Ник сидел в кустах еще мучительную четверть часа, затем вернулся на дорогу. Идти к озеру через метель он не решился. К такому походу следовало основательно подготовиться. Николас направился обратно в деревню. Мальчик двигался тихо и осторожно, внимательно присматриваясь и прислушиваясь. Откуда-то слева донесся тихий-тихий плач. Ник застыл возле плетеного забора и заглянул в крестьянский двор. Пусто. Мальчик пошел вдоль забора и так добрался до оврага. Склон резко уходил вниз сразу за огородом. Здесь плач был слышен сильнее. Ник хорошенько присмотрелся и увидел внизу среди зелени светло-серое пятно. Делать нечего – пришлось спускаться. Кряхтя, цепляясь за ежевику и обжигаясь крапивой, Николас добрался до дна оврага. Там он обнаружил годовалого ребеночка с большими голубыми глазами и темно-рыжими волосиками. Так просто и не поймешь – мальчик это или девочка. Рубаха местами была подрана, а ручки и лицо – в царапинах. Увидев Николаса, малыш умолк и показал пальчиком на ближайший дом.

– Родители успели выбросить его за забор, когда на деревню опустилась зеленая пена, – стал рассуждать Ник. – И что же мне с ним делать? Или все-таки с ней?

Тут терпение у малыша кончилось, и он снова заплакал. Николас тяжело вздохнул и взял ребенка на руки.

– Пойдем, – объявил свое решение Ник. – Здесь оставаться тебе все равно нельзя.

Так, с малышом на руках, ученик колдуна обошел овраг и вернулся в пустую деревню. Найти нужный дом и скрыться в безопасном подземелье – вот все, чего хотелось Николасу. Зомби нигде видно не было, даже зеленой пены стало заметно меньше. Предвкушая скорый конец страшного приключения, Ник прошел через грязный двор, толкнул плечом тяжелую дощатую дверь и шагнул в полумрак сарая. Мгновение глаза Николаса привыкали к темноте, а потом он ясно увидел в стойлах мертвую корову. Зомби-крестьянин поставил перед ней ведро воды, положил сена и теперь стоял, неловко гладя по рогатой голове.

«Может, обойдется?» – подумал Николас, и тут же глаза мертвецов загорелись багрово-красным.

Крестьянин начал медленно поворачиваться к мальчику. Корова подалась вперед и выломала хлипкую загородку. Оцепенение спало с Николаса. Он рванулся вперед, зажмурился и прыгнул в подвал с криком:

– Задраивай люк, Спиридоныч!

Домовой был тут как тут и ловко захлопнул дверцу в подполье. Николас приземлился на мешок картошки и совсем не ушибся. Осознав это, мальчик воскликнул:

– Скорее вниз!

– Не спеши, касатик! – серьезно проговорил Тимофей Спиридонович и поднес свечу к личику малыша. – Ты кого это сюда притащил?

Сверху в люк сильно стукнули.

– Нашел ребенка в деревне, – растерянно ответил Ник. – Да бежим же скорее, там наверху зомби!

– Не ребенка, а девочку, Настеньку, – сурово сказал домовой. – Ей в Корневище нельзя.

– Да почем ты знаешь, что девочка?! Тем более Настенька?! – взорвался Николас. – Говорю же! Спасаться надо! В деревне никого, кроме зомби!

– Мы, домовые, в этом лучше разбираемся, – уклончиво ответил Тимофей Спиридонович. – А девчонке под землю нельзя. Ее там камнешкур съест!

Николас тяжело вздохнул. Хотел сказать, что не верит в страшного камнешкура, но это привело бы к долгой перебранке, а сверху уже трещали доски под тяжестью коровы.

– Здесь она точно пропадет, надо спасать, – наконец выговорил Николас.

Тимофей Спиридонович проникся, вздохнул тяжело и ответил:

– Ладно, попробуем. Давай ее сюда.

Домовой взял девочку, посадил себе на плечи и полез вниз по корню. Росточком Тимофей Спиридонович был чуть выше Настеньки, но тащил ее легко, без малейшего усилия.

Во время спуска домовой как всегда много болтал.

– Может, и обойдется с камнешкуром… – говорил Ти-мофей Спиридонович. – Девчонка-то совсем махонькая, да и путь наш близок.

Настеньке явно нравилась поездка на мохнатых плечах домового. Она смеялась, пищала и таскала Тимофея Спиридоновича за уши. Николас упорно не спрашивал про подземное чудовище, почитая его выдуманным. Тогда Тимофей Спиридонович сам начал рассказывать. С его слов выходило, что раньше полноценными домовыми считались только домовые женского полу, а ребята, вроде Тимофея Спиридоновича, помогали да на посылках служили. В те стародавние времена сила в добром доме была такая, что люди в нем от всего злого отрекались, а уж чтобы вражда али разбой какой в избе приключился – так вообще невозможно. Такое дело не устраивало врагов рода человеческого, и создали они камнешкура, чтобы домовых всех под корень извел. С тех пор чудовище сие наводит кошмар на подземный народец, но ребяток не ест, а только девиц. Также на прочих барышень охоту ведет: и на людских женщин, и на русалок, и даже на страхолюдских кикимор.

– А как же вы спаслись? – спросил Николас.

– Все выжившие девицы-домовые укрылись в сердцевине великого Коневища да и живут там до сих пор в здравии, – отвечал Тимофей Спиридонович. – И если у домовых рождается девочка, она остается в сердцевине. Мальчики же отправляются по миру гулять да за избами присматривать.

«Так они просто беспризорники хулиганистые, эти домовые!» – подумал Николас, но вслух спросил:

– И много у вас девчонок в Корневище? Наверное, целый город или даже больше!

– И вовсе немного! – возмутился Тимофей Спиридонович. – У нас сейчас одни мальчишки рождаются, а девочки – раз в сто лет!

– Как это так получается? – поинтересовался Ник, нащупывая ногой отросток корня.

– Эх, темнота! – воскликнул домовой. – Всякому известно, что детей в капусте находят. Если пойдешь направо, то мальчиков. А если налево – то девочек.

– Значит, теперь вы ходите только направо? – уточнил Ник.

– Спросил бы лучше, как мы капусту в сердцевине подземной выращиваем! Вот это история достойная! – ответил Тимофей Спиридонович, но Николас уже наслушался вдоволь этих баек и про капусту не спросил.

Тем временем путешественники добрались до Корневища и припустили со всех ног прочь от Владимирского.

– Только бы не учуял! Только бы не учуял! – бормотал Тимофей Спиридонович.

– Учучу! – откликнулась Настенька.

Домовой схватился за голову и побежал еще быстрее. Николас едва мог угнаться за ним. Вот уже и знакомый корень с ярко-зелеными прожилками. Тимофей Спиридонович ловко запрыгнул на него и полез вверх. Ник замешкался и немного отстал. Тут-то и началось! Пространство содрогнулось, сверху посыпались камешки и комья сухой земли. Гул, грохот и скрежет заполнили собой колодец с тянущимся вверх корнем. Бедные светлячки от страха включили яркое, истеричное желто-зеленое сияние. Так Николас смог увидеть не только блестящие пяточки Тимофея Спиридоновича, но и камнешкура. Нечто огромное, утыканное шипами ползло по стенкам тоннеля. Так сразу было и не понять, то ли это зубастая пасть, то ли покрытая колючими наростами спина.

– Кидай ему все девчачье! – закричал Тимофей Спиридонович. – Все, что женского рода!

«Совсем с ума сошел», – подумал Ник, он выбивался из сил, карабкаясь по корню, а тут такая глупость.

Острые зубы камнешкура метили в Настеньку. Они все росли и росли, вытягиваясь из стенок. Тоннель превратился то ли в пасть, то ли в желудок жуткого монстра. Казалось, еще немного, и каменные челюсти сомкнутся и разжуют беглецов. Тогда только Николас задумался о словах Тимофея Спиридоновича.

– Что же у меня есть девчачьего? Ага!

Ник вытащил из кармана расческу и бросил камнешкуру. Зубы стремительно рванули вниз, из стенки появился толстый каменный язык, схватил расческу и скрылся. Раздалось довольное: «Ням!» Пока камнешкур облизывался, путешественники карабкались дальше. Когда он снова стал подбираться к Настеньке, Ник бросил ему моток ниток с иголкой. Дальше в ход пошли спичка и рубаха. Их каменшкур употребил с меньшим удовольствием. Все эти мелкие подачки достаточно долго отвлекали подземное чудовище, так что Тимофей Спиридонович с Настенькой на плечах успел выскочить из колодца. Только каменные зубы щелкнули совсем рядом с его пяточками. Ник замер один на один с камнешкуром. Острые шипы спустились вниз и потянулись к мальчику, но потом разочарованно заскрежетали и втянулись в стенки колодца. Николас сделал над собой последнее усилие, выбрался на поверхность и наконец-то вздохнул с облегчением.