Кирилл смотрит на меня шокировано, ожидая продолжения. Наклоняюсь к его губам, начинаю нежно целовать, надеюсь, поймет, что не готова продолжать разговор. Он подхватывает страстно, начиная двигаться с неистовым пылом. Разворачиваясь, укладывая на постель, навис надо мной, и перенес свой вес на руки, смотря в мои глаза сказал:

— Мое прошлое очень бурное, много сделано ошибок, много женщин разочаровал. Будь уверенна с тобой все по-другому. Не знаю, как выразить словами. Я меняюсь, во мне происходят реакции до этого ни разу не испытанные. Раньше, думал в школе познал всю яркость любви, но сейчас уверен — это был лишь гормональный взрыв. Лаборантка меня пленила, заманила в сети, когда узнал, что она замужем, и просто использовала как банковский счет, сорвался в бездну.

— Мне жаль женщин, которые своим пустым эгоизмом испортили тебя! — Ответила, безрезультатно дергая его за бедра. Не хотела это признавать, но мне отчаянно нужны были его движения. Когда останавливался, меня это дразнило, внутри все начинало ныть, и чувствовала какую-то незавершенность. Когда начинал двигаться, мне просто нужно было держаться с ним в одном темпе.

Сжалившись, продолжил входить в меня очень глубоко, доводя до финального залпа фейерверка. Мои глаза закрылись от приближающейся кульминации. Он нашел какую-то точку внутри и задевал ее снова, и снова, и снова посылая по моему телу разряды неописуемого кайфа. Меня трясло повышая температуру тела до максимума.

— Посмотри на меня, моя шоколадка! Ты только моя! Ни кого в тебе не будет кроме меня! — Рыча, прошептал в губы.

Открыла глаза, и увидела, как на его лбу выступили капельки пота, как его сексуальный рот раскрылся, когда он смотрел на мои губы. С каждым его движением, мышцы тела напрягались, его грудь покрылась блестящей росой, а я смотрела туда, где он входил и выходил из меня. Не помню, что говорила, когда почти полностью выходил, а потом резким рывком входил обратно, но это было нечто тихое, непристойное и полностью растворилось в моей памяти, от его диких проникновений.

— Это ты делаешь меня самоуверенным. Это твоя реакция на меня дает мне чувствовать себя гребанным идолом. Неужели ты этого не видишь?

Я не отвечала, да и он не ожидал моего ответа, его взгляд, ровно, как и его рука, прошли по моей шее и спустились к груди. Он нашел особенно чувствительное местечко, и я резко вдохнула.

— Кажется, тебя кто-то сюда укусил. — Сказал он, водя своим большим пальцем по укусу. — Тебе это нравится?

Я сглотнула, приникая к нему ближе.

— Да, но если это твои укусы!

Мои руки скользнули по его плечам, и опустились к напряженной груди, прошли по прессу и ниже к бедрам, а своим большим пальцем я стала водить по его татушке, чувствуя под ней старые шрамы.

— Это мне тоже нравится! — С придыханием и чуть заикаясь, от нарастающего возбуждения, проговорила.

Его движения стали сильными, неровными.

— О, черт, Маша, … я не могу… я не продержусь долго. — Слышать его голос такой отчаянный и бесконтрольный, еще больше обостряло мою потребность в нем. Закрыла глаза и сосредоточилась на сладком ощущении, что начало распространяться по всему моему телу. Финал был так близко, буквально, балансируя на грани. Протянув свою руку, я начала медленными движениями ласкать себя.

Наклонив голову, он посмотрел на мою руку и выругался.

— Твою ж мать, охренеть, ты моя сексуальная девочка. — Голос Кирилла был безрассудным, а дыхание прерывистым.

— Потрогай себя, да, вот так. Дай мне посмотреть на тебя. — Его слова — единственное, что мне было нужно, и с последним движением своих пальчиков, я почувствовала, как улетаю к звездам. Теперь понимаю выражение — увидеть фейерверк в закрытых глазах.

Сжимая его своими мышцами, впиваясь в плечи ногтями, крича имя — вот последствия от путешествия в галактику. Кирилл зарычал, замер на мгновение, клеймя меня своей живительной влагой. Все мое тело тряслось от последствий атомной волны, и даже через какое-то время все еще продолжала бить небольшая дрожь, а его тело сотрясалось рядом. Он начал целовать в плечо, в шею, облизал мои пересохшие губы, и нежно проник языком внутрь, кружа в танце с моим.

— Господи, женщина, — сказал, тяжело дыша и улыбаясь, — ты убьешь меня.

Мы одновременно улеглись напротив друг друга, кладя головы на подушки, и когда наши глаза встретились, не могла отвести взгляда. Потеряла всякую надежду на то, что каждый следующий день в офисе смогу держать себя в руках не касаясь его, или, что наша связь каким-то образом растает, если мы выкинем друг друга из нашей жизни. Эта ночь не внесла никакой ясности в нашу ситуацию. Я уже хотела придвинуться к нему ближе, поцеловать его щетину, потянуть на себя прижимаясь, ощущать, что нужна и не одинока. Пока я смотрела на него, поняла, когда все это закончится, мне будет очень больно, скорее всего буду уничтожена.

Страх охватил мое сердце, и вернулась паника, принося с собой неловкое молчание. Я села, и натянула одеяло до подбородка.

Он очень быстро схватил мою ладонь своей рукой, притягивая к себе.

— Маша, не отпущу тебя! Пойми, мы связаны, надеюсь, что ты не убежишь при первых же трудностях!

— Кирилл, я должна тебе рассказать, что произошло в прошлом, а ты решить сможешь ли это принять. Пойми, чем дольше мы будем вместе, тем сложнее мне будет пережить разрыв. Думала, провести с тобой ночь, успокоить твое мужское эго, и продолжить свою спокойную жизнь, будет просто. На деле оказалось совсем не так. Ты затронул струны души, и она заиграла мелодией, поняла, не справлюсь, у меня ни кого нет, я одна в этом мире. — Со всей серьезностью посмотрела в взволнованные глаза мужчины.

— Я не брошу тебя, ты больше не одна, мы вместе, слышала, что до этого тебе говорил… — перебиваю его.

— Три года назад произошел случай… — теперь перебили меня, звонок телефона раздался, как тревожный вой сирен. Вздрогнула от эхом пронесшейся музыки по комнате. Кирилл поднимается, беря с тумбочки вибрирующий и орущий черный прямоугольник, усаживаясь, подносит мобильный к уху, отвечая на входящий вызов. Слушая собеседника, мрачнеет на глазах. Смотрит на меня, а во взгляде, как приближающийся торнадо, разрастается страх. Жмет отбой, тихо говорит:

— Отец в больнице, у него инфаркт. — Опускает взгляд на руки, где сжимает телефон до побелевших костяшек.

Подскакиваю с кровати, подхожу к нему, устраиваюсь между ног, заключаю в объятия. Запускаю пальцы в волосы начинаю мягко массировать, успокаивая. Уверенным тоном говорю:

— Все будет, хорошо, вот увидишь! Павел Кириллович очень сильный мужчина, не с таким справлялся. Поехали к нему скорее.

Тут до меня начинает доходить понимание, что моя одежда не подлежит носке в ближайшее время, мужская одежда не по размеру. Паника начинает опять поднимать свое злорадствующее лицо. Гоню прочь эту гадину, придумывая на ходу что делать. В гардеробе беру рубашку Кирилла, надеваю поверх высохшего белья, хоть в этом повезло, а вот с трусиками меньше — они все еще влажные, не привыкать, попрошу заехать по пути в торговый центр для покупки новых.

Конечно, вещь мне велика, но я не теряюсь — рукава подкатываю, делая их три четверти, снимаю ремень с вешалки и подпоясавшись, смотрю в зеркало на свое отражение — красотка. Все это время Кирилл одевается рядом, не произнеся ни слова. Смотрю на него, и так хочется прижать к себе, успокоить. Подхожу, беру за руку, он поднимает голову, смотрит так печально. Оставляю легкий поцелуй на губах, говоря, что все будет хорошо, жалость не проявляю, по себе знаю — это очень нервирует, и еще больше расстраивает.

Спускаемся по лестнице на первый этаж. Все-таки впечатляющий дом у Хисиных. Нас уже ждет машина и водитель. Кирилл поворачивает к себе, говорит:

— Ты же не ела ни чего, оставайся тут, я один поеду, узнаю, что случилось. Побуду с ним и вернусь.

— Даже не подумаю, и совсем не голодная. Иногда надо устраивать разгрузочный день. А вот заехать в магазин придется, — тянусь к его уху, шепотом, — мне нужны трусики.