— Я в полном порядке.

— А если на Европе все-таки есть проблемы...

— Поступай по своему усмотрению. Если тебе понадобится еще чье-то мнение, можешь позвонить мне — но это совершенно необязательно. Отправляйся на Европу сам, если сочтешь, что это необходимо. Воспользуйся моим банковским счетом, моим именем, всем остальным, что только потребуется. Я знаю, что ты сделаешь все разумно. Только, пожалуйста, поторопись. Это очень срочно.

— Я обязательно сделаю все как можно лучше, — Дэвид ненадолго отвернулся от камеры. — У меня будет здесь помощь, если она мне понадобится. Теперь мне лучше начинать. Но ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Абсолютно. Мне сейчас... лучше, чем когда-либо.

Последовал долгий стеснительный момент, пока отец и сын молчали. Наконец они кивнули друг другу и одновременно прервали связь.

— Ну вот, — Сайрус Мобилиус слепо глазел на пустой экран. — Я попытался. Дэвид, знаете ли, очень компетентен. Вы заметили, что он ни одного лишнего вопроса не задал? Зато у меня есть тысячи вопросов. О Европе, о Хильде Брандт. О том, как вам удалось меня с ней связать. И почему вы думаете, что она опасна. Когда вы будете готовы дать мне ответы?

— Очень скоро, — Сова счастлив был снова вернуться к обсуждению конкретных фактов. — Но сначала я должен проделать одну вещь.

Он опять поднялся и прошлепал к коммуникационному блоку, где встал рядом с Мобилиусом и набрал последовательность своих инструкций.

— Вы заказываете корабль? — Мобилиус не мог в точности проследить за командными кодами, сокращенными для личного удобства Свами Савачарьи.

— Да, действительно. Корабль, а также каюты.

— Для меня? — Мобилиус уже заметил, как на дисплее вспыхнуло его имя.

— Для вас. А еще для меня. Я отправляюсь с вами.

Мобилиус в изумлении уставился на экран, где уже появлялась полная характеристика задания. Его имя стояло там рядом с именем Свами Савачарьи.

Свами Савачарья. Пассажир!

Несколькими минутами раньше Сова пожелал найти способ доказать Мобилиусу, насколько опасной ему представляется Хильда Брандт. И теперь, не сказав ни единого слова, он такой способ нашел.

Доказательство, достаточное для любого: впервые за множество лет Великая Сова собирался покинуть свою пещеру на Ганимеде. Он стерпит хаос, людный дискомфорт и высокие перегрузки перелета через открытый космос системы Юпитера, а местом его назначения станет голая и пустынная поверхность Европы.

Коммуникационный канал предлагал только один ответ на все запросы: «Европа находится в режиме изоляции до дальнейшего уведомления. Ваш запрос на приближение был отмечен, но разрешение на посадку дано быть не может».

Трех таких анонимных отказов было вполне достаточно. Четвертое послание Дэвида Ламмермана уже не содержало в себе просьбы; на сей раз он отправил уведомление о посадке, причем без четко определенного времени прибытия.

И это мгновенно дало результаты. На экране быстро сменились: смущенный Факс Базза Сандстрема низкого уровня; менее вежливый, но в равной степени смущенный Факс высокого уровня; живой чиновник среднего ранга «Горы Арарат», чья спокойная заносчивость и чувство превосходства через считанные секунды сменились шоком, гневом и недоверием; и, наконец, сам Базз Сандстрем.

— Вы уже шесть раз это слышали. — Ноздри замдиректора раздувались, и он так подавался вперед, что его перекошенная физиономия заполняла чуть ли не весь экран. — Убирайтесь. У нас тут режим изоляции. Вы не можете приземлиться на «Горе Арарат», кто бы вы ни были.

— Боюсь, нам придется приземлиться, если только вы немедленно не дадите мне поговорить с Камиллой Гамильтон, Джоном Перри или Вильсой Шир. — Голос Ламмермана оставался таким же мягким и рассудительным, как всегда. — По сути, мы уже готовы к финальному заходу. Вы были бы очень любезны, если бы позаботились о том, чтобы во время нашего приземления никто в космопорту не пострадал.

— Только попробуйте приземлиться, и вас арестуют в ту самую секунду, как вы сойдете с вашего корабля.

— Ничего страшного. Пусть арестуют.

— Базз уже совсем на стенку лезет, — негромко сказал Тристан Морган. Они с Нелл Коттер забились в заднюю часть кабины управления, откуда отлично могли наблюдать за Сандстремом, но он их не видел и не слышал. — А вообще-то я с ним добрую дюжину раз встречался, и на самом деле он не такой уж плохой парень. Хотя малость туповат. Но таким я его никогда не видел.

— Сомневаюсь, что все это только гнев, — Нелл Коттер внимательно наблюдала за каждым движением мышцы на лице Сандстрема и тут же его отмечала. — Конечно, он раздражен, но здесь и много чего другого имеется. Похоже, он сильно потрепан. И почти что рыдать готов. Кто-то ему капитальную головомойку устроил. Думаю, еще немного поднажать, и он совсем сломается.

— Ты наверняка ошибаешься. Базз на Европе замдиректора. И сам всем головомойки раздает.

— Лишняя причина, почему это так ему не по вкусу. И это определяет автора головомойки: не кто иная, как сама Хильда Брандт. Пропусти-ка меня. Я хочу кое-что попробовать.

Нелл протиснулась мимо Тристана и двинулась вперед — туда, где Сандстрем мог ее видеть.

— Если вы настаиваете, что мы не можем поговорить с остальными, то я требую разговора с доктором Брандт. Немедленно. И я непременно расскажу ей, как вы тут с нами себя вели.

— Да кто вы, черт побери, такая? — Базз Сандстрем встречался с Нелл во время ее предыдущего визита на Европу, но, похоже, ее не узнал. Он заколебался, а затем все-таки взял тоном ниже: — Честно говоря, не понимаю, почему доктор Брандт должна хотеть с вами общаться.

— Ну, про меня-то, Базз, вы такого не скажете, — Тристан последовал за Нелл и встал рядом с ней. — Я с Хильдой все время общаюсь. И нам дано право приземлиться на «Горе Арарат». У нас есть разрешение Свами Савачарьи, главы отдела расписаний Пассажирского транспорта для Внешней системы — включая Европу.

— Это не отменяет уведомления о режиме изоляции.

— Не согласен. Но об этом пусть потом спорят адвокаты. Сейчас нам нужна точка приземления. И мы хотим поговорить с Хильдой — или с Перри и остальными. Лучше содействуйте нам, Базз, или окажетесь в настоящей беде.

— Содействуйте! — Но Базз Сандстрем явно падал духом. Его мышцы потеряли свою упругость, а желваки уже так не играли. — Даже если вы приземлитесь, вы не сможете поговорить с доктором Брандт. Ее здесь нет.

— Согласно транзитным отчетам системы Юпитера, она там. Хильда Брандт прибыла на Европу пару часов тому назад, и записи о ее отбытии не имеется.

— Я не имел в виду то, что ее нет на Европе, — голос Базза уже звучал просто умоляюще. — Я имел в виду, что ее нет здесь, на базе.

— А где она?

— На поверхности. Камилла Гамильтон тоже туда поехала, так что и с ней вы поговорить не сможете. Они у Вентиля. Он покрылся льдом, и они пытаются его прочистить, — Сандстрем потерял последние остатки воинственности. — Послушайте, Тристан, тут не моя вина. Я просто выполнял приказы доктора Брандт. У нее не было никакой причины так на меня гневаться. Ведь именно она велела мне перевести Европу в режим изоляции, и именно она велела мне не давать Джону Перри и Вильсе Шир общаться с остальными. Откуда мне было знать, что эти двое сбегут и совершат самоубийство?

— Они мертвы?

— Нет. Да. То есть... я не знаю. Может быть, и мертвы. Я хочу сказать, это случилось уже двое с лишним суток назад. Они сбежали с «Горы Арарат» и отправились на поверхность. К Вентилю. А там без разрешения спустили под лед погружаемый аппарат.

— Значит, они в безопасности.

— Да нет же! Понимаете, они взяли «Данаю» — судно, которое как раз модифицировалось и еще не было готово для нормального использования. И они не просто проводят исследования подо льдом — они там застряли, не имея ни пути назад, ни достаточного количества кислорода. Они сами закрыли Вентиль; он заледенел, когда они отключили энергию снизу. И я ничего не мог с этим поделать, — голос Сандстрема поднимался до воя, точно сигнал к последней фазе приземления, звучащий по всему кораблю. — Но меня же во всем этом идиотизме теперь и обвиняют!