И все же я не мог отрицать, что теперь знал больше, чем несколько лет назад, теперь был ближе к сути дела, и все те события, в которые я оказался вовлеченным по возвращении, теперь, похоже, мчались к некоему окончательному разрешению. А что же я, собственно, хотел? Выяснить, где справедливость, и действовать в соответствии с этим? Я засмеялся. Так кого же из моих информаторов в данном случае благодарить первым? Значит, опять лишь весьма относительная правда? Нет, теперь мне вполне достаточно… И еще остался какой-то шанс направить Грейсвандир в верную цель: лучшая компенсация, какой можно ожидать в час ночи за те изменения, что произошли с полуночи.

Я засмеялся и проверил, свободно ли ходит в ножнах клинок.

— Бранд говорил, что Блейз подготовил другое войско… — начал было я.

— Об этом позже, — прервала меня Фиона. — Времени больше нет.

И она была права. Свет впереди стал ярче — это был широкий выход на открытое пространство. Он приближался к нам с такой огромной скоростью, как если бы туннель сам по себе вдруг начал стремительно сокращаться. Мне показалось, что там, за выходом, сияет дневной свет.

И через несколько секунд мы вылетели из пещеры. Я зажмурился от яркого солнца. Слева от меня расстилалось море, которое будто бы сливалось с небом того же цвета. Золотистое солнце то ли плыло, то ли висело над этим морем, а может, и внутри этого моря-неба, источая свои сверкающие лучи во все стороны сразу. За спиной у нас теперь не было видно ничего, кроме сплошной каменной стены; проход исчез без следа. Чуть ниже нас, примерно футах в ста, лежал Про-Образ. На нем виднелась темная фигурка, преодолевавшая вторую из его внешних дуг; человек этот был настолько поглощен своим занятием, что явно не замечал нашего присутствия. Потом мелькнула красная вспышка, когда он повернулся к нам лицом, и я узнал Камень, свисавший у него с шеи, как когда-то у нашего отца, у Эрика и у меня. Конечно же, это был Бранд.

Я спешился. Посмотрел вверх на Фиону, казавшуюся маленькой и растерянной, и вложил поводья Барабана в ее руки.

— Что-нибудь посоветуешь, кроме как «взять его»? — спросил я шепотом.

Она покачала головой.

Тогда, повернувшись, я обнажил Грейсвандир и бросился вперед.

— Удачи тебе, — тихо пожелала она мне вслед. Пока я шел к началу Пути, я заметил длинную цепь, что тянулась из входа в пещеру к неподвижному теперь телу грифона Виксера. Голова Виксера валялась на земле в нескольких шагах от тела. Яркая, того же цвета, что и у людей, кровь его обильно оросила камни вокруг.

Все ближе подходя к началу Образа, я быстро подсчитывал в уме: Бранд уже совершил несколько поворотов, следуя основной спирали этого лабиринта, так что по крайней мере круга на два опередил меня. Если бы мы были отделены друг от друга всего лишь одним поворотом, я мог бы попытаться достать его с помощью Грейсвандира, выйдя на позицию, параллельную его движению. Однако чем дальше от начала Образа, тем идти труднее, так что скорость Бранда постепенно уменьшалась. Ушел он все-таки еще не слишком далеко. Не обязательно было догонять его. Просто нужно пройти примерно полтора круга и занять позицию, параллельную ему.

Я ступил на Образ и двинулся вперед так быстро, как только мог. Вокруг моих ног тут же вспыхнули голубые искры, особенно при стремительном прохождении первого круга, когда сопротивление постоянно нарастало. Искры становились все крупнее и взлетали все выше. Волосы у меня стояли дыбом, когда я достиг Первой Вуали, вокруг явственно раздавалось потрескиванье. Однако я упорно пробивался сквозь невидимую стену, думая о том, заметил ли уже Бранд мое присутствие, и будучи не в состоянии позволить себе отвлечься и хотя бы бросить взгляд в его сторону. Я еще усилил свой натиск, и через несколько шагов Вуаль осталось позади. Идти стало гораздо легче.

Я взглянул вверх. Бранд как раз заканчивал борьбу с ужасной Второй Вуалью; он по пояс был в облаке голубых искр, но улыбался, и в улыбке его ясно видна была решимость победителя. Наконец он высвободился и шагнул вперед. И тут наконец заметил меня.

Улыбка тут же исчезла; он заколебался, что было мне на руку, ибо нельзя останавливаться, когда идешь по Образу. Любая остановка может стоить такого количества энергетических затрат, что трудно будет снова начать движение.

— Ты опоздал! — крикнул мне Бранд.

Я и не подумал ему отвечать. Я продолжал идти. Синие искры ручейками стекали с изображенного на Грейсвандире Образа.

— Сквозь черный участок ты пройти не сможешь! — сказал он.

Я продолжал идти. Темный участок был как раз передо мной. Я был рад, что он расположен не в самой трудной части Образа. Бранд тоже двинулся дальше, медленно приближаясь к Великой Кривой. Если бы я только мог нагнать его там! Никакого поединка бы не потребовалось: у него не хватило бы ни сил, ни скорости, чтобы защищаться.

По мере моего приближения к поврежденному участку Образа я вспоминал те способы, с помощью которых мы с Ганелоном перебирались через черную дорогу во время нашего бегства из Авалона. Мне это удалось только потому, что я все время мысленно представлял себе Образ. Теперь же сам узор был вокруг меня, да и расстояние, которое требовалось пересечь, было совсем не таким большим, как тогда. И тут мне пришло в голову, что Бранд просто пытается сбить меня с толку своими угрозами, что сила черного участка, вполне возможно, сильнее всего именно здесь, у ее истоков. Когда я подошел ближе, Грейсвандир неожиданно ярко вспыхнул. Повинуясь неведомому импульсу, я коснулся концом его острия края той черноты, что простиралась предо мной там, где прерывался Образ.

Грейсвандир как бы прилип к темной поверхности, и больше я его поднять не смог. Однако я продолжал движение, и мой клинок разрезал черную поверхность предо мной, скользя вперед, как мне казалось, примерно по стертой ныне линии Образа. Я следовал за ним. Солнце словно померкло у меня над головой. В ушах гулко отдавались удары сердца, лоб был весь мокрый от испарины. Сероватая пелена заволокла все вокруг. Мир стал каким-то сумеречным, Образ исчезал на глазах. Казалось, что ничего не стоит сейчас сделать один лишь неверный шаг и… Не хотелось выяснять, каким именно будет результат.

Я все время смотрел себе под ноги, следуя той линии, которую прорезал Грейсвандир; голубой огонь, плясавший на его лезвии, был единственным проблеском света в этом мире. Шаг правой ногой, шаг левой…

И вдруг все кончилось. Грейсвандир снова свободно взлетел в моей руке, и синий свет на его лезвии отчасти померк, то ли из-за ярко вспыхнувшего вновь передо мной Образа, то ли еще по какой-то неведомой мне причине.

Оглядевшись, я увидел, что Бранд приближается к Великой Кривой. Я же пока что подходил лишь ко Второй Вуали. Нас обоих ждали тяжкие испытания, однако Великую Кривую преодолеть значительно труднее, так что я уже должен буду освободиться и смогу двигаться значительно быстрее, пока Бранд будет преодолевать этот трудный участок. Зато потом мне придется пересекать поврежденный участок Образа во второй раз. К этому времени Бранд, возможно, уже освободится, однако все равно будет двигаться с меньшей, чем у меня, скоростью — после Великой Кривой идти труднее всего.

Напряжение усиливалось с каждым шагом; все тело покалывало. Искры из-под ног взлетали уже до середины бедра. Я словно пробирался среди колосьев странной электрической пшеницы. Волосы мои по-прежнему стояли дыбом. Я чувствовал, как они шевелятся. Один раз я оглянулся и увидел Фиону: она сидела в седле совершенно неподвижно и наблюдала.

И я устремился ко Второй Вуали.

Углы… резкие повороты… Сопротивление все росло, и все мое внимание и все мои силы были теперь отданы борьбе с ним. Снова возникло уже знакомое ощущение безвременья, как если бы вся моя прошлая жизнь — это только Путь, да и дальнейшая тоже… Я настолько сконцентрировал свое внимание, что остальное вокруг словно исчезло: Бранд, Фиона, Амбер, мое собственное «я»… Искры взлетали все выше по мере того, как я с огромным трудом продвигался вперед, сворачивал и снова шел вперед, и каждый следующий шаг был труднее предыдущего.