Государь едва заметно улыбнулся:

– Я и не говорю, что он злой.

Почувствовав взаимопонимание, Хума стал более откровенным:

– Да, конечно, он боится за свою жизнь, но хочет положить конец всей этой войне.

– Что для него самое главное?

– Ну… – Хума на мгновение задумался. – Я сказал бы – жизнь.

– Прекрасно. Так и должно быть. Конечно, только при условии, что это не наносит ущерба всему миру.

Хума промолчал.

Государь Тагин встал и прошелся по комнате.

– Что вас объединяет, что вы ищете? Почему идете вместе? Просто из дружбы?

– И да, и нет.

Старый рыцарь удивленно поднял брови:

– Любопытно.

Хума стал рассказывать об испытаниях, каким подвергли Магиуса, и о том, как они подействовали на него. Рыцаря ордена Розы особенно заинтересовало то, что во время испытаний Магиус прошел через собственную смерть.

Но кое-какие вопросы у старого рыцаря еще остались.

– Вы были со мной откровенны, – сказал он, когда Хума окончил свой рассказ. – Мне надо все сказанное вами обдумать, и мы продолжим нашу беседу завтра.

Хума был весь в поту.

– Да, милорд. Благодарю вас.

Тагин сел в кресло:

– Я прожил долгую жизнь, Хума. Я испытал в ней больше, чем вы можете себе представить. Обдумайте-ка на досуге наш разговор. А сейчас вы свободны.

Хума отсалютовал и вышел.

На улице он с облегчением перевел дух и увидел – Бьюрн дожидается его.

– Ведь вы уже давно не ели, – сказал Бьюрн. – Не хотите ли перекусить? Хума благодарно улыбнулся:

– С удовольствием. Магиус, думаю, тоже.

– Но он может сам позаботиться о себе. Ведь он – колдун. И к тому же он, кажется, снова заснул.

Эти слова неприятно поразили Хуму. Он посмотрел на окна казармы и наконец ответил:

– Возможно… Он проснется, когда проголодается.

– Вот и хорошо.

Бьюрн пошел вперед, Хума – за ним.

Прошла ночь, а Магиус все спал и спал. Хума подумал, что маг решил таким образом восстановить свою энергию. Правда, лицо Магиуса было бледным, тело – окоченевшим, и его можно было даже принять за мертвеца. Хума проверил у него пульс – ровный.

На рассвете часовой возвестил о возвращении патруля. Рыцари побежали открывать ворота. Побежал к воротам и Хума вместе с Бьюрном. Из командного пункта вышел Тагин и стал наблюдать за происходящим.

Рыцарь, первым выбежавший за ворота, вернулся назад с криком:

– Они кого-то поймали! К рыцарям подошел Тагин:

– Всем вернуться на свои места. Мы на войне, а не в цирке. Потерпите. Вы все скоро увидите его.

В ворота въехали уставшие, но торжествующие всадники. Некоторые из них были ранены, но, как сказал Бьюрн, обошлось без жертв. Громилу не было видно за опутавшими его сетями. Лишь кое-где торчали наружу клочья коричневой шерсти; было невозможно понять, что это за зверь. Опутанное сетями чудовище фыркало и ревело. Громилу потащили к клетке – она была подготовлена заранее. Несколько рыцарей подхватили связанного зверя и затолкнули его в клетку. Громила извивался, пытаясь освободиться от пут.

Командир патруля подошел к государю Тагину и доложил:

– Мы нашли его в лощине. Он убил оленя и ел его. Заметил нас поздно, мы успели окружить Громилу. Пытались набросить сети, но поначалу безуспешно. Несколько человек были ранены. Я уже даже было подумал, что нам придется убить его. Но, к счастью, этого делать не пришлось. В конце концов он запутался в сетях, и мы его схватили.

Государь удовлетворенно кивнул:

– Паладайн вам помог, все остались живы. Теперь его место – в клетке.

– Лучше сказать, его место не в клетке, а в тюрьме. Это было бы правильнее, милорд.

– В тюрьме? – удивился государь. – Кого же вы поймали?

Пока еще было невозможно разглядеть, кто такой Громила. Он еще не сумел выбраться из сетей. Но его рев сопровождался настоящей человеческой речью.

Командир патруля с гордой уверенностью заявил:

– Шпион Владычицы Тьмы! Одно из ее безобразных чудовищ, засланных к нам с севера. Война, получается, пришла и к нам.

Тагин подошел к клетке поближе. Громила уже почти сбросил с себя сети.

– О, Саргас! Я разорву всех вас на куски!

Хума замер. Бьюрн смотрел на него, по-видимому, с недоумением: может быть, на севере, где Хума жил, ему приходилось уже встречать таких существ?

Громила стянул сети со своей рогатой головы. Тяжело дыша и глядя с бешеной свирепостью в лица окруживших клетку рыцарей, он кричал:

– Трусы! Подонки! Дайте мне возможность сразиться с любым из вас! Где ваша хваленая храбрость?!

Громила был в углу клетки и не мог видеть Хуму. Но Хума отчетливо видел его.

Он широко раскрытыми глазами смотрел на человекобыка и думал, что же он может сделать для спасения Кэза.

Первый, кому доверил свою тайну Хума, был Бьюрн.

– Вам повезло, – сказал Бьюрн, – что никто, кроме меня, не заметил вашего изумления. Вы стояли прямо-таки раскрыв рот.

– Я был просто поражен. – Хума покачал головой. – Когда мы расстались, Кэз поехал на север, я – на юг. Преследователей интересовал прежде всего я, и поэтому они бросились за мной.

– И получили от вас по заслугам, – заметил Бьюрн.

Накануне Хума рассказал ему о своем сражении, хотя и очень кратко, но и краткий рассказ произвел на Бьюрна сильное впечатление.

– Поразительно, что Кэз оказался в здешних лесах. К тому же он добрался сюда значительно раньше меня. Правда, я несколько дней шел пешком. И все же ему, чтобы опередить меня, надо было гнать лошадь во весь опор… А она, должно быть, пала без сил вскоре после того, как мы расстались.

– Он знал, куда вы держите путь?

Бьюрну показалось, Хума думает над ответом целую вечность.

– Только общее направление – на юго-запад. Бьюрн подошел к окну и посмотрел на клетку. Кэз неподвижно сидел на полу.

– Опытный воин найдет немало способов, чтобы пробраться незамеченным. Минотавр, должно быть, обнаружил нашу заставу и предположил, что вы здесь остановитесь. Он мог подумать также, что именно сюда вы и направляетесь.

Хума снова задумался:

– Я говорил ему, что хочу вернуться к рыцарям, и он мог действительно подумать: если я не Доберусь до Соламнии, то направлюсь сюда.

– Или… – Бьюрн некоторое время молчал в нерешительности, – или он действительно шпион и оказался здесь совсем с другими намерениями.

– Ни в коем случае!

В том, что Кэз был абсолютно предан ему, у Хумы сомнений не было.

– Вам будет трудно убедить в этом рыцарей. Минотавр есть минотавр. Они допросят его и независимо от того, что он им скажет, казнят его.

– За что? Он ведь только защищался! Бьюрн досадливо поморщился:

– Вы слышали, что я сказал? Он – минотавр. И они вряд ли станут вас слушать. Хума стал нервно ходить по комнате.

– Я должен поговорить с Тагином.

– Тогда не теряйте времени. Они начнут допрос сегодня же, вероятно после полудня.

– Тагин сейчас на командном пункте?

– Вряд ли. Как рыцарь ордена Розы, он должен быть в это время на молитве. Из-за минотавра он запоздал на нее. Кстати, вы успокоили душу молитвой?

Хума остановился и побледнел:

– Нет, я еще не молился. Если Паладайн отвернется от меня навсегда, так мне и надо. Бьюрн покачал головой:

– Это вы напрасно. Думаю, Паладайн более милостив. Идите к Тагину и помолитесь вместе с ним.

Сразу после молитвы Тагин пригласил к себе своих помощников и командира охраны.

Хума понимал: момент для разговора с государем неподходящий. И пока Тагин занят, он решил подойти к клетке с минотавром. Зачем он делает вид, будто не знает Кэза? Тот был всегда искренен с ним.

Клетка, в которой находился минотавр, очень походила на те, в которых обычно возят редких животных для показа на ярмарках и в селах. Из металлических прутьев, с дверцей, на полу солома.

Кэз сидел мрачно понурившись, рядом с ним – мясо и каша. Пища аппетита не вызывала. Хума подумал: она, вероятно, и на вкус такая же скверная, как и на вид.