Даже страшно подумать, что произойдет.
– Ты никуда не уйдешь отсюда, – все так же спокойно произнес Рой Уолтон.
Лицо Фреда снова исказилось. Он попытался взять себя в руки, но новый удар по всей системе ценностей, в которые он до сих пор верил, оказался очень сильным.
– Ты это серьезно, Рой? Нет, ты, конечно же, пошутил. Мои покровители знают, где я сейчас нахожусь. Знают, зачем я пришел сюда. Если я не подам о себе весть в течение ближайших двадцати четырех часов, они обнародуют тайну сыворотки Ламарра. Неужели ты надеешься на то…
– Я иду на этот риск, – перебил его Уолтон. – Ведь в моем распоряжении есть еще сутки. Неужели ты в самом деле, Фред, мог подумать, что я выложу тебе ВЫНАС на блюдечке? Как я мог это сделать, если до сих пор сам еще не знаю, насколько прочно мое собственное положение в его огромной и пока еще во многом непонятной даже для меня самого структуре?
Именно поэтому мне и приходится взять назад свое обещание. Что же касается тебя, Фред, то ты арестован!
– Арестован?!
Фред вскочил и бросился навстречу Рою. Какое-то мгновение братья глядели друг другу прямо в глаза, их лица отделяли всего несколько дюймов.
Уолтон положил руку на плечо брата и, крепко сжав, стал понемногу оттеснять Фреда на прежнее место по другую сторону письменного стола.
– Ты с самого начала задумал поступить именно так? – с горечью в голосе спросил Фред. – Еще вчера, когда ты со мной разговаривал, ты уже знал, что будешь делать сегодня. Но ведь ты же сам сказал, что уступаешь, а я тебе поверил! Меня очень нелегко провести, но я думал, что мне удалось тебя переиграть, так как считал, что знаю тебя. Мне казалось, я вижу тебя насквозь! Ты просто не мог позволить себе подобной подлости.
– Но позволил, – отпарировал Уолтон.
И тут Фред, втянув голову в плечи, давая выход своей слепой ярости, неожиданно бросился на Роя.
Но Уолтон успел подать знак Килеру и его людям, что пора врываться в кабинет, а сам отразил атаку брата ударом наотмашь прямо в челюсть.
Лицо Фреда перекосилось, но не столько от боли, сколько от удивления.
Он отпрянул назад на несколько шагов и стал растирать подбородок.
– М-да, сильно же ты переменился, братец, – пробормотал он. – Это работа сделала тебя таким жестоким. Год назад тебе бы в голову не пришло поднять руку на единственного брата.
Уолтон только пожал плечами.
– Обернись, Фред. На этот раз можешь довериться мне.
Фред нехотя повернул голову. За спиной его уже стояли Килер и двое охранников в серых мундирах.
– Сделайте ему укол и заберите отсюда, – распорядился Уолтон. – Держите его под стражей, пока я не уведомлю об этом Мартинеса.
От изумления Фред широко раскрыл глаза.
– Диктатор – вот кто ты теперь! – хрипло выкрикнул он. – Людьми ты распоряжаешься, как шахматными пешками, Рой. Как пешками.
– Сделайте ему укол, – повторил Уолтон.
Вперед вышел Килер, сжимая в ладони миниатюрный шприц, и, взведя пружину легким нажатием большого пальца, дотронулся кончиком иглы до запястья Фреда. В воцарившейся тишине раздалось легкое жужжание – это под большим давлением в руку стал поступать наркотический раствор. Фред мгновенно обмяк, как футбольный мяч, из которого выпустили воздух.
– Поднимите его, – приказал двум другим охранникам Килер, – и волоките в карцер.
Сообщение о происшедшем в кабинете директора ВЫНАСа появилось уже в тринадцатичасовом выпуске «Ситизена», и Уолтон сразу же узнал стиль поднаторевшего в подобных делах Ли Перси.
Заголовок гласил: КАКОЙ-ТО ЧОКНУТЫЙ ПОКУШАЛСЯ НА ГЛАВУ ВЫНАСА
После обычных подзаголовков в этаком панибратском, полуигривом-полузлобном, но таком характерном для «Ситизена» духе излагались подробности инцидента.
"Сегодня какой-то псих попытался напасть на первый номер в списке руководителей ВЫНАСа, директора Роя Уолтона. Сотрудники службы безопасности подоспели как раз вовремя, не позволив нынешнему директору разделить судьбу его предшественника Фиц-Моэма, убитого на прошлой неделе.
Уолтон уверяет, что ему не причинили никакого вреда. Убийца не сумел даже и близко к нему подступиться. Директор также сказал нашему человеку, что ждет в самом ближайшем будущем хороших известий о Новой Земле. Для нас такие слова прозвучали, как музыка. Похоже, что наконец-то ВЫНАС начинает выруливать в направлении главного потока. Дай-то Бог!" Тональность статьи оставалась такой же, как и в более ранних выпусках «Ситизена», но пел он теперь с совершенно иного голоса. Если бы это сообщение составляли прежние редакторы «Ситизена», то главенствующим мотивом в нем было бы, скорее всего, «как жаль, что убийца оказался таким неумелым».
После публикации этого выпуска Уолтон пригласил к себе Ли Перси.
– Вы хорошо подготовили первый наш выпуск «Ситизена», – одобрительно отозвался он. – Именно этого я и хотел: все тот же нелепый стиль, но мало заметный для постороннего взгляда сдвиг стоящей за ним общей направленности, пока она мало-помалу не станет целиком провынасовской.
– Наберитесь терпения, подождите завтрашних выпусков! – не без гордости сказал Уолтону Ли Перси. – Сейчас мы еще только набиваем руку! И сегодня же, в 20.00, выйдет в эфир наша первая калейдограмма. Закупить такое время стоило целого состояния, но мы сочли, что это самое удобное для нас время.
– А что именно будет подспудно внушаться зрителям?
– Как мы условились. Провынасовская пропаганда и пацифистские лозунги. И еще мы создали особую команду для проведения опросов населения, которая будет выяснять, какие настроения преобладают в различных слоях общества в тот или иное время. Так вот сейчас, судя по результатам последнего опроса, преобладает пока еще отрицательное мнение о деятельности ВЫНАСа. А вот завтра мы уже сможем узнать, насколько действенна сублимированная пропаганда, замаскированная под цветоверть.
– Продолжайте и дальше столь же напряженно работать, – кивнул Уолтон.
– Инопланетянин прибудет не раньше, чем через сутки, если не больше.
Мак-Леод только завтра садится в Найроби. И завтра же я должен пройти аттестацию в ООН. Надеюсь, что те, кто имеет право решающего голоса, постараются укрепиться духом, полюбовавшись нашей вечерней программой видеоцветомузыки.
Перси ухмыльнулся:
– Могу поспорить – вас в ООН не задробят!
Уолтон после ухода Ли Перси снова с головой окунулся в текучку. И, хотя уже появилась надежда на успешное завершение генерального выступления ВЫНАСа на всех фронтах, оставалось, разумеется, еще немало нерешенных вопросов. Но все равно ощущалось, что близится конец тем запутанным интригам, в которых он неожиданно для самого себя погряз.
Позвонив одному из заместителей мэра, ведавшему общественными мероприятиями, Рой узнал, что сегодня вечером должен состояться массовый митинг в 18.30 на 382-й улице в Вест-Сайде. Он взял это на заметку и распорядился, чтобы ему подготовили особую синтетическую маску, ибо хотел оставаться неузнанным, появляясь на людях.
Двадцать четыре часа! Все это время покровители Фреда будут, скорее всего, готовиться к тому, чтобы о сыворотке Ламарра узнали все. В течение этих же суток на Землю прибудет первый в истории человечества инопланетянин. К тому же времени Уолтон предстанет с отчетом о своей работе на посту исполняющего обязанности директора ВЫНАСа перед Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций.
Вновь мелодично запел интерком.
– Я слушаю, – отозвался Уолтон.
– Вас спрашивает мистер О'Мили из обсерватории Маунт-Паломар, сэр.
– Соедините меня с ним, – ничего не понимая, велел секретарше Уолтон.
О'Мили оказался краснолицым здоровяком с проницательным взглядом глубоко посаженных глаз. Он представился как один из сотрудников обсерватории.
– Слава Богу, – мне в конце концов удалось к вам дозвониться, отрывистой скороговоркой произнес он. – Вот уже целый час бьюсь. Я сегодня утром производил регулярное наблюдение за поверхностью Венеры и, как мне кажется, вам будет интересно узнать, что я обнаружил.
