зверьми и не менее кровожадными людьми. Мы должны быть вместе и нам нужен мудрый, справедливый человек. Мы обязаны подчиняться ему. Нам как жизнь, нужна твёрдая рука, которая не допустит праздности, шатания, анархии в любых проявлениях, так как это смерти подобно для нашего маленького народа, который сейчас как тлеющий уголёк, может внезапно потухнуть, а это смерть, или вспыхнуть в великое пламя, а это наши дети, внуки, правнуки — жизнь надёжная, счастливая, умная и сытая. На наше счастье есть человек, который поведёт нас вперёд, и не я его выбрал, и не вы, как сказал один неглупый человек — это свыше. Для меня выпала большая честь представить его.
— Папа, я знаю, кто это, — шепчет мне в ухо сияющий от счастья Ярик, — дядя Аскольд говорит о тебе. Все говорят, что ты притягиваешь людей.
Я окидываю взглядом людей, против воли получается властно и с достоинством. Наблюдаю, многие и родные и чужие смотрят на меня, кто, открыл рот от восхищения, кто равнодушен, а кто и с откровенной неприязнью — и всё это относится к моей персоне, какой груз. А нужен ли он мне? Но я чувствую, поезд ушёл, обратной дороги нет. Почему выбрали меня? Непонятно. Вот Игнат, в таких переделках побывал, на корабле, если гаркнет, так у команды ноги от страха подкашиваются. А сколько энтузиазма, любит руководить, приказывать, буквально наслаждается этим. На меня смотрит, вроде бы даже со злостью, знает, уходит от него власть. Интересно, а вот дать ему всю её полноту, как он ею распорядится? Нет, над ним должен стоять сильный начальник, а он капитан, в рамках строгих законов. А вот пронзительно смотрит на меня незнакомый мужчина. Сильный взгляд лидера, но он молчит. Интересно, что происходит в его душе? Я уверен, он выбирает меня? По каким критериям оценивает? Он абсолютно незнаком мне и я ему. Пристально смотрю в глаза и слегка улыбаюсь. Взгляд незнакомца смягчается и, вроде полностью успокаивается. Может у него были сомнения насчёт меня, но сейчас развеялись. А вот два незнакомых, очень крепких парней, наверное, кровные братья, не скрывают свою неприязнь ко мне. Чем успел им насолить?
Я, нарочно равнодушно с некой брезгливостью гляжу на них. Их лица вспыхивают от негодования, но взгляды отводят, жидкие на расправу. Катерина с Геннадием, который зачем-то развязал себе руку, приветливо улыбаются мне. Тесть хранит суровое молчание. Надюша как обычно хихикает. Стасик со своей Ирочкой стоят в обнимку, ребятам не до меня, им не важно, что на их глазах творится история, как говориться, есть дела и важнее. Семья рыбаков, радостно таращит глаза. Студенты негромко переговариваются друг с другом, делают едкие замечания на счёт моей персоны, посмеиваются. Это и понятно, в их возрасте они все знают, всё умеют, авторитетов у них мало, зарабатывать его надо, в поте лица. Мать стоит строгая, она, как ни кто другой понимает меня, я знаю, она никогда не предаст меня и любит по-матерински беззаветно и навсегда. Жена, сын, мои родственники, как хорошо, что они есть, их всех люблю, я счастливый человек.
Аскольд, как настоящий оратор, говорит немного, но ёмко, проникновенно, знает, самое важное впрессовывается в души людей в первые пять-десять минут, далее люди просто слушают, а потом и вовсе может произойти обратный эффект. Я понимаю, хитрец Аскольд добился своего, наш маленький народ дошёл до кондиции и проглотит всё, что он скажет.
Наконец он торжественно поворачивается ко мне и, неожиданно в глазах возникает изумление.
После дождя, я скинул мокрую рубашку, стою перед народом с оголено торсом, сейчас многие так поступили, ливень не пощадил никого. На верёвках, сушится одежда, дымятся костры, согревая прислоненную к горячим камням обувь. Хорошо, что солнце полностью очистилось от марева и его лучи ласково согревают озябших людей, вот и плечо моё нагревается и вспыхивает болью…
Возглас изумления вырвался у толпы и, в тот же час, Аскольд выкрикнул: — Вот он, человек, который нас поведёт, Великий князь Никита Васильевич!
Я скосил взгляд на своё плечо и обмер, шрам в виде короны пылает огнём. Внезапно понимаю, он просто удачно осветился лучами солнца, но на людей это произвело гипнотическое воздействие. Толпа охнула как один человек — это произошло, я Великий князь. Подождав, когда люди немного успокоятся, поднимаю руку, моментально возникает тишина.
— Сограждане! — с чувством произношу я. — На нашу долю выпало немалое испытание, мы привыкли к той жизни, заполненной равнодушием, насилием, где каждый из нас был заперт, в своей скорлупе маленького мирка. Мы забыли, что есть настоящие друзья, везде искали хоть небольшую, но выгоду, на том и строили свои отношения, поэтому возникала фальшь и зависть. Мы перестали в кругу друзей читать стихи петь песни. Алкоголь и сплетни стали нормой. Мы убиваем, мы доносим друг на друга. Множество разных народов, великое разнообразие культур и всё это богатство стало причиной раздоров и войн. Мы уничтожаем леса, океаны, мы стараемся испортить всё, с чем только соприкасались. Конечно, не все принимал участие во всеобщей вакханалии, но мы с вами закрывали глаза, и нет нам за это оправдания, но нам дают шанс всё исправить. Мы сейчас в мире первозданной чистоты, он суров, но благосклонен, он может покарать и наградить, и он нас принял, раз мы ещё живы. Но нарушения его законов уничтожит нас как вид, а кто придёт на смену человеку, приматы или насекомые, одному богу известно. Поэтому, как ваш князь, просто гражданин, которому не безразлична ваша и моя судьба, я приложу все усилия, чтобы мы выжили, расцвели и гармонично влились в приютивший нас мир. Для этой цели я не побоюсь быть для кого-то жестоким, а кому милосердным. Время демократии, придуманное для удобства грабить и убивать, прошло. Наш мир будет намного проще, прозрачнее и в тоже время, как это ни парадоксально, сложнее и богаче, я это знаю. Как Великий князь я имею полную власть над всеми вами, но если нарушу законы, буду отвечать как рядовой гражданин. Конечно, нас ещё мало, вероятно, не более четырёхсот человек и государство лишь в проекте, но к нам придут новые люди и мы должны их достойно встретить. Недалеко, то время, когда границы нашей страны будут простираться от горизонта до горизонта, а людей — многие миллионы. Я издам первые указы, которые, считаю, необходимы на данное время, назначу людей на ответственные посты, которые станут подчиняться лично мне, они, в свою очередь, наберут свои команды и так далее. Начальником безопасности нашего государства назначается князь Аскольд, — слово «князь», выпрыгивает с моего языка, словно против воли.
