Пало еще трое воинов Эрика, и мы отвоевали еще четыре ступени. Потом пал один из наших.

С моря дул холодный пронзительный ветер, к подножию горы уже начало собираться воронье. Сквозь тучи вдруг проглянуло солнце. Видимо, Эрик оставил свои штучки с погодой и теперь был полностью поглощен подготовкой войска.

Мы отвоевали еще шесть ступеней, потеряв одного воина.

Очень странный и печальный то был подъем.

Блейз шел впереди меня. Скоро придет и его черед. А потом — мой, если он погибнет.

В авангарде оставалось всего шестеро.

Еще десять ступеней… Осталось пятеро…

Мы продолжали продвигаться вверх, медленно, мучительно. Ступени заливала кровь, насколько мог видеть глаз. Да, боевой дух наших воинов был поистине несокрушим!

Шедший первым уложил четверых и погиб сам. Лестница снова повернула.

Мы упорно поднимались! В авангарде осталось всего трое. Первый упрямо лез вперед и вверх — в каждой руке по клинку. Для него это была священная война, каждый удар он наносил с удвоенной силой. Он уложил троих, прежде чем пал сам.

Следующий не был столь отважен и ловок, его уложили сразу. Передо мной осталось двое.

Блейз уже вытащил из ножен свой длинный клинок с филигранью: лезвие засверкало на солнце.

— Что ж, братец, — сказал он. — Посмотрим, устоят ли они против принца Амбера!

— Надеюсь, что в любом случае одного принца им будет достаточно, — ответил я.

Он рассмеялся.

Мы преодолели уже, наверное, три четверти пути, когда пришла очередь Блейза.

Он бросился вперед, и тут же первый воин противника полетел в пропасть. Потом острием меча он проткнул горло следующему, а третьего оглушил ударом плашмя и тоже скинул вниз. Вскоре за ними последовал и четвертый.

Я не отставал ни на шаг, держа меч наготове.

Блейз дрался великолепно, куда лучше, чем я ожидал, и значительно лучше, чем в те годы, что я помнил. Он летел вперед, как ураган, его меч сверкал, как живая молния. И враги падали вокруг него один за другим.

Что бы там раньше ни говорили о Блейзе, в тот день он был истинным принцем Амбера. Но надолго ли хватит у него сил?

В левой руке он сжимал кинжал, которым пользовался с ужасающей точностью, сходясь с противником вплотную. Своего одиннадцатого он прикончил именно кинжалом, ударив в шею. И мертвец полетел вниз, унося клинок, застрявший в страшной ране.

Веренице врагов не было видно конца. Видимо, они шли непрерывным потоком прямо с площади на вершине. Я все же надеялся, что моя очередь не наступит, я уже почти верил в это.

Еще трое убитых упали, прежде чем мы добрались до небольшой площадки перед очередным поворотом лестницы. Блейз расчистил ее от врагов и двинулся дальше. Уже полчаса он шел впереди меня и все убивал, убивал… Я слышал восхищенные восклицания воинов позади меня. И уже почти поверил, что мы дойдем так до самой вершины.

Блейз использовал все известные ему приемы боя: сбивал противника с толку, размахивая плащом перед его носом, ставил подножки, выкручивал врагам руки. Словом, разошелся вовсю.

Так мы поднялись до следующей площадки. У Блейза рукав уже был в крови, но он продолжал улыбаться. А воины позади тех, кого он убивал одного за другим, побледнели до синевы. Это только придало ему сил, да и я был рядом, готовый занять его место в случае чего. Это тоже прибавляло врагу страха — они знали о морском сражении.

Блейз благополучно миновал еще одну площадку и вновь пошел вверх. Вот уж никогда не подумал бы, что он столько продержится! Я бы не выдержал. Поистине замечательный пример выдержки, выносливости и фехтовального искусства; никогда не видел ничего подобного после того, как Бенедикт в одиночку защитил проход в Арденском лесу от Лунных всадников из Генеша.

Однако Блейз начал заметно уставать. Если бы только я мог заменить его, хотя бы дать ему возможность передохнуть!..

Но я никак не мог этого сделать. И продолжал подниматься позади него, сознавая, что каждый удар может стать для Блейза последним.

Он явно слабел. А до вершины было еще добрых полсотни шагов.

Мне вдруг стало жаль Блейза. Он все же был моим братом и действительно хорошо ко мне относился все это время. Не думаю, что он был уверен в конечной победе, однако сражение продолжал. По сути дела, он своими руками прокладывал мне дорогу к трону.

Блейз убил еще троих, но меч его поднимался все медленнее. С четвертым он сражался целых пять минут, прежде чем уложил и его. Я был уверен, что следующий — его последняя жертва…

Но я ошибся.

Когда Блейз наконец уничтожил и этого противника, я, переложив меч в левую руку, правой вынул свой кинжал и метнул его.

Кинжал по самую рукоять вошел в горло следующему врагу. Блейз, перепрыгнув сразу через две ступени, рубанул еще одного по ногам. Тот рухнул куда-то вбок. Блейз сделал выпад и распорол брюхо следующему. Я тоже бросился вперед, чтобы прикрыть своего брата справа, но в этом не было нужды.

У Блейза как будто прибавилось сил. Он свалил еще двоих. Я вытащил из ножен запасной кинжал, да еще один мне передали сзади.

Кинжал я держал наготове, пока не заметил, что Блейз вновь начинает уставать, и сразу метнул кинжал в его противника. Однако тот как раз сделал выпад, и кинжал попал в него не острием, а рукоятью. Тем не менее он попал ему в голову, и Блейзу оставалось только посильнее толкнуть оглушенного врага, чтобы тот свалился вниз.

И туг следующий воин прыгнул вперед и, несмотря на то, что сам напоролся на меч Блейза, успел все же нанести ему сильный удар в плечо. Оба они покатились вниз.

Я даже не успел ни о чем подумать и действовал совершенно инстинктивно. Это было одно из тех решений, которые принимаешь в долю секунды и осознаешь только потом. Моя рука сама метнулась к поясу, выхватила футляр с колодой карт и кинула его Блейзу, когда тот на мгновение зацепился за крошечный выступ.

— Держи! — заорал я.

И он успел поймать футляр.

У меня не хватило времени проследить, что с ним было потом, — пришлось парировать выпад очередного противника.

Так начинался последний этап нашего восхождения на Колвир.

Скажу сразу: нам все-таки удалось добраться до вершины. Задыхаясь, я остановился на последней площадке, а вокруг меня собрались мои взобравшиеся следом верные воины.

Мы построились и вновь пошли в атаку. Нам потребовался час, чтобы достигнуть Ворот и с боем миновать их.

Мы были в Амбере.

Уверен, что Эрик все-таки никогда не предполагал, что мы сумеем пробиться.

Как-то там Блейз, подумал я. Успел ли он вытащить Козырь и воспользоваться им, прежде чем достиг подножия Колвира?

Мы все-таки явно недооценивали противника. Его силы снова превосходили наши. Оставалось только сражаться до последнего. Отчего же я поступил так глупо, бросив Блейзу колоду? Я знал, что своих карт у него нет; видимо, это и заставило меня так поступить. Может быть, сказывалось влияние тех столетий, что я провел в Тени Земля? А ведь карты могли бы и мне самому пригодиться, если дело обернется худо…

Дела обернулись худо.

Мы дрались до наступления сумерек, и у меня оставалась всего лишь горсточка воинов. Мы уже достаточно далеко продвинулись в глубь Амбера, когда нас окружили. Мы отчаянно отбивались, и я терял своих воинов одного за другим. Силы были слишком неравными.

Ллевелла или Дейдра, несомненно, предоставили бы мне убежище… Зачем только я отдал карты Блейзу?

Я уложил еще одного и постарался забыть о картах.

Солнце село, все окутала ночная тьма. Нас оставалось всего несколько сотен — и очень далеко до дворца.

И тут я увидел Эрика. Он что-то кричал, отдавая распоряжения. Ах, если бы я только мог до него добраться!

Но я не мог.

Наверное, пора было сдаваться, чтобы сохранить жизнь оставшимся воинам, на славу мне послужившим. Но кому сдаваться? Да никто от нас этого и не требовал. Даже если бы я специально вызвал Эрика, он бы попросту меня не услышал. Он вообще не участвовал в бою: только командовал издали.