Блэкуит, осень 1863

11 ноября

Покойник вмерз в озеро лицом вниз. Комиссар, сунув руки в карманы, хмуро изучал жертву обстоятельств. Над поверхностью выступали только подметки, покрытые тонким ледком. Дюжий полисмен простукивал лед вокруг тела багром.

— Ну так че? — наконец пробасил страж порядка. — Ломать?

— Угу, — комиссар присел на корточки. Труп лежал не ровно плашмя, а под углом, погрузившись в лед на фут–полтора. Голова терялась в мутной глубине. Комиссар вздохнул. В конце октября неожиданно ударили такие морозы, что к ноябрю озеро Уир промерзло на ярд. Долбить придется долго…

— Бреннон! — прохрипели над головой комиссара. Он перевел взгляд с подметок усопшего на непосредственное начальство. Айртон Бройд, шеф полиции города Блэкуита, тяжело сопел и утирал пот с лица. Несмотря на мороз, долгая (без малого дюжина ярдов) дорога от берега к месту происшествия превратила толстяка в мокрую губку.

— Шли бы вы, — нелюбезно сказал комиссар Бреннон. — Схватите воспаление легких и помрете к чертям.

— Не дождутся, — отдуваясь, Бройд укрепил на переносице пенсне. — Это что?

— Труп. Утопленник. Надеюсь, — мрачно отрапортовал Бреннон и встал.

— Что значит — надеетесь?

— Уир промерз дней двадцать назад. А это уже четвертый недоумок, утопившийся в сплошном льду.

— Уже четвертый, — шеф задумчиво огладил пышные бакенбарды. — Это нехорошо, Бреннон.

— Угу.

— За десять–то дней.

— Угу.

— Поэтому я привез вам консультанта.

— Угу… Чего? — вздрогнул комиссар. — Кого? В каком смысле — консультанта?

— В прямом, — сказал Бройд, невозмутимо глядя на Бреннона снизу вверх. — Он проконсультирует вас по данному вопросу. Если вам неясно, чем занимаются консультанты.

— Мне ясно, — процедил комиссар. — Ну и где он?

— Вот, — шеф снял пенсне и указал им в сторону берега. Бреннон, онемев, уставился на консультанта и спустя минуту–другую, посвященную пристальному изучению, тихо, устало спросил:

— Вы что, издеваетесь?

— Нет, — Бройд на пробу постучал тростью по льду. — Он, конечно, прибыл недавно…

— Угу, — глухо сказал Бреннон, не в силах выразить свои чувства словами.

— Так мне ломать или нет? — спросил полисмен, в нетерпении ерзая вокруг трупа.

— Нет! — рявкнул комиссар, не сводя глаз с консультанта. Полисмен проследил за взглядом начальства и уважительно заметил:

— Во зверюга, сэр. Здорова, что бычок годовалый!

Пес был трех футов в холке. Он стоял на берегу, широко расставив мощные толстые лапы, и пристально смотрел на комиссара. Огненно–рыжая шерсть была настолько густой, что крупная вытянутая морда тонула в огромной шарообразной гриве. Впрочем, даже под пышной шерстью легко угадывался тяжелый костяк, широкая грудь и литые мышцы. На спине собаки трогательным бубликом лежал пушистый, как у белки, хвост.

Пес по–волчьи опустил морду и понюхал снег, исподлобья глядя на тело и группку людей вокруг него. Потом на миг оскалил клыки, спрыгнул с берега на лед и потрусил к покойнику.

— Уу, тварища! — восхищенно прошептал полисмен. — Это ж он сразу целую руку отцапать может!

Собака шла по льду как по мостовой, ни разу не поскользнувшись, и комиссар ей позавидовал. Сам он не навернулся только благодаря полисмену с багром. Пес добрался до трупа и приступил к делу — принялся тщательно обнюхивать подметки. Айртон Бройд приподнял шляпу:

— Доброго утра, сэр. Надеюсь, мы вас не разбудили?

— Нет, — ответил консультант мягким, низким голосом. — Я никогда не ложусь так рано.

Было пять часов утра, когда комиссар прибыл на место преступления. Бреннон смерил консультанта недобрым взглядом. Эту породу двуногих комиссар презирал от всей души — хотя и не смог бы назвать консультанта конченным хлыщом, но лишь потому, что тот был слишком статен.

Комиссар смотрел свысока на бОльшую часть человечества, но этот тип был выше Бреннона на полголовы. Неразумная мать–природа снабдила типа длинными ногами, сильными руками, широкой и мощной грудью атлета. Венчала все это физиономия вроде тех, что печатают на обложках романов, которые дюжинами поглощали сестры и племянницы комиссара. Изучив черную копну волос, высокий лоб, орлиный профиль, мужественный тяжелый подбородок и прочие благородные черты лица, Бреннон скорбно вздохнул. Он ненавидел дилетантов. А этот, одетый с иголочки, отутюженный и чистый до скрипа, был еще и из высших слоев.

— Начальник отдела убийств и особо тяжких преступлений, — сказал Айртон Бройд, — комиссар Натан Бреннон.

— Угу.

— Мистер Джон Лонгсдейл, консультант по случаям вмешательства.

Консультант уставился на комиссара по–детски невинными голубыми глазами, рассеянно поморгал и спросил:

— Где бур?

— Какой еще бур?

— Мне нужны пробы льда и воды из озера. Для этого необходим бур.

— У нас его нет. Зато есть багор, — ответил Бреннон. — Ты! Отдай сэру багор!

Полисмен протянул хлыщу орудие труда. Пес отвлекся от тела и внимательно посмотрел на хозяина. Лонгсдейл взял багор, как трость, обошел труп и ударил по льду около головы. Мутная твердь брызнула мелкой крошкой и пошла трещинами.

— Вы планируете доставать тело? — вежливо осведомился консультант. Пока Бреннон подбирал челюсть, хлыщ нанес еще один удар в образовавшуюся лунку. В дырку плеснуло озерной водой. Лонгсдейл опустился около нее на колено, стянул перчатку, поддернул повыше рукав пальто, закатал манжет и невозмутимо погрузил ладонь в темные воды Уира.

— Ну как? — немного сипло спросил Бреннон, все еще переваривая демонстрацию силы.

— Гм, — отвечал консультант и с той же невозмутимостью сунул руку в лунку по самое плечо. Пес подпихнул к нему чемодан, который Лонгсйдел принес с собой.

— Будьте добры, откройте чемодан и приготовьте пробирки для проб, — сказал Лонгсдейл.

— Ты! — Бреннон ткнул полицейского под ребра. — Давай!

Пока тот возился с застежками чемодана, Лонгсдейл выгреб из лунки полную горсть какой–то зеленой слизи, пробормотал:

— Надо же. Любопытно… — макнул в слизь палец и сунул его в рот.

— Господи, — с тихой тоской прошептал Бреннон. Он не мог так сходу сказать, что хуже, консультант хлыщеватый или консультант помешанный, и только прерывисто дышал сквозь зубы — слышал от патологоанатома, что это успокаивает. Пока не помогало.

До своего кабинета Бреннон добрался часам к восьми утра. К озеру его вызвали в половине пятого; возвращаться домой и завтракать не имело смысла. Комиссар послал дежурного за кофе и пирогами в кафе напротив, вошел к себе и повесил на вешалку пальто. В мутном дверном стекле отразилась помятая физиономия; Натан вгляделся в нее без особого удовольствия.

Он уже много лет не носил формы и одевался у хороших портных, поскольку понимал, что с такой рожей его скорее примут за одного из тех, кто «Разыскивается! Особо опасен!». Бледный, как и многие очень рыжие люди, с выступающей вперед нижней челюстью, которую слегка маскировала короткая бородка; голубоватые глаза под редкими бровями — красноватые с недосыпу. Лицо у Бреннона было длинное и костистое, а нос, и без того не идеальный, чья–то ловкая рука еще в армии сбила слегка на сторону. Высокий, на вид худощавый, он в свои сорок девять еще мог согнуть кочергу и свернуть в бараний рог любого. Кроме шефа, который таскает к месту преступления идиотов–консультантов, будь он проклят!

Бреннон швырнул сюртук в кресло и подошел к окну. Департамент полиции города Блэкуита занимал красное квадратное здание в четыре этажа на Роксвилл–стрит, в двух шагах от центра. Рядом были парк и кафедральный собор, и глядя на снующие туда–сюда толпы горожан, комиссар иногда приходил к ценным мыслям. Но сейчас толп не было; не было и мыслей. Откуда им взяться в такую рань? Натан смотрел с высоты третьего этажа на пустынную улицу; очертания домов терялись в мутных, как стекло на двери, утренних сумерках.