– Наверное, – нерешительно произнес Мак-Леод. – Если это так уж необходимо.

– Скорее всего, именно так. Вы ведь ничего не нашли ни в одной из других ближайших к Земле звездных систем?

– Нет.

– Тогда нам остается надеяться только на Процион-8. Скажите своим людям, что мы предлагаем удвоенное жалование за этот рейс. И совершите его как можно быстрее.

– Путешествие в гиперпространстве совершается практически мгновенно, – пояснил Мак-Леод. – Большая часть времени уходит на перелеты с одной планеты на другую, когда мы используем традиционные средства перемещения в космосе.

– Тогда возвращайтесь в Найроби и стартуйте, как только будете готовы. Ни на секунду не забывайте, что вы должны срочно доставить сюда одного из инопланетян для переговоров.

– Постараюсь сделать все, что в моих силах, – заверил Мак-Леод.

Глядя на пустое кресло, в котором только что сидел Мак-Леод, Уолтон попытался представить на его месте зеленого дирнианина, пялящего на него свои три глаза.

Он чувствовал себя так, словно пытался жонглировать десятью предметами одновременно. Деятельность ВЫНАСа разворачивалась на стольких направлениях, что от их множества и разнообразия кружилась голова. А проблем, возникающих перед директором, с каждым часом становилось все больше, и, соответственно, множилось и число решений, которые нужно было принимать.

Вот и в эту конкретную минуту безотлагательных вопросов было куда больше, чем времени для их рассмотрения и принятия оптимального решения по каждому из них. Уолтон сообразил, что совершает ту же ошибку, что и Фиц-Моэм, сосредоточивая в своих руках значительную часть дел. И случись с ним что-нибудь вот сейчас, почти вся работа Бюро оказалась бы полностью парализована и быстро восстановить его нормальную деятельность не удалось бы.

Рой решил завести журнал и ежедневно заносить в него полный и беспристрастный отчет о каждом шаге, который ему приходится предпринимать, чтобы решить тот или иной вопрос. И делать это, оставаясь честным даже перед самим собой. А поэтому и начинать записи следует со своего чисто личного конфликта с Фредом и теми силами, интересы которых представляет его брат, не забыв при этом злополучный эпизод с сывороткой Ламарра и включив подробнейшее описание тех сложностей, с которыми пришлось столкнуться при осуществлении двух вспомогательных проектов – освоения Новой Земли и переустройства Венеры группой Лэнга.

И вот тут-то Уолтона осенила одна блестящая идея. Включив диктофон, он записал на пленку четкое, строго конфиденциальное распоряжение младшему администратору Эглину немедленно снарядить экспедицию на Венеру, чтобы связаться с группой Лэнга и выяснить, что там стряслось. Десант переустроителей запаздывает с отчетом вот уже почти на две недели. Нужно срочно что-то предпринимать.

Снова мелодично зазвенел интерком, и Уолтон включил видеоэкран.

Вызывал его Селлорс, и судя по выражению его лица, по ужасу, затаившемуся в его глазах, Уолтон понял, что стряслось нечто такое, о чем лучше бы даже и не думать.

– В чем дело, Селлорс? Есть надежда, что отыщется Ламарр?

– Ничем пока не могу вас обрадовать, сэр, – с жалким видом признался глава службы безопасности. – Скорее, даже наоборот. Обнаружилось нечто серьезное, мистер Уолтон. Я бы даже сказал, такое, серьезности чего мы даже не можем в полной мере осмыслить.

Уолтон был уже готов услышать что угодно – даже, пожалуй, объявление о наступающем сию минуту конце света.

– Что ж, выкладывайте, – сгорая от нетерпения, отрывисто бросил он в микрофон.

Селлорс, казалось, в полном смысле этого слова сгорал со стыда.

– Один из техников-связистов, – начал он нерешительно, – производил профилактическую проверку состояния информационных цепей внутри здания, мистер Уолтон. Он обнаружил магистральную линию, не предусмотренную первоначальным проектом и не отмеченную на схемах, которыми пользуются эксплуатационники. Исходя из этого он пришел к выводу, что линия смонтирована недавно.

– Ну и что?

– Это линия для тайного подслушивания, и заканчивается она в вашем кабинете, сэр. – Все это Селлорс выпалил на одном дыхании. – Все, о чем вы говорили сегодня утром, становилось известно тому, кто шпионит за вами.

Уолтон вцепился пальцами в подлокотники кресла.

– Значит, ваш отдел оказался настолько слеп, что проворонил установку подслушивающей аппаратуры в моем кабинете? – требовательно спросил он. – А куда уходит эта непредусмотренная проектом линия? Ее уже обрезали?

– Ее обрезали сразу же, как обнаружили, сэр. Она шла в мужской туалет на двадцать шестом этаже.

– И сколько времени она действовала?

– Самое большее – со вчерашнего вечера, сэр. Все связисты все в один голос уверяют меня, что вчера во второй половине дня ее еще не было, поскольку как раз тогда они проводили генеральную проверку и этой линии не заметили.

Уолтон застонал. Невелико утешение знать, что до вчерашнего вечера все его переговоры с подчиненными оставались служебной тайной. Если его сегодняшний разговор с Мак-Леодом стал известен его противникам, то крупных неприятностей можно ожидать уже с минуты на минуту.

– Ладно, Селлорс. В этом, пожалуй, нет вашей вины, но в будущем держите ухо востро. И велите связистам теперь проверять всю аппаратуру связи у меня в кабинете ежедневно, два раза в день в 9.00 и в 13.00.

– Слушаюсь, сэр. – Даже на экране было заметно то огромное облегчение, которое сейчас испытывал Селлорс.

– И начните допрашивать техников-связистов. Выясните, кто отвечает за монтаж этой шпионской линии, и предъявите ему обвинение в нарушении правил по соблюдению секретности связи внутри здания ВЫНАСа. И обязательно разыщите Ламарра!

– Сделаю все от меня зависящее, мистер Уолтон.

Как только экран интеркома погас, Уолтон сделал пометку в своей записной книжке: тщательно проверить Селлорса.

Глава службы безопасности не помешал убийце Фиц-Моэма проникнуть в директорский кабинет, не воспрепятствовал тому, что в прежний кабинет Уолтона буквально вломился Приор, позволил Фреду под видом слесаря добраться до материалов личного архива Уолтона, оказался настолько слеп, что не заметил, как Ли Перси подглядел содержание строго конфиденциальной радиограммы в адрес Уолтона, да еще прохлопал, как какой-то до сих пор неизвестный техник установил подслушивающую аппаратуру в помещении, которому по своему назначению положено быть святая святых всей организации – в служебном кабинете самого директора Бюро.

Никакой руководитель службы безопасности не смог бы проявить такой некомпетентности и такой вопиющей безответственности. Это могло быть только частью тщательно подготовленной кампании, направленной откуда-то извне.

Он связался по интеркому с Эглином.

– Олаф, вы получили мое распоряжение об организации спасательной экспедиции на Венеру?

– Всего лишь пару минут назад. Велел специалистам подготовить ее к сегодняшнему вечеру.

– Бросьте все остальные дела к чертям собачьим и высылайте корабль прямо сейчас. Мне обязательно нужно знать, что там стряслось с Лэнгом и его командой, и знать мне это надо как можно скорее. Если работы экспедиции Лэнга не увенчаются успехом, или, по крайней мере, не будет экспериментально подтверждено, что на Венере можно создать условия, пригодные для проживания на ней человека, в ближайшие несколько дней нам отовсюду, куда только ни кинь взгляд, будут грозить самые крупные неприятности.

– Почему? Что стряслось в самую последнюю минуту?

– Увидите сами. Следите за телефаксимильными бюллетенями. Бьюсь об заклад, что окажется очень интересным уже следующий выпуск «Ситизена».

Так оно и случилось.

Глянцевые листы двенадцатичасового выпуска «Ситизена» повыпадали из телефаксных аппаратов в приемные бункеры в миллионах квартир и служебных кабинетов в нью-йоркском мегаполисе, но ни на один из них никто не набрасывался с такой жадностью, с какой вцепился в свой экземпляр директор Уолтон. Он добрых десять минут дежурил у бункера своего телефаксного аппарата, нетерпеливо дожидаясь появления очередного бюллетеня.