Хума приготовился к новой атаке, но странно: она не последовала. Красные драконы образовали защитное кольцо вокруг черного дракона и его тяжелораненого наездника, затем все шестеро они повернули туда, откуда только что прилетели.
Рыцарь и серебристая драконесса недоумевали. Хума перевел дух. Серебристая драконесса тоже вздохнула спокойно. Ее раны еще кровоточили, Хума хотел спросить, насколько серьезно она пострадала. Но тут она сама повернула голову, чтобы взглянуть на него. В ее взгляде чувствовалось искреннее беспокойство за рыцаря.
– Вы ранены?
– Нет. Вам требуется помощь? Ведь вы ранены…
«Но как лечат драконов?» – подумал Хума.
– Я не знаю, смогу ли вам помочь, но попытаюсь.
Она покачала своей светящейся головой:
– Я могу излечиться сама. Мне нужен лишь отдых. Что меня беспокоит больше всего, так это странное поведение драконов. Это ведь было не просто бегство с поля боя! Мне кажется, что здесь скрыт какой-то тайный умысел.
Хума согласился:
– Нам надо подобрать Кэза и поспешить к государю Освалу. Надо рассказать ему обо всем.
Серебристая драконесса повернула голову и увидела нечто, сделавшее ее улыбку язвительной. Она сказала:
– Кажется, к нам снова пожаловали посетители. Думаю, они не обрадуются, увидев минотавра в своих краях.
И тут Хума тоже увидел людей. Несомненно, это рыцари Соламнии. Кажется, их было более двадцати. Судя по цвету одежды – это отряд дозорных.
Серебристая драконесса права: рыцари могут взять в плен Кэза, даже если бой будет для них кровопролитным. Кэз, лежавший в полуразрушенной крестьянской повозке и не подозревавший о всадниках, приближавшихся к нему, встал, чтобы приветственно помахать рукой рыцарю и серебристой драконессе.
Даже если всадники еще не увидели минотавра, дракона они вот-вот увидят…
Вдруг один рыцарь заметил существо с головой быка и криками предупредил остальных. Мгновенно отряд ринулся в атаку. Минотавр издал оглушительный рев и несколько мгновений стоял набычившись. Затем поднял высоко вверх боевую секиру, которую Хума во время полета отдал ему, и снова замер, приготовившись к бою. Мечи рыцарей были подняты, копья нацелены.
Хума сумел придумать, как надо действовать, и кратко рассказал о своем плане серебристой драконессе.
Наступающие рыцари подняли удивленные лица вверх, и их ряды смешались – рыцари забыли обо всем, они видели только прекрасную серебристую драконессу. Она опустилась позади Кэза и схватила его за плечи. Минотавр издал испуганный крик и выронил секиру; огромные когти крепко сжали ему плечи и оторвали его ноги от земли.
Рыцари натянули поводья, отчаянно пытаясь удержать на месте коней, и радостно закричали. Они считали: мародерствующему минотавру пришел конец. Кэз разразился потоком брани, от которой покраснел бы даже матерый разбойник, но в лапах серебристой драконессы минотавр был совершенно беспомощен. Когда они отлетели в сторону, она бережно поставила минотавра на землю и опустилась поблизости. Хума соскочил с ее спины и подбежал к Кэзу. Рыцарь понимал: о, если бы не клятва минотавра служить ему, тот тотчас бы набросился на него. В глубоко посаженных глазах минотавра сверкал огонь ярости, и он не переставая сердито фыркал.
– Не сопротивляйтесь рыцарям! – приказал Хума.
– Они же убьют меня! Позвольте мне биться насмерть, а не стоять беспомощно, подобно слабому безмозглому гному.
Очень спокойно, сдерживая раздражение, Хума повторил:
– Я сказал: никакого сопротивления!
Минотавр резко фыркнул и, казалось, покорился. Преданно уставился на Хуму:
– Как хотите. Я буду слушаться вас, ведь вы дважды спасли мне жизнь.
– Сколько же можно об этом!
Хума вздохнул и повернулся; он увидел: к ним нерешительно подъезжают рыцари. Командир отряда, который, кажется, был единственным, на кого вид огромного дракона никак не подействовал, приказал всем остановиться и затем выехал вперед один.
– Кажется, Беннет напрасно посчитал вас, Хума, погибшим.
И тут Хума узнал своего командира.
– Ренард!
Тот поднял забрало шлема.
Лицо Ренарда было мертвенно-бледным, и, когда он говорил, казалось, ни один мускул на его лице не дрожит. Он мог бы быть очень красивым, если бы его красота не исчезла еще в юности, когда он чуть не умер от чумы. Лицо у него было худое, изборожденное морщинами, и некоторые из его недругов зло шутили, что Ренард и на самом деле умер от чумы, но просто никогда не смог понять этого. Такие остроты все же всегда говорились только заглазно. Мало кто из рыцарей мог состязаться с Ренардом в отваге.
Хума был рад видеть своего командира. Тот встал на сторону Хумы с самого начала, когда он пришел в Вингаард подать просьбу о вступлении в рыцарство. Ренард высказался за то, чтобы Хуму приняли в орден, хотя многие были против: ведь только со слов юноши следовало, что его отец был рыцарем, а никаких бумаг Хума представить им не мог.
Рыцари перестали благоговейно смотреть на драконессу, теперь все смотрели на Кэза. По рыцарским рядам пронесся громкий шепот: мол, что делает здесь такое странное существо, как минотавр.
Ренард кивнул одному из всадников:
– Свяжите минотавра. Я уверен, что и государю Освалу будет интересно узнать, что он делает здесь?
Кэз, подняв кулаки, отступил назад:
– Только попробуй! Первый, кто дотронется до меня, уже никогда не сможет сделать этого снова!
Один из рыцарей вытащил меч:
– Наглый бык! Тебе уже не долго осталось жить!
– Командир! – Хума подошел к Ренарду. – Он нам не враг. Он бежал от людоедов. А потом его захватили в плен гоблины, и я его освободил. Он рассказал мне, что убил людоеда, чтобы спасти людей.
Рыцари усмехнулись, услышав эти слова. Хума почувствовал: к лицу прилила кровь.
Кэз рассерженно фыркнул. Обидеть Хуму это значит обидеть и его!
– Разве такое поведение достойно рыцарей Соламнии?! Так они относятся к своему товарищу?! Должно быть, я ошибался, когда верил, что рыцари столь же благородны, как и мои сородичи.
Рыцарь, вынувший меч, направил своего коня на Кэза:
– Я отрежу тебе голову, минотавр!
– Нет, вы не сделаете этого, рыцарь Конрад! – спокойно сказал Ренард.
А Конрад, рассвирепев, стал спорить с Ренардом, но, как и всегда, тот оставался невозмутим и непоколебим. Только сверкнули холодные, как лед, голубые глаза.
– Ни один из вас не может сказать, что Хума когда-либо солгал, – продолжал Ренард. – Ни один. И вы к тому же никогда не должны забывать, что вы – рыцари.
Воины молчали, но было видно: им не доставили удовольствия слова командира, он отчитал их как малых детей. Хума знал: Ренарда это мало беспокоит.
Ренард думал, как поступить дальше. Наконец он сказал Хуме:
– За минотавра будете отвечать вы, Хума. Я знаю о минотаврах больше, чем остальные. Если ваш минотавр пообещает идти вместе с нами мирно, то я не стану связывать его.
Хума посмотрел на Кэза, а тот внимательно вглядывался в лица рыцарей и особенно в лицо командира.
После долгого раздумья минотавр громко сказал:
– Я обещаю вам, что буду идти мирно и слушаться каждого слова Хумы.
В последних словах прозвучал укор рыцарям, проявившим недоверие к своему товарищу.
Рыцари переглянулись. Им не очень-то понравилось, что могучий минотавр не будет связан. Серебристая драконесса наблюдала за происходящим с легкой улыбкой. Лицо Ренарда оставалось невозмутимым, но Хума почувствовал: слова Кэза его позабавили.
Командир дружески ткнул Хуму в спину пальцем:
– У нас есть несколько лишних лошадей, мы нашли их поблизости, в километре отсюда. Один конь высокий, он, думаю, достаточно силен, чтобы нести минотавра. Выбирайте лошадей и подъезжайте оба ко мне. Нам нужно многое обсудить, и у вас, рыцарь Хума, есть, как мне кажется, весьма важное для меня сообщение.
Рыцари расступились, пропуская Хуму и Кэза. Свободных лошадей было пять – четыре боевых коня и одна ломовая лошадь, вероятно брошенная хозяином. Эта лошадь и два других коня были явно не пригодны для верховой езды, и их взяли с собой скорее всего из-за мяса. Самый высокий конь и, пожалуй, единственный из всех, способный выдержать такого массивного седока, как минотавр, оказался норовистым, но все же не настолько, чтобы Кэз с ним не справился. Хума выбрал серебристо-серого коня. Он сразу же приглянулся рыцарю.
