— Один — твоя вера, — засмеялся Раздолбай, признавая, что Мишиными аллегориями можно и в самом деле оправдать любой миф. — По мне, Библия все-таки убедительнее.

— Ни фига не убедительнее! Просто Библия распространилась по миру шире, потому что Христианство взяла на вооружение Римская империя, когда их многобожие перестало канать.

— Они, наоборот, триста лет христиан гнали и ко львам бросали, — вспомнил Раздолбай познания, полученные от Миши.

— Бросали, потому что никому не понравится, когда кто-то начинает ломать заведенный у тебя порядок. Римляне сказали всем, кого покорили, — верьте во что хотите, мы чужих богов уважаем, а вы почитайте наших. Одни поклонялись Изиде, другие Митре, третьи богам Олимпа, и все были довольны. Тут приходят какие-то оборванцы-христиане и кидаются в бычку — есть один бог Иисус Христос, а все остальные — идолы, им поклоняться не будем. Римляне говорят: минуточку, уважаемые, тут до вас был порядок — к Митре налево, к Зевсу направо, и мы таким порядком завоевали полмира. Хотите поклоняться своему Христу — ради бога, но зачем на уважаемых людей болт класть? Цезарь свой род прямиком от Венеры ведет, вот у нас храм в ее честь построен. Или вам положить и на Цезаря? Положить, отвечают, и на Цезаря, и на храм. Не было никакой Венеры, храм ваш — идольское капище, а Цезарь — демонопоклонник. Ну, раз вы такие борзые, говорят римляне, идите ко львам, и пусть вам ваш парень на кресте помогает. Скажешь, неправильно поступали? А представь, что ты вместо вступления в комсомол сказал бы, что Ленин ваш — гнилой труп, решения двадцать пятого съезда тебе по херу, а коммунизм — утопия и никто его никогда не построит.

— Это круто было бы! — засмеялся Раздолбай. — Сейчас, кстати, нечто подобное уже происходит. Ленин — гнилой труп, конечно, не говорят, но Ленин-гриб даже по телевизору было.

— Это сейчас. А десять лет назад ты попал бы за такие речи в психушку и не поднялся бы потом выше дворника в областном городе. Кстати, глядя на бардак, который сейчас творится, я не уверен, что это было бы так уж неправильно. Римляне были не дураки — понимали, что если ниспровергать основы, на которых стоит государство, то рухнет и государство. Им этого, ясное дело, не хотелось, поэтому — христиан ко львам.

— Ну а зачем же они потом взяли Библию на вооружение?

— Не можешь победить — возглавь. Хорошо быть в Риме господином и ходить в термы к гетерам. Рабам и ремесленникам было довольно фигово, и когда пошел слух, что в Иудее распяли парня, который воскрес и обещал всем небесное царство, где последние будут первыми, они естественно на это клюнули. Таинственный культ, катакомбы… К языческим богам народ охладел — ничего нового, а тут свежая струя. За триста лет христиан стало реально много, и, как сказали бы сейчас в западных странах, увеличилась электоральная база. Ну и главное, в христианстве со временем появились очень заманчивые для государства фишки: «Рабы, повинуйтесь господам со страхом и трепетом. Всякая душа да будет покорна властям, ибо власть от Бога…» и все такое. Император, прикинув, что тема зачетная, для начала отменил гонения. Перед этим разгромил своего соправителя, заявив, что видел в небе знамение креста. Не странно ли для бога любви сказать — вот тебе мое знамение, ты с его помощью замочишь других парней в борьбе за власть? Так что, я думаю, все было наоборот — сначала решили опереться на христианство, а потом придумали историю про знамение. В Библии намешано много римских учений — Филон, Сенека, гностицизм. Все это причесали в четвертом веке под личным руководством императора, добавили туда распятого парня и мифы зороастрийцев, а потом еще двести лет переписывали. Дальше пошли эту веру насаждать, и понеслось. Медицину объявили дьявольщиной, математику — нечестием, бани запретили как языческий разврат — отсюда грязь и чума. В религиозных войнах перебили миллионы двуногих. Если эта религия от Бога, он что не мог предвидеть, какое пойдет мочилово? А если предвидел, то он тогда ни фига не милостивый, а реальный садист, и не понятно, за что ему поклоняться. Посмотри на культ красоты античного мира и посмотри, к чему привело Христианство — пятнадцать веков грязного средневековья с инквизицией, когда девочку вешали рядом с матерью за связь с дьяволом, а поводом были черные туфли на красной подошве. И с другой стороны откровенный разводняк лохов на чудеса, когда по улицам носили кость мамонта и выдавали ее за руку великана святого Христофора. Вот тебе все твое Христианство. Как говорил приснопамятный автомеханик Василий Терентьевич, весь хуй до копейки. Будем наконец играть или будем дальше заниматься твоим историческим образованием?

Раздолбай нехотя пошел вокруг стола, высматривая шар для удара. В голове у него поднялся шум, похожий на радиопомехи. Он не мог возразить Валере, не имея и сотой доли его знаний, но не хотел сдаваться, потому что, отказавшись от веры, отказывался и от помощи высших сил, без которых обладание Дианой казалось ему невозможным.

— Слушай, происхождение Библии не имеет значения, — нашелся наконец он. — Я не верю, что там кто-то действительно воскресал, и все это скорее всего выдумки. Церковь — суеверия, и я сам это говорил Мише, когда он предлагал мне с каким-то священником пообщаться. Просто так вышло, что, полистав Библию, я обратился как будто к Богу, а дальше было все, как я тебе рассказал, — внутренний голос, помощь свыше. Это ведь уже не древние выдумки, а мой личный опыт, которым я делюсь с тобой.

— Внутренний голос может быть твоей интуицией, а помощь свыше — совпадениями. Если ты просишь что-нибудь у Верхнего Парня и это случается, то это не значит, что без твоей просьбы не случилось бы то же самое, и никак не доказывает, что Парень действительно существует. Какой шар ты будешь сейчас бить?

— Свояка в среднюю.

— Один всемогущий, сделай так, чтобы он не забил!

Валера картинно поднял руки и начал что-то беззвучно шептать. Раздолбай понял его уловку и стал тщательно целиться. Шар был не сложный, и он верил, что забьет его, но свояк ткнулся в борт и замер в створе лузы.

— Да, Один! Ты помог мне! — закричал Валера, потрясая кием, словно копьем. — Ну что, разве твой промах не доказывает существование Одина? Я попросил — получилось, как я просил, стало быть — Один есть!

— Шансов, что я не забью шар, было больше, чем шансов встретить на вокзале маму Дианы. У Миши не было никаких шансов получить скрипку, на которой он сейчас играет, но он слышал внутри себя «дано будет» и получил ее.

— Он что, из-за скрипки поверил в Бога?

— Нет, поверил из-за другого, но я не уверен, что имею право это рассказывать.

— Да мне по фигу, из-за чего он поверил — каждый сходит с ума по-своему, а шансы могут быть самые невероятные. Я в Гейдельберге пошел с другом-немцем в казино, и он научил меня верному способу поднять бабок — надо несколько раз ставить на один цвет и все время удваивать ставку. Чистая математика — даже если ты проиграешь пять раз подряд, то на шестой выиграешь и с плюсом вернешь затраты. Мы стали играть на красное и просадили все, потому что черное выпадало одиннадцать раз. Одиннадцать! Много было шансов на это?

— Немного, — признал Раздолбай, чувствуя, как вера в высшие силы начинает покидать его.

— Ваши отношения с Верхним Парнем ушли не дальше ритуальных плясок вокруг наскального изображения мамонта. Одному телку подавай, другому — скрипку. Ладно бы хоть смысл жизни искали. Ты Библию-то всю прочел или только ту часть, где говорилось «просите и обрящете»?

Признаться, что он читал всего несколько страниц, казалось Раздолбаю совсем позорным, и он напомнил Валере про бильярд.

— Если ничего больше не читал — потерял не много, — подытожил Валера, закатывая шар, подставленный Раздолбаем. — Рабская философия, призывающая подставлять другую щеку, имела смысл для черни во времена Римской империи, потому что других вариантов вообще-то не было — или другую щеку, или меч в брюхо. Если в тебе есть боевой дух, советую все-таки присмотреться к Одину. Он лишит тебя страха и боли — будешь херачить всех только так.