Ресторан встретил нас довольно скудной обстановкой. Ну я и не ожидал чего-то феерического от сельского заведения. А вот меню меня сильно огорчило. Как можно это есть вообще? Сплошной майонез. Разочарованно перевернул страничку и понял, что с ассортиментом тут все печально.

— Как ты смотришь на роллы? — спросил у своей спутницы.

— Нормально — пожала она плечами. Ей, похоже, все равно. Ну ладно, сам, так сам.

— Ты к бабушке погостить приехала? — надо же было завязать разговор.

— Да… то есть нет… — она почему-то смутилась. — Это не бабушка — я приподнял бровь — Няня — наконец выдавила из себя Мира, опустив взгляд на цветастую скатерть.

— Няня? — удивленно переспросил я. — Но тебе ведь восемнадцать уже. Родители увлеклись опекой? — я похоже сказал что-то не то, ее смелость испарилась и она спрятала глаза в стакане с водой. Готов поспорить, в них стояли слезы. — Извини, я похоже влез туда, куда не стоит. — Мира шмыгнула носом — я оказался прав. Не показалось!

— Все хорошо — тихо, севшим голосом, сказала она, но глаз не подняла. Повисла неловкая тишина.

У меня такое ощущение, что я впервые в жизни на свидании с девушкой. Веду себя, как несмышленый пацан, не знаю, о чем говорить, теряюсь при виде слез. У меня даже с Кейти такого не было. Там я четко понимал, что делать, чего хочу. А сейчас я в полной растерянности. Она такая маленькая, нежная, хрупкая. Хочет казаться смелее, чем есть на самом деле. Забавная. Тепло внутри расправляется, растекается по венам, я как будто оживаю рядом с ней. Так странно. Но один вопрос не дает мне покоя. И я решил задать его прямо.

— Что ты делаешь в этой глуши, Мира? — она вздрогнула и подняла на меня свои невероятные глаза.

— Живу. — сказала совершенно убитым голосом и вновь опустила пушистые ресницы.

Официант принес наш заказ, быстро расставил все на столе и испарился. Надо бы дать ему чаевых за тактичность.

— Живешь… — эхом повторил я… — Давно?

— Вторую неделю… Я не хотела бы говорить об этом, извини… те. — и снова дебильная неловкая пауза!

— Без проблем. И давай на “ты”. Окей? — я ободряюще улыбнулся. Ну я надеюсь, что вышло именно так.

— Откуда вы… ой, извини… Ты. Откуда ты столько обо мне знаешь? — в глазах снова детское любопытство. Вот я попал! Ее рука лежала на столе. Не удержался, накрыл ее своей ладонью, чуть погладил пальцами. Она вздрогнула, но глаза не отвела. Снова хочет быть храброй. А у меня внутри от этого незначительного касания закипает кровь, разливается по венам раскаленной лавой, бьёт прямо в голову.

— Я ничего о тебе не знаю. — я постарался мягко улыбнуться — Только имя и возраст. Я же работаю в той больнице, помнишь? — она кивнула. — Узнать такие мелочи не составило труда. А вот остальное — снова погладил ее руку пальцами, сжал чуть сильнее, увидел, как темные зрачки в ее глазах на миг становятся больше, выдавая истинную реакцию на мои действия. Завораживающе. Дыхание на миг перехватило от этого зрелища. Нехотя, но убрал руку. — Остальное, надеюсь, ты расскажешь мне сама. — и она улыбнулась. Так чисто, так искренне. Еле сдержался от того, чтобы перегнуться через стол и коснуться ее губ поцелуем. Прямо вот так, пока она ТАК улыбается.

Мы просидели в ресторане до позднего вечера. Пили чай со сладостями, болтали о всякой нейтральной ерунде. Мне в кайф. Хорошо, спокойно. Я давно себя так не чувствовал. Просто живым.

С тех пор, как понял, что Кейт для меня потеряна безвозвратно, казалось, что-то внутри меня умерло. Я творил всякую дичь, много пил, много гулял. Пока в один прекрасный день в мою квартиру не вломились Макс и Демон, выломав дверь и перепугав до икоты очередную безымянную бабу в моей постели. Бабу выставили, меня знатно отпинали, а потом еще долго читали нотации. Мы в тот вечер знатно нажрались. Кейти и Ксюша потом с парнями, и со мной до кучи, неделю не разговаривали. Но эффект был достигнут. Бесцельно бухать и трахаться я перестал. Ушел с головой в работу. Открыл еще два филиала в небольших городах нашей необъятной. Стал расширяться в область, открывая сеть клиник эконом класса. Люди ведь должны везде получать качественное медицинское обслуживание, не зависимо от того, где они живут. Это стало приносить хороший доход, и я догнал Демона в списке Forbes. И все бы ничего. Все вроде устаканилось. Я даже стал приходить в гости к друзьям. Но вот в мои руки попало это голубоглазое очарование и внутри что-то лопнуло. Как будто струна, что все эти три года держала меня в собранном состоянии, не выдержала, и я поплыл. И от кого? От восемнадцатилетней девчонки!

Я привез ее домой. Оказалось, что она живет не в ПГТ, где мы встретились, а в поселке, в двадцати километрах от него. И еще одно странное совпадение. Это тот самый поселок, где я провел в детстве не одно лето. В нескольких домах от нее живет бабушка Демона. Я в тихом шоке, но раз уж я тут, надо зайти в гости. Заодно разузнаю какие-нибудь подробности.

В машине тихо играла какая-то зарубежная попса.

— Спасибо — тихо сказала она, глядя в окно. Из калитки вышла ее няня, скорее всего заметила машину из окна.

— За что?

— За отличный день — она повернулась. В ее глазах отражался тусклый свет лампочки из салона. Я снова завис.

— Ерунда — не удержался. Коснулся тыльной стороной ладони ее щеки, а она взяла мою руку в свои крохотные бледные ладошки, прижала ее к своей щеке и потерлась об нее, как маленькая кошечка. Я замер. Я боюсь дышать сейчас, не то, что шевелиться. Не хочу все испортить, спугнуть. На мою руку капнула слезинка.

— Не надо больше приезжать — дрожащим голосом произнесла она. А у меня внутри все оборвалось. В СМЫСЛЕ “НЕ НАДО”?!. Сердце ударилось о ребра и ухнуло куда-то вниз. — Не надо… нельзя… — шептала она, всхлипывая, но не отпуская мою ладонь.

Не сдержался. Мягко, как мог, освободил руку, обхватил ее за талию и дернул на себя, усаживая на колени. Краем глаза увидел, как няня поднялась со скамейки, увидев, что происходит в машине, но замерла, не решившись подойти ближе. Остановить меня! У нее все равно бы не вышло! Мой маленький котенок, она прижалась ко мне, уткнулась в плечо и рыдала в голос.

— Все слишком сложно, Саша… Так нельзя… Я не могу быть здесь… Я не должна… Нельзя… — а мое сердце бешено стучит в груди от ее близости. Футболка промокла от слез. Я погладил ее по волосам.

— Расскажи мне… Расскажи, я помогу… Слышишь? — приподнял за подбородок, заглянул в глаза. Она такая потерянная, такая хрупкая. Такая моя. До кончиков волос моя! Я не готов, не могу отпустить… не сейчас…не снова… А она плачет. Крупные слезу капают вниз, пытается отстраниться, но я не даю. Наоборот, притягиваю ближе, шепчу, едва касаясь ее соленых губ — Расскажи мне…

— Я не могу — и она дернулась. Попыталась отстраниться. Не дал. — Я НЕ МОГУ! — закричала она срывающимся голосом. — ПРОСТО НЕ МОГУ!!! ПУСТИ! — она снова дернулась.

Что же такого произошло в ее жизни, что она ВОТ ТАК себя ведет? Я ведь чувствую, что она тянется ко мне, но что-то очень важное ее останавливает. Как будто больно, невыносимо больно, но она никак не может поделиться. Что же с ней случилось?!

— Посмотри на меня, Мира. — голос стал хриплым от нервов. Прокашлялся и снова приподнял ее голову так, что она смотрела на меня. — Что бы у тебя не случилось, я могу помочь. Я могу гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Просто расскажи, что случилось и я помогу. — Коснулся пальцами губ, смахнул слезинку, что застыла маленькой хрустальной капельной на подбородке. — Мира — прошептал ее имя в конец севшим голосом. — Моя маленькая Мира…

— Я не могу… — прошептала она — Не могу! — и соскользнула с моих колен на сидение. Потянулась рукой к дверце, а я понял, что, если ничего не сделаю сейчас, она просто уйдет и второй раз меня к себе не подпустит. И я заблокировал двери. Она нервно дернула, но открыть не смогла. Смотрит на меня, руки дрожат, в глаза праведный гнев, волосы растрепались и прилипли к лицу влажными прядями. Невероятная! И ты хочешь, чтобы я от тебя отказался? Нет уж!