– Опять время ускорилось! – понял Николас.

Под скалой из недр земли выходил чистый голубой лед. Ученик колдуна сразу же узнал этот яркий приметный цвет. А разведчики прыгнули вниз в провал и помогли спуститься старику Любомыслу. Николас последовал за волхвом. Так все оказались под землей. Поначалу лед лишь местами проступал на стенках тоннеля и почти не светился. Егору пришлось вооружиться огнивом и зажечь свечу. Чем дальше спускались исследователи, тем больше появлялось льда, и тем ярче он сиял. Вскоре надобность в свече отпала. Ник шел далеко позади, но все равно слышал восторженные возгласы разведчиков. И вот прозвучало кое-что, заставившее мальчика замереть и прислушаться.

– Здесь развилка и три дороги, – проговорил Егорка еще неокрепшим баском. – Как в былинах… Налево пойдешь – смерть найдешь. Направо пойдешь – коня потеряешь.

– Расходимся, – сказал волхв после недолго молчания.

– Тогда я, чур, прямо! – воскликнул Егорка.

– Иди прямо. А ты, Никитка, давай направо – коня у тебя все равно нет, – усмехнулся Любомысл.

Николас выждал пару минут, а потом вышел из-за поворота. Никакой развилки не обнаружилось. Ученик колдуна пожал плечами и двинулся дальше, но очень скоро тоннель закончился тупиком. Высокий и остроносый Никитка стоял в конце коридора и смотрел, как кружится подо льдом голубое сияние.

– Как тут все хитро устроено, – прошептал Николас.

Голубой свет вспыхнул с необычайной яркостью и разорвал ледяную корку, как пуля бумажный лист. Из стены вышел человек – Ник сразу понял, это гиперборей. Незнакомец был невероятно высок и широк в плечах, настоящий богатырь. При этом кожу имел белую и такую тонкую, что под ней была видна каждая голубая прожилка. Волосы и борода гиперборея разделялись на разноцветные пряди. Сейчас они по большей части выцвели и поседели, но раньше наверняка казались яркими и пестрыми. Незнакомец был очень стар, но нисколько не одряхлел. И даже глубокие морщины на его лице казались благородными. Только глаза серые, истертые почти до белизны, выдавали его истинный возраст.

– Как же я долго ждал тебя, – тяжело проговорил гипербореец и положил руку на плечо Никитки.

Парень не растерялся, не бросился бежать, а проговорил, чуть запинаясь от страха:

– Нам нужно чудо, чтобы спасти город от орды нежити.

– Вы получите его. Великое спасительное чудо, – ответил старик. – Для этого вы должны отправиться в Гиперборею и добыть живую воду. Но ты… у тебя есть другое предназначение. Дни мои на исходе, и ты сможешь заменить меня, стать проводником, через которого другие найдут путь к спасению. Готов ли ты принять свою судьбу? Времени почти не осталось…

Никита помолчал, перекрестился и сказал:

– Готов я на дело доброе, чтобы град родной избавить от смерти лютой.

Гиперборей объяснил своему преемнику правила путешествия, взял паренька за руки, и яркий светящийся лед поглотил Никитку.

– Вот он момент! – понял Николас и подбежал к старику-гиперборею.

Тот сначала не замечал мальчика, и только когда ученик колдуна заглянул в его бледно-серые глаза, тихо проговорил:

– Проходи, странник.

Яркая вспышка поглотила этот мир.

Сначала Николас увидел глаз, большой грустный янтарно-карий, а через мгновение всего зверя – огромного мохнатого мамонта. Гигант был частью тяжелогруженого каравана. Спасаясь от холода, мамонты прятали хоботы в шерстяных зарослях за ушами, переступали с ноги на ногу. Караван стоял посреди ледяной пустоши. Позади него лежали занесенные сугробами руины города, некогда прекрасного и величественного. Ветер гудел и кружил бритвенно острые заледеневшие снежинки.

– Я не хочу на юг, дядя Кордо, – Николас сначала услышал голос, а потом возле каравана появился тот, кому принадлежали эти слова. Ученик колдуна сразу же узнал старика-гиперборейца из ледяного тоннеля. Только теперь он был юношей, и его длинные разноцветные волосы казались красками, нечаянно пролитыми на белый снег.

– Ты должен, Дарциний, – ответил рослый широкоплечий мужчина.

Оба гиперборея были одеты совсем не по погоде – в одни только брюки и жилетку на голое тело. Они стояли босиком на снегу, но совершенно не мерзли.

– В городе должен кто-то остаться! Некроманты не могли убить всех. Я должен попытаться отыскать маму! – Юноша легко перекрикивал поднявшуюся метель.

Кордо взревел дико и угрожающе, казалось, он сейчас набросится на паренька и разорвет его пополам, но гиперборей совладал с собой и прорычал:

– Уходи, Дарциний! Некроманты уничтожили Источник живой воды. Ты провел год в глубокой заморозке и выжил! Ты – наша последняя надежда сохранить дорогу к Источнику через глубинную память!

Взгляд юноши погас, плечи опустились.

– Что случилось с видящими, стражами и садовниками? – спросил он.

– Погибли или выжили из ума, кто-то ушел в свою вторую природу и не вернулся. Все кончено, мир никогда не будет прежним. Уезжай, Дарциний! Исполни свое предназначение!

Юноша кивнул и взобрался по веревочной лесенке на спину мамонта. Тут-то Николас понял, что должен поспешить. Мальчик бросился вперед сквозь метель, закричал:

– Постойте! Я странник!

Но караван тронулся. Движение мамонтов только казалось неторопливым – огромные мохнатые звери стремительно исчезали за снежной стеной. Кордо помахал каравану рукой и бросился бежать прочь. Метров через пять он уже мчался по сугробам на четвереньках. Вот он высоко подпрыгнул и обратился в белого медведя! Николас остановился. Караван было не догнать. Белый медведь растворился в снегах и, возможно, уже выслеживал добычу.

«Хорошо хоть я не чувствую холода, – подумал Ник, и тут же ворох снежинок обжог его щеку. Мальчику пришлось переменить свое мнение. – Ладно, мороз начал работать. И вообще дело дрянь».

Николасу оставалось только направиться к заснеженным руинам города. К счастью, мир воспоминаний еще не стал совсем-совсем настоящим. Время по-прежнему летело с невероятной скоростью. Да и арктическая стужа морозила вполсилы. Вскоре Николас перевалил через ледяные дюны и обнаружил нечто поразительное – настоящий оазис. Тепло исходило от подземных термических источников. В защищенных от ветра низинах зеленела трава. Вокруг гейзеров и горячих озер росли пальмы и магнолии. Множество деревьев погибло относительно недавно. Другие обледенели, да так и остались стоять огромными яркими леденцами.

Наступила ночь, метель притихла. Город-оазис осветило северное сияние. Яркие зеленые и красные сполохи радостно плескались в черном небе. Казалось, они веселятся, насмехаясь над жизнью, медленно умирающей среди арктических льдов. Ник шел наугад по пустым улицам мимо разрушенных садов.

– Кто-то из гипербореев должен был выжить, – успокаивал себя ученик колдуна.

Мальчик видел многочисленные следы, иногда даже слышал какой-то далекий шум то с одной стороны, то с другой. После часа бесплодных поисков Ник заметил далеко впереди маленькую человеческую фигурку. Она казалась одинокой и беззащитной.

– Точно не враг, – решил Николас и ускорил шаг – нужно было догнать незнакомца.

Вот фигурка замерла на берегу горячего озера. И тогда Ник заметил медведя. Полярный хищник тоже преследовал незнакомца, но до поры до времени держался в тени замерзшей живой изгороди. Человечек возле горячего озера развел руки в стороны, потом кашлянул в кулачок. Что-то было знакомое в его движениях.

– Да это же Костя! – понял Николас и побежал вперед с криками: – Осторожно! Медведь сзади!

Но было поздно; хищник бросился к беззащитной жертве и уже занес лапу для смертельного удара. Константин не испугался и не убежал. Он остался стоять и только заглянул в глаза полярному медведю. Яркая голубая вспышка накрыла оазис. Костя исчез, а ослепленный мишка заревел и умчался прочь.

– Постой! Не убегай! – кричал ему вслед Ник. – Я странник, и у меня к тебе важное дело!

Но полярному медведю пока что хватило и одного мальчика-путешественника, связываться с другим он не собирался. Ученик колдуна попробовал догнать хищника, но тот двигался слишком быстро. Вскоре Николас выбился из сил и вынужден был сдаться.