— Он проследил за ней до отеля и…

Максим не выдержал.

— И что?

— Ничего. Он просто проследил за ней, куда-то позвонил и ушёл.

Дамиан молчал. Остальные тоже. Это подтвердило подозрения Малахая насчёт необычного поведения солдата. Он надеялся, что у Дамиана будут догадки, но лицо Хранителя ничего не выражало. Ни потрясения, ни понимания. Совершенно ничего.

Наконец, хранитель сказал:

— Выходит, ты знаешь, где живёт эта женщина?

Малахай ухмыльнулся.

— Я знаю то, что неизвестно григори.

— Но ты ведь сказал…

— Она засекла слежку на рынке. Сфотографировала, когда тот отвлёкся. Вошла в фойе одного из отелей вблизи дворца, подождала минут сорок, пока он не убрался, и только потом направилась в свой настоящий отель. Григори не видел, где она на самом деле живёт.

Дамиан кивнул. Казалось, он был впечатлён сообразительностью человека.

— Умно.

Лев кивнул и усмехнулся.

— Мне нравятся умные. А она красивая?

Максим толкнул кузена локтем.

— Не важно. — Затем повернулся к Малахаю, приподняв бровь. — И все же красавица?

— Она… интересная.

Она хорошенькая, понял Малахай. Он так увлёкся погоней, что и не понял этого, пока не вспомнил тонкие черты лица и разрез глаз незнакомки.

— Да, она красивая.

Это не имело для него значения, но кузены ещё достаточно молоды, чтобы находить человеческих женщин привлекательными. Они не знали истинной красоты в отличие от мужчин постарше.

— Я хочу, чтобы ты вернулся завтра в тот отель, — сказал Дамиан. — Узнай побольше. Ты уверен, что она не?.. — В голосе прозвучал намёк на надежду.

— Не думаю, — тихо сказал Малахай. — Иначе она бы меня услышала. И григори вёл бы себя по-другому.

— Конечно.

Дамиан отвёл взгляд в сторону. Все мужчины смотрели по сторонам, не встречаясь взглядами.

— Вернёшься завтра, — сказал Дамиан. — Узнай больше. Почему она привлекла внимание солдат. Это совершенно необычный случай.

Малахай глубоко вздохнул, ощущая то беспокойство, то предвкушение предстоящей охоты. Все же завтрашний день может оказаться самым интересным в Старом городе.

***

Женщина сделала много фотографий. Если судить по оборудованию, она — профессионал. Она сняла Голубую мечеть[6] и улицы. Сады и переулки. Необычные ракурсы туристов, не подозревающих о съёмке. Улыбающихся старушек, которые продают кружева, и детей, торгующих игрушками. Она даже время от времени ложилась на грязный тротуар. Ела злаки и каштаны перед Айя-Софией и наблюдала за туристами, подкармливающими голубей. В её объектив попадало всё: от гигантских панорам до мельчайших песчинок.

С ней никого не было, и григори не следил за ней. В то утро Малахай наблюдал за женщиной несколько часов, пока та гуляла по Старому городу. Время от времени она сворачивала в безлюдный переулок или заходила в пустые магазины, подносила руки к лицу и тёрла виски.

Страдает от обезвоживания? Она все время пригубливала бутылку с водой, но при этом мучается от страшной головной боли. Тем не менее, в отель она не вернулась. Когда Малахай присмотрелся, то понял по её лицу, что она хорошо скрывает напряжение. Толпа, казалось, сильно раздражала, и она избегала толп туристов, которые выплёскивались из круизных кораблей через равные интервалы времени.

Она их боится? Может поэтому скрывается в тихих закоулках, когда может? Малахай так не думал. Она смотрелась более чем измождённой, хотя всякий раз, когда мимо неё пробегал ребёнок или группка детей, её лицо будто светилось. Она любила детей. Так же как и Малахай. Эта мысль вызвала у него улыбку.

Несмотря на усталость, девушка продолжала фотографировать все утро, время от времени проверяя телефон. Малахай догадался, что она бывалый путешественник. По её манере ориентироваться в городе и умению разговаривать с людьми он понял, что она не испытывает неудобства в новых местах. Если она профессиональный фотограф, то все становится на свои места. Но неясным остаётся, почему григори не охотился, а следил за ней.

Она шла через район Султанахмет к мосту Галаты, где неподалёку жил Малахай с братьями. Перед трамвайной остановкой она засекла хвост.

На этот раз наблюдателей было двое. Они по-прежнему шли на достаточно приличном расстоянии, поэтому Малахай мог держать их в поле зрения и не терять из виду женщину. Она остановилась возле вокзала, развернулась на сто восемьдесят градусов и свернула налево в пустынный переулок. Что она делает? Быть может, направляется в парк? Полицейский участок? Нет, теперь она свернула направо и вернулась к холму. Малахай попытался приблизиться, но заметил, что она оглянулась и посмотрела на двух идущих следом григори.

«Она их засекла».

Он видел, что она пытается сбросить хвост, ныряя при возможности в толпу и перебегая улицу слишком близко к проезжавшим машинам. Такое поведение впечатлило Малахая. Она двигалась быстро, но и солдаты не отставали. Прямо перед тем, как в толпе появился просвет, она юркнула в переулок, и у Малахая бешено забилось сердце.

«Плохой ход, женщина. Почему люди иногда так глупы?»

Он прибавил скорость. Григори не нападут в людном месте днём, но без сомнений схватят в переулке, и тогда пиши пропало. Ни одно правительство в мире не сможет найти её следов.

Солдаты свернули и пошли за ней в переулок.

Малахай побежал, больше не заботясь оставаться незамеченным. Он должен добраться до неё. Должен удержать их…

— И поэтому, говнюки, вы не трахнете девушку с перцовым баллончиком! Что, мало? Думали, раз я туристка, то не смогу себя защитить?

Она пнула одного по почкам, возвышаясь над мужчинами и держа наготове маленький баллончик. Малахай отвернулся от ветра, дующего в его сторону. А солдаты корчились на земле, закрывая лица и пряча сверхъестественно чувствительные глаза и носы, которые без сомнения подверглись мукам из-за острой смеси, распылённой из баллончика.

У Малахая отвисла челюсть.

«Как ей удалось застать их врасплох?»

Их народ может двигаться почти бесшумно. Ни один человек не должен быть в состоянии дать отпор…

— И ты!

Женщина теперь направила баллончик в его сторону. Он положил палец правой руки на запястье и стал чертить узор, тихо пробуждая заклинание, которое защитит, если она решит напасть. Он ощутил, как по руке потёк жар волшебства, наполняя тело силой, активируя гобелен защитной магии. Вмиг Малахая покрыла броня, которую не сможет пробить даже самый яростный воин.

— Какого хрена ты следишь за мной? — потребовала ответа незнакомка.

— Я не следил.

— Не ври мне.

— Я видел, как эти люди последовали за вами в переулок. — Он поднял руки больше не беспокоясь о перцовом спрее, ощущая, как древние силы циркулируют под кожей. — Я только пытался помочь.

— Я сказала, не врать!

Она была на пределе, адреналин раскалил воздух. Она приближалась. Малахай попятился, выводя её из переулка на более безопасную улицу.

— Вчера ты следил за мной. И сегодня следил. Зачем?

«Откуда она знала?»

— Я не следил за вами, — солгал он. — Вам нужна помощь? Может, кому-нибудь позвонить?

Она привлекала к себе внимание, просто повысив голос. Он не хотел вмешательства полиции. Совершенно.

— Опустите газовый баллончик. Я не причиню вам вреда.

— А я причиню. Если не ответишь, почему следил за мной всё утро.

— В последний раз повторяю, я не…

Она взорвалась.

— Я слышу тебя, и ты врёшь, засранец! За дуру меня принимаешь? Почему ты меня преследуешь?

У него земля ушла из-под ног. На руке запульсировало заклинание.

«Я слышу тебя».

Малахай моргнул, когда все поплыло перед глазами, и сфокусировал взгляд на бесстрашной женщине.

— Что ты сказала?

«Я слышу тебя».

Время остановилось, как только слова, сорвавшиеся с языка по собственной воле, повисли в воздухе между Авой и стоявшим у входа в переулок незнакомцем. Её окружали тысячи шепотков, голоса города захлёстывали разум. Предложение вылетело, рассекая гнавшуюся за ней какофонию. Три слова, которые никогда не должны были срываться с её губ.