- Я решил не беспокоить тебя. А Марта хотела помочь. – догнал ее его ответ.

- Я так и поняла милорд.

- Понятно.

Замерев Александрия ждала, что он скажет что-то еще, но он молчал и она ушла, остаток ночи проревев в подушку и представляя как муж целует и обнимает другую.

Сандра не знала, что когда хлопнула дверь ее спальни, Джул выгнал служанку и долго еще сидел, не шевелясь, закрыв лицо руками. А единственное, что звучало в его сознании -

«Ну почему я позволил ей уйти? Почему не объяснил, не задержал? Не сказал как люблю!»

Дни сменяли друг друга превращаясь в недели. И уже прошли две таких тяжелых и печальных недели. Джул уже почти поправился и больше не нуждался в посторонней помощи, вернувшись к привычным занятиям, а по утрам, все чаще звучали звуки скрещивающихся шпаг и мужских перебранок и споров. Отъезд компании был назначен через три дня и все только этого и ждали, обсуждая, что будут делать в столице, все кроме Сандры.

Для женщины все потеряло смысл. Она все чаще уходила от общей компании, прячась в саду, и сидела там часами, глядя в одну точку. По ночам любила сидеть в библиотеке, «читая» книги, хотя, что это было за чтение - держание книги на коленях на одно и той же страницы. Себастьян, поймав сестру за этим, быстро прекратил это занятие, напомнив ей о беременности и необходимости сна. Женщина сдалась без споров, чем только еще больше встревожила брата. И вот очередной день, пасмурно и фигурка в плаще, глядящая в никуда.

- Я вижу, эта скамейка стала любимой. – произнося это, Себастьян сел рядом с сестрой и укутал во второй плащ.

- Не надо, мне не холодно! – пустая, безэмоциональная улыбка появилась на женском лице, а голос звучал безжизненно – Мне нравится тут. Посмотри как красиво!

Оглядевшись граф увидел серый пейзаж не вызывающий ничего кроме депрессии. Заросшие плющом стены беседки, стоящей через заросшую травой дорожку. Кустарники, давно не стриженные и впечатление запустения и одиночества.

«Друг совсем не следит за своим хозяйством. Ему бы жену, чтобы она привела все в порядок. Только какая женщина согласиться жить с такими как мы?» - подумалось графу, но он тут же отбросил эту мысль, переведя свой встревоженный взгляд на сестру.

- Если ты так считаешь. – осторожно сказал Рено, все больше и больше тревожась за сестру. Нет, она ела, спала, улыбалась для окружающих и даже была хозяйкой, так как была единственной женщиной, но это была не его сестра. Перед ним была оболочка, выполняющая свой долг, но находящаяся в каком-то коконе своей собственной боли и отчаянья.

- Знаешь, этот пейзаж напоминает мне мою жизнь. Серая, изломанная и ничего не стоящая, – вдруг сказала сестра после долгого молчания. Поднимаясь и направляясь в сторону дома – мне пора. Надо еще об ужине позаботиться.

- Рия! – женщина замерла. Себ встал, подошел к сестре и просто прижал к себе. – Все будет хорошо, малыш. Просто поверь мне, все наладиться и у вас все будет хорошо. Тебя никто не осуждает, ты делала то, что должна была, и все это знают.

Прижавшись на миг к брату, она посмотрела на него и спросила.

- А Джул?

Мужчина отвел взгляд не зная как объяснить своей малышке, что ее муж винит во всем себя и боится приблизиться к ней, так как считает, что она винит его в произошедшем. Только Сандра не могла знать мыслей брата, поэтому просто вывернулась из родных объятий и быстрым шагом покинула сад, боясь, что кто-то увидит слезы на ее ресницах.

Рено же чертыхаясь и кроя друга последними словами, решился на серьезный разговор, но осуществить он его смог только на следующий вечер, оставшись с Джулом наедине.

Наблюдая за женой весь обед, Джул едва сдерживался, чтобы не встряхнуть ее. Она будто неживая, будто потеряла все эмоции и он презирал себя, мечтая вызвать хоть какую-то реакцию. Как и все предыдущие вечера, он решил напиться, только к его удивлению Рено забрал алкоголь еще в начале вечера и пригвоздил его взглядом к креслу, сказав, что им надо поговорить. Весь вечер Джул ждал, что скажет друг, а едва все ушли спать, Рено посмотрел ему в глаза и тихо сказал.

- Если ты это не остановишь, я вызову тебя на дуэль и пусть после этого она умрет от горя, но она уже не живет! Прекрати это!

В глазах друга была боль и тревога. А еще предупреждение, которое хорошо знал Джул. Но это предупреждение ни разу еще не обращалось против него.

- Ты знаешь? – все же спросил он

- Да, я все знаю. – кивнул Рено.

Джул долго молчал глядя на огонь в камине, а потом все же сказал.

- Она всю жизнь жертвовала собой, и я обещал ей, что со мной она будет в безопасности и ей больше не придется этого делать. И не смог, понимаешь? Я не сберег ее!

- А ты не думал, что она твою отстраненность воспринимает иначе? Ты не подумал, что она может думать, что ты презираешь ее?

- Что за чушь ты мелишь! – возмутился Джул.

- Это не чушь, это правда! Ты убиваешь ее своей холодностью. Она нуждается в тебе. А ты тут пьешь по вечерам и оплакиваешь свою несостоятельность! – отрезал друг.

Джул задыхался боясь подумать, что в голове у его малышки. Господи, неужели я не понял?

- Насколько все плохо? – наконец спросил он.

- А сам еще не понял. – грустно усмехнулся друг – Я удивляюсь, что малыши еще живы.

Больше Джул слушать не стал. Поднявшись, он направился в спальню жены, а едва открыл дверь услышал всхлипы заглушаемые подушкой. И возненавидел себя еще сильнее.

Подошел ближе. Присел рядом. Положил руку на плечо, чувствуя, как вздрагивает в рыданиях ее тело.

- Прости меня, любимая.

Сандра посмотрела на мужа и в ее взгляде отразилось все то, что скрывается днем: боль отчаянье и страх, а еще... еще отвращение к себе и это его доконало.

- Не трогай! – прошептала еле слышно. – Я сама все испортила. Ты теперь ненавидишь меня.

- Глупая, ты же лучшее, что у меня есть. Ты и малыши. Я просто не могу ненавидеть вас. Прости меня, родная!

Лег рядом и прижал ее к себе, а она хоть и не сопротивлялась, но у мужчины возникло ощущение, будто снова покрывается льдом.

- Это все я виноват! – шепчет Джул ей на ушко, надеясь отогреть и желая сделать с собой что-то страшное. Ему хотелось изрезать себя тупым ножом за каждую ее слезинку. Оплатить ее боль своей кровью, лишь бы она была счастлива. – Я поклялся тебе, что ты будешь в безопасности и не смог защитить даже себя. А ты снова пожертвовала собой ради кого-то другого. Я думал, ты ненавидишь меня. Ты нужная мне. Ты самое ценное, что у меня есть. После Саби я уже и не думал, что могу такое чувствовать. Я живу тобой, дышу тобой. Люблю тебя. И мне больно понимать, что не могу уберечь.

Слова застревают в горле, но Джул все же произносит их, прижимая свое счастье и жизнь к себе. Как бы он себе не лгал, но в этой женщине сосредоточилась его жизнь, и он боялся потерять ее.

- Ты не виноват и я не сержусь. Я думала, ты сердишься. – в ее глазах полных слез появляется надежда.

- Моя маленькая наивная девочка, я просто не могу на тебя сердиться. Я люблю тебя.

И вот уже глаза горят, а губы сливаются в нежном поцелуе. В этот миг есть только они двое, и никто им не нужен. Когда же он с трудом оторвался от нее, он заметил, насколько она измотана и еще больше испытал презрение к себе за недогадливость.

- Поспи! Я буду тут хранить твой сон.

Устроившись поудобнее и зарывшись в одежду на муже носом, Сандра только улыбнулась, чувствуя как его рука привычным движением накрывает ее живот, и успокаиваются дети. А в следующий миг она провалилась в глубокий целебный сон. А Джул еще долго наблюдал за женой любуясь ее красотой и только ближе к утру уснул сам.

Как и обещал, Джул забрал Сандру в столицу. Едва пара приехала, как привлекла к себе внимание всего королевского двора. Дамы не могли понять, зачем он привез жену, да еще и беременную, а еще шептались, что она его принудила жениться на ней. А господа не могли отвезти взгляда от похорошевшей, пусть и беременной, Сандры, чем вызывали в Джуле инстинкт собственника.