– Всем также известно, что вы знаете больше, чем говорите, – парировал Лорд-маршал. – Тебе придется предоставить мне более подробные объяснения. Я не собираюсь довольствоваться отговорками и полуправдой.

Дейм Вако не справлялась с новой информацией.

– Он обращается с ней не как с пленницей. Возможно, она гостья. Оружия не видно, а это значит, что ни одна сторона не боится другую. – Дейм Вако покачала головой, недовольная тем, что не понимает смысла происходящего. Потом с улыбкой посмотрела на Вако.

– Будь примерным солдатом и отправляйся на поиски Риддика, тем более что Лорд-маршал не оставил тебе выбора. Выполни свой долг, уничтожь преступника или привези его сюда, а я тем временем узнаю, почему Лорд-маршал так его боится и какое отношение ко всему этому имеют элементалы. Здесь задействовано столько механизмов, что потребуется немало времени, чтобы понять движение всех колесиков и шестеренок.

Прижавшись к Вако, она проникла языком глубоко в его рот, ее горячее дыхание заструилось по его горлу.

Ввиду таких аргументов Вако ничего не оставалось, как подчиниться.

Эта суровая планета с трудом вращалась вокруг своей оси. Она была слишком близко расположена к своему солнцу. Одно ее полушарие изнывало от адской жары, другое – стыло от смертельного холода. Между ними находился терминатор – довольно широкая полоса сумеречного света, которая передвигалась по планете гораздо медленнее, чем на других населенных человеком планетах.

С ночной стороны к планете приближался корабль, пронизывая атмосферу, не способную удерживать влагу и потому лишенную облаков. На корабле не было ни опознавательных знаков, ни символов принадлежности к какой-либо планетной системе. То же самое можно было сказать о его экипаже.

Крио-трубки автоматически удалились от человеческих рук и ног, и второй пилот раньше других выбралась из пут датчиков системы наблюдения и обеспечения жизнедеятельности. Она поднялась с кресла и потягивалась до тех пор, пока не затрещали суставы. Усилием воли заставив себя выполнить обязательные после пробуждения упражнения, она занялась коллегами. Скоро они тоже проснутся. Беглая проверка систем показала, что на борту корабля все функционирует нормально. Второй пилот осталась довольна результатами осмотра и уже собиралась объявить о приближении корабля к планете и начать посадку, как вдруг вспомнила, что на борту находится еще один человек, за состоянием которого она должна следить.

Как и следовало ожидать, пассажир еще спал: человек не может самостоятельно выйти из состояния крио-сна. Он представлялся ей интересным типом, хотя и был всего-навсего ценным товаром, за который они надеялись сорвать хороший куш. Кто он и откуда – оставалось для нее загадкой. Тумбе не особенно распространялся о пленнике, сказал только, что его надлежит отвезти в тюрьму.

Впрочем, все это ее не касалось. Для нее важнее всего были деньги, которые, судя по всему, будут выплачены безотлагательно.

Тем не менее любопытство давало о себе знать. Между пленником и Тумбсом произошла короткая, но исключительно интересная словесная перепалка. Этот человек носил странные черные очки: таких она никогда раньше не видела. Их необычный облик наводил на мысль о том, что они защищают не только от солнечного света. Очки интересовали ее ничуть не меньше хозяина, пребывающего в крио-сне.

Подойдя ближе, второй пилот протянула к нему дрожащую руку. Никаких признаков активности. Интересно, а как выглядит внутренняя сторона очков? Она приподняла их с лица спящего.

И отпрянула. На нее в упор смотрели блестящие глаза, немедленно приводившие на ум мысль о запрещенной хирургической модификации, о которой в приличном обществе говорили разве что шепотом. Только что она была спокойна и собранна, а сейчас с трудом ловила ртом воздух.

Риддик слегка повернул голову:

– Тебе известно, что ты скрипишь во сне зубами? Наверное, видишь во сне что-нибудь сексуальное.

Второй пилот быстро забралась в свое кресло, которое давало ей ощущение безопасности и приятной понятности приборной доски.

Один за другим просыпались члены экипажа, постепенно покидая состояние анабиоза, без которого хрупкое человеческое тело не смогло бы перенести нагрузки сверхсветового полета. То ли безразличный к своему здоровью, то ли убежденный в своей исключительности, Тумбе игнорировал рекомендованный после пробуждения режим восстановления, предпочитая ему бутылку текилы.

Что случилось с вторым пилотом? Когда она докладывала о положении корабля, ее голос странно дрожал. Тумбе не стал требовать объяснений, они занялись посадкой, и ее напряженность постепенно прошла.

– На солнце поверхность нагревается до 370 градусов, – доложила она, взглянув на датчики. – А ночью температура падает до минус 170. Настоящий курорт.

Тумбе уже знал, что можно ожидать от Крематории, поэтому просто стоял рядом с Риддиком и медленно кивал головой.

– Я вот что скажу: если бы ад и эта планета были моей собственностью, то Крематорию я сдавал бы в аренду, а сам бы жил в аду. Там, по крайней мере, климат устойчивый.

С приборной доски раздался сигнал. Посмотрев на нее, второй пилот проговорила: «Получено разрешение на посадку». Она взглянула на Тумбса и сказала: «Какие-то дополнительные меры предосторожности. Незнакомый мне код».

Первый пилот был занят управлением.

– Здесь не разрешается автоматическая посадка. Меры безопасности. Не спрашивай, почему, не я был тем придурком, который надумал разместить на Крематории тюрьму.

Пилот переключил несколько тумблеров. – Перехожу на ручное управление.

Корабль отреагировал на его слова слабым рывком.

– Приближаемся к терминатору, – объявила второй пилот.

– Опаздываем. Им это не понравится. – Пилот управлял своим настроением не хуже, чем кораблем. – Давайте кончать с посадкой. – Он внимательно изучил солнечный монитор, показания которого ему категорически не понравились.

На корабле стало совсем тихо. Риддик молча следил за происходящим, отмечая в уме показания приборов и манипуляции пилотов, запоминая все на тот случай, если это может ему понадобиться.

– Угол посадки выбран, – объявила второй пилот. – Раз… два … пошли.

Пилот резко послал все рычаги вперед. Обычно он просто сидел и наблюдал на мониторах, как происходит приземление, но сейчас все было иначе. На этой забытой богом и чертом планете все было не так, как везде. Теперь жизнь всех пассажиров была в его руках и зависела, как обычно, от слаженности работы электронных систем.

Риддик почувствовал, как его прижало к задней стене импровизированной тюремной камеры, – они вошли в атмосферу.

Внизу, на фоне унылого ландшафта что-то двигалось, но это не были живые существа. Между обсидиановыми горами и равнинами остывшего и растрескавшегося стекла, на безопасном удалении от вулканов, чья лава стекала в противоположном направлении, открылись механические двери, изготовленные из специального сплава титана и керамики. Они вели в подземный ангар, который заканчивался взлетной полосой.

Высокая каменная башня указывала, где находится ангар. Именно туда пилот и направил корабль, жалея, что не может воспользоваться автоматикой. Корабль снижался, но, как вскоре выяснилось, недостаточно быстро.

Над линией горизонта появились первые солнечные лучи. Моментально отреагировавшая атмосфера ударила по кораблю. На нем не было специальных стабилизаторов, которым оснащались все приходящие на Крематорию корабли, и поэтому он резко взмыл вверх.

Пилот с трудом удерживал его в своих руках. Позади него кто-то из экипажа стал ругаться.

Ангар приближался слишком быстро, но снижать скорость было нельзя – они попали бы под прямые солнечные лучи. Не дожидаясь команды, второй пилот раскрытой ладонью ударила по большой красной кнопке, на которой кто-то нацарапал: «Катапульта на вечеринку». В то же мгновение на корабле заработали два аварийных атмосферных двигателя. Они втягивали в себя воздух и, смешивая его с топливом, выбрасывали в противоположном движению корабля направлении. Скорость корабля резко упала, они начали опускаться.