Температурно-погодный режим – тоже комфортный, с порывами экзотики, если пожелаем для развлечения…
– Готова? Взлетаем!
– Динечка, я боюсь высоты!
– Бойся, бойся на здоровье, а иначе – какая романтика!? Но я обещаю: не упадешь, не продрогнешь и ветром не захлебнешься. Ни ветер, ни гроза, ни инерция нам не страшны! Главное – держись ко мне поближе. Самолеты, птицы, астероиды, мухи, ракеты – с нашим ковром не пересекутся. Х-ходу-у-у!!!
Наш ковер взлетел на два километра над уровнем Балтийского моря и взял курс на юго-восток. Лететь предстояло далеко, поэтому скорость я задал чудовищную, и это вдруг создало непредвиденные неудобства для зрителей, то есть, для нас с Машей: все мелькало под нами, толком не увидеть, не полюбоваться, не обсудить… Пришлось приподнять полет до пяти километров и скорость снизить, с тем расчетом, чтобы весь путь проделать не за полчаса, как я сначала намеревался, а за час. Минут через пять закончились облака, еще чуть погодя в пейзаж за бортом вернулось лето.
– Диня, а вдруг гора!?
– Ковер умный, облетит. Если строго по прямой лететь – мы непременно впилимся в Гималаи, но я предлагаю так: долетаем до Аравийского моря, это уже совсем скоро, потом летим вдоль побережья до самого Цейлона, потом к папуасам, потом через северный кусок Австралии – и уже на месте!
– А где у нас место?
– Ну… короче говоря, за Австралией лежит Коралловое море, и там, не долетая до новой Каледонии, мы приземлимся на островок с роскошнейшим на свете пляжем. Завтракаем, купаемся, все такое… а дальше видно будет! На, держи глобус, утоли свое невежество.
– Не нужен мне твой глобус, я лучше так посмотрю, что там под нами! Диня, а я точно не упаду?
– Точно. О, наконец-то вода! Это Аравийское море, между прочим!
– Оно прекрасно!..
Я выбросил не понадобившийся глобус за борт, но задержал его в синхронном полете с ковром и тут же расстрелял из древнего DOOM-овского дробовика-двустволки. Дробовик выбросил вслед за глобусом, а сам прилег рядом с Машей, глядеть вниз, любоваться Индийским океаном.
– Диня, смотри, смерч! Диня, это шторм, да!? Красиво! Ну, ведь правда лучше, чем эти твои пиф-паф по беззащитному глобусу! Тем более что не попал!
– Не надо ля-ля! Вдребезги разнес! Вот смотри, я сейчас еще!..
– Нет, нет, нет! Попал, признаю! Давай дальше смотреть! А мы купаться будем?
– Будем. Да хоть сейчас, только пожелай! Ковер нас подождет.
– Нет, нет, пусть все идет по твоему плану, а я лучше еще потерплю! Буду гореть нетерпением, зато потом!.. Смотри, самолет перегнали! Ура! Мы быстрее всех!..
Четырехмесячное общение с Лентой, общение-погружение, сделало меня старше лет на двадцать, а то и на всю тысячу! Мало того, что ко мне вернулись все воспоминания моей прежней жизни, в дополнение к имеющимся, так еще и Лента от себя подбавила чертову кучу всяческих знаний, умений и постижений, словно бы я сам все это дополнительно пережил… Никогда не интересовался Коралловым морем, даже не помнил толком, где оно находится, а теперь вроде бы как знаю, и ничуть не сомневаюсь, что найду там подходящий островок… или сам его создам…
Нет, создавать не пришлось: крохотный, гектаров на шесть, с изумительным песчаным пляжем, окаймляющим почти весь остров, с пальмами, с холмиком, с травою-муравою…
Нашелся там еще один крохотный пляжик, галечный, а не песчаный, но это уже я его незаметно подсунул под бочок основному, для разнообразия. И траву – тоже я, чтобы помягче, подушистее… Ну, и бунгало, само собой. А вот бунгало выстроил в предельной аскезе и простоте: окна без стекол, магические светильники по стенам, широкая двуспальная кровать, две подушки, две простыни без одеяла… за стенкой звуконепроницаемый туалет (с полным европейским комфортом), душ. Без ванны! Без интернета! Без телевизора!.. Почти каменный век!..
Прежде всего мы раскинули в тенечке под пальмой скатерть-самобранку с золотою посудой, Маша, конечно же, пофыркала на нее, Маше серебряную подавай, разложила в придуманном ею порядке еду и напитки – и пошел пир горой!
Пришлось, правда, познакомить Машу с моей свитой; они, оказывается, с Моркой друг друга помнили, тут все чики-чики, а Букач как-то так… застеснялась. И Маша, глядя на нее… ну, не то чтобы побаивалась, но с Моркой она вела себя более фамильярно, видимо, на правах прежнего знакомства. Есть из ее рук дружно отказались оба – и Мор, и Букач, но это и правильно, потому что незачем Маше знать, чем они любят лакомиться… Морка намекал пару раз, но я мысленно показал ему кулак (я те сейчас такой крррровушки дам! – перья до Луны долетят!) и он успокоился.
– Машук, не сердись на них, они своеобразно и прочно воспитаны. Положено им так. А дальше будет видно, когда привыкнут к тебе. Если мы с тобою хотим купаться при свете дня, то лучше не откладывать в долгий ящик, потому что в этих часовых поясах дело уже к вечеру идет, и вечер здесь очень короткий.
– А я только тебя жду! Ты ведь у нас обжора оказался!
– Я – обжора? А сама-то!..
– И сладкоежка! А мне можно, я от волнения. Ну, все, я готова. Голышом будем?
– Конечно!
И мы помчались наперегонки к Тихому океану, разноцветному, веселому и теплому. Ничто недоброе не подстерегало нас впереди – ни шторм, ни акулы, ни ядовитые шипы!.. Но вполне возможно было ушибить палец или колено о коралл или камень, или наглотаться соленой воды, с последующим откашливанием, это я разрешил обстоятельствам, почему бы и нет!?
– Диня, а маску или очки можешь приколдовать?
– Это лишнее: ныряй с открытыми глазами, когда нужно – твое зрение само подстроится под коэффициент преломления, и в воде, и над водой. Глаза от раздражения тоже защищены.
Первые минуты в океане мы с Машей не знали что делать, стали беспорядочно плескаться, орать… Потом освоились и веселье развернулось во всю ширь. Я незаметно для Маши добавил ей кислороду в кровь на время ныряния, чтобы не на пять секунд, а минуту, две минуты подряд можно было плыть под водой и любоваться подводной тропической фауной.
– Диня! Там!.. Она меня чуть не съела! Спаси меня!
– Щас! – Я нырнул и через десять секунд вернулся к Маше с грозной обидчицей в руке: – Эта!?
– Н-не уверена, та была такая огромная, пушистая!.. А эта крошечная, но цвет похож, красноватенький такой! А что за рыба?
– Птероис. Между прочим, колючая и ядовитая. Но не для нас.
Я выпустил рыбку – и она мгновенно расцвела, вновь превратилась в яркий пушистый цветок… Чик! – и сбежала! Без волшебных способностей поймать ее голыми руками просто немыслимо. Вода на мелководье была очень теплая, но – ничуть не противная от этого, ибо сохранялась в ней океанская первозданная свежесть… Спасенная от страшного птероиса Маша продолжала обнимать меня за шею, и я к ней развернулся… Язык не поворачивается назвать наши дальнейшие кувыркания сексом, или еще какими-нибудь смысловыми аналогами разной степени забористости. Мы – любили друг друга, и в этот миг, и позже, когда, обессиленные вусмерть и бесконечно довольные, выползли на берег, и вообще… Да, любовь – это было единственно верное название и объяснение всему происходящему. А на берегу продолжили, отдохнув. Поначалу Маша застеснялась соседства Букач и Морки, которые не спускали глаз со всех наших затей, но я убедил ее, что подобная разнузданность с нашей стороны только добавит ощущений, а Морка и Букач никогда никому ни о чем не проговорятся…
– Ну конечно, Маша! Какой может быть романтический ужин без костра!? Костер – это будет адекватным макрозаменителем свечей. Но жаришь, чур, ты!
– Чур, я! Но не потому, что я прирожденная кухарка, а потому что тебе и близко нельзя доверять жарку шницелей и картофеля!
– Почему это нельзя? Я всю жизнь себе готовлю!
– Потому, хотя бы, что золотую сковороду таких размеров только подъемным краном поднимать, кулинар ты наш. Дай мне обычную чугунную, маленькую.
– С тефлоном?
– С тефлоном? Да, не помешает.
Я вынул из-за спины изящную сковородочку и с театральным поклоном передал ее Маше – а у самого рот до ушей: двухпудовую золотую сковороду до этого я сотворил по дразнительным умыслам, а вовсе не от широты новорусского креатива.
