Ругаз встретил Дениса жарой и столпотворением. Ничего неожиданного в этом — имеется в виду столпотворение, не было — желающих попасть на «Арену Богов» было не меньше, чем москвичей на открытии Макдоналдса. Теперь об этом вспоминать, конечно же, стыдно, но, из песни слово не выкинешь — было такое. Было… Впрочем, да что там Макдоналдс, Макдоналдс, это так — семечки — нас тогда вообще, как папуасов развели — за зеркальца и стеклянные бусики золото и алмазы забрали, но, чего уж теперь говорить — после драки кулаками не машут.

Огромное количество то ли туристов, то ли понаехавших, то ли искателей приключений всех мастей и калибров прозрачно намекало на то, что снять номер, одновременно недорогой и приличный, будет, мягко говоря — непросто, а если называть вещи своими именами, то — сложно, а присмотревшись к пестрой толпе повнимательнее, старший помощник пришел к однозначному выводу, что дорогой и неприличный номер, с удобствами во дворе, тоже может оказаться несбыточной мечтой — уж больно густо роился праздный народец, который, или уже где-то устроился, или же находился в активном поиске временного жилья.

Глядя на все это безобразие, Денис решил, что у него есть три пути решения жилищного вопроса, нежданно-негаданно образовавшегося на его жизненном пути. Первый — ипотека… пардон-пардон, это не отсюда, первый — плюнуть на Турнир и уехать отсюда к чертовой матери, куда подальше, где нет дефицита гостиничных номеров; второй — жить за городом в лесу, благо палатка есть; и третий — снять не дорогой номер, а охренительно дорогой, в опупительно дорогой гостинице, в местном Золотом Городе — там места, может быть, пока и есть.

«Ты чего — перегрелся? — немедленно дал о себе знать внутренний голос. — Как это, плюнуть и уехать!?! Не барин — в палатке поживешь!»

Надо честно сказать, что вариант с оставлением Ругаза и непопаданием на трибуны «Арены Богов», старший помощник всерьез не рассматривал. Сами посудите, кем надо быть, чтобы пропустить очередной Турнир, последний розыгрыш которого состоялся более восьмидесяти лет назад, а следующий состоится неизвестно когда?!

Конечно, люди разные и можно понять (и простить) многое. Например, если кто-то, имея билет, останется дома, вместо того, чтобы пойти на финал чемпионата мира по футболу, или же на инаугурационную речь какого-нибудь президента, или завалится спать, а не займет свое место в жюри финала конкурса красоты «Мисс Вселенная», где после вручения короны, каждый член жюри может выбрать себе понравившуюся конкурсантку для более детального изучения ее характеристик, с последующим вручением поощрительной премии (если она ее заслужит).

Можно даже представить совершенно несбыточную и фантастическую — в плохом смысле этого слова, ситуацию, когда человек, имеющий приглашение, проигнорирует величайшее событие культурной и музыкальной жизни планеты Земля — вручение «Премии МУЗ-ТВ», рядом с которым можно поставить только награждение «Золотой звездой Аллы», ну, или же чествование лауреатов «Премии Казанского кинофестиваля» — так ведь нет! — разговор идет о смертельной схватке лучших Архимагов Батрана! Где еще такое увидишь и когда!?! Нигде не увидишь и никогда! Если, конечно же, пропустишь. А вот, ежели увидишь — будет что детям рассказать на старости лет.

«В лесу ночевать не буду! — решительно заявил Денис. Как уже упоминалось он не был сторонником экстремального отдыха. — Сам ночуй!»

«Ну, тогда в Золотой Город!» — резюмировал внутренний голос.

Особого отличия местной «Рублевки» от аналогичного района, где обитала высшая аристократия Протектората Нейтен, старший помощник не заметил — все те же ухоженные дома, считай — дворцы, огромное количество зелени, широкие улицы, отсутствие на них не то что, отходов человеческой и нечеловеческой жизнедеятельности, свойственных земному средневековью, а даже мусора, толпы «чистой» публики, как на каком-нибудь модном курорте, или туристической Мекке, вроде Парижа, или Санкт-Петербурга, ну и, конечно же — стражники на каждом углу — куда ж без них, родимых.

Несмотря на то, что на данный момент Денис не пребывал в имидже Шрама — «старого солдата, не знающего слов любви», а скорее выглядел, как «нестарый солдат, знающий с какой стороны подойти к женщине», особого доверия у местных правоохранителей он не вызывал. Они с подозрением — видимо было что-то этакое в его имидже, разглядывали старшего помощника и пару раз даже вознамеривались свести с ним знакомство поближе, но, в последний момент, наткнувшись на многообещающий взгляд Дениса и на его не менее многообещающую ухмылку, резко теряли к нему всяческий интерес, сворачивали в сторону и продолжали патрулирование по другому вектору, который не соприкасался с траекторией движения старшего помощника. Ну, что тут можно сказать? — только одно — хороший стражник всегда чувствует, когда может найти приключения на свою жопу, причем именно ей и чует и, если он действительно профессионал своего дела, то искусно таких ситуаций избегает.

Воспользоваться апробированным способом поиска, а именно — арендой мальчишки, на сей раз не удалось. Во-первых, пока Денис добирался до Золотого Города, никого подходящего не встретил — как вымерли все Гавроши, а во-вторых, он хорошо помнил Воробья, который зарекался попадать в такие места. Поэтому пришлось искать гостиницу наугад.

К счастью, гостиниц в Золотом Городе хватало, вот только к несчастью, свободных мест в них не было, о чем свидетельствовали таблички соответствующего содержания. Таблички представляли из себя не куски картона, или фанеры, криво присобаченные перед входом в заведение — нет-нет, как говорится, отнюдь — это были прямо-таки произведения искусства, если называть вещи своими именами.

Прикладного, конечно же, но искусства! Подставки представляли из себя не треноги из неошкуренных деревяшек, а серебряные, или золотые сооружения, напоминающие шандалы… ну, может и не золотые и серебряные, а позолоченные и посеребренные, но, на вид держатели табличек были именно, что золотые и серебряные. Сами же таблички были выполнены черным по золотому, или же золотым по черному, или черным по серебряному, ну и так далее. Все было очень красиво, пристойно, но суть дела от этого не менялась — перед старшим помощником замаячил призрак ночевки в палатке. Не призрак коммунизма, конечно же, но тоже приятного мало.

Проехав мимо очередного помпезного входа в не менее помпезную гостиницу, напоминающую Зимний Дворец, правда поменьше размером и скользнув равнодушным взглядом по стереотипной табличке, Денис даже не попытался вчитаться в текст — чего он там не видел? — от смены шрифта и его размера смысл сообщения не меняется — те же вилы, только в профиль, но, внезапно он почувствовал, что с этой табличкой что-то не так.

Пришлось остановить коня, развернуться, шуганув при этом нескольких прохожих, которые тоже все были из благородных, и, соответственно, не любили такого бесцеремонного с ними обхождения и, что вполне логично, возжелали было предъявить всаднику претензию, но, в последний момент, обменявшись с ним взглядами, решили, что у них есть дела и поважнее, после чего отправились восвояси, а старший помощник прочел надпись на табличке: «АУКЦИОН».

— Давно идет? — обратился Денис к швейцару, важному, как индюк и разряженному, как павлин, статью и блеском напоминавшему короля эстрады. Отвечать «индюк» не спешил — он пожевал губами и даже, судя по начавшемуся движению, хотел было отвернуться от не то, чтобы нищеброда, но, человека явно уровню заведения, представляемого им, не соответствующего.

Чтобы не терять время зря, затевать полемику и объяснять швейцару недопустимость подобного поведения, когда общаешься с уважаемыми людьми, старший помощник не стал, а попросту, выпрыгнув из седла, немедленно по приземлению, выписал «павлину» пендель. Когда тот возмущенно развернулся и уже открыл было рот, чтобы позвать охрану гостиницы, околачивавшуюся рядом, с интересом наблюдавшую за происходящим, но, не предпринимавшую никаких попыток прийти на выручку, Денис сдвинул точку сборки и кивнув на фонарный столб, пообещал: