— Ну, как тебе шоу, приятель? — осведомился Радж, протягивая Майклу полупустую бутылку. Тот сделал большой глоток.

Ответить Майкл не успел. Раздался грохот. Кто-то распахнул тяжелые двери. Вбежала Катарина; из пореза у нее на лице сочилась кровь. Все мигом замолкли.

Повисла мертвая тишина.

Катарина, шатаясь, попыталась сфокусировать взгляд на толпе.

— Они здесь, — проговорила она.

У нее подогнулись колени, и она упала, с противным хлюпающим звуком шмякнувшись лицом об пол.

Громкоговорители тихо гудели. Никто не двигался.

Прошло несколько секунд. Наконец девушка с хвостиками открыла рот и что есть силы завопила.

Люди сорвались с места. Они врезались друг в друга, пытаясь как можно быстрее прорваться к выходу. Одна девушка упала на пол, но остальные бежали мимо, спотыкаясь об нее и не обращая внимания на ее слабые стоны. Рыжеволосый парень схватил какую-то девчонку за волосы и отпихнул в сторону, чтобы поскорее добраться до дверей. Та отлетела и ударила другого парня, попавшегося ей на пути.

Форменное безумие.

Чтобы выбраться наружу в целости и сохранности, Майклу с Клементиной нужно было бежать вслед за толпой.

Майкл схватил подругу за руку и крепко сжал.

— Не отпускай мою руку, — сказал он.

— Ни за что!

Стараясь держаться поближе к стенке, они начали пробираться к дверям. Майкл наступил на что-то мягкое и отпрыгнул в сторону, с ужасом увидев под ногами чье-то тело. Лица он в общей сумятице разглядеть не смог. Из коридора послышались выстрелы. Люди закричали еще громче. Кто-то развернулся и попытался пробиться обратно в зал. Чей-то кулак внезапно заехал Майклу по уху. Из глаз у него посыпались искры. Руку Клементины чуть не выдернули из его руки. Какой-то мужчина тянул ее за волосы, пытаясь обойти. Не обращая внимания на боль в ухе, Майкл поднял руку и отпихнул мужчину. Клементину удалось освободить, и мужчина отступил, сжимая в руке клок светлых волос.

— Это все вы!

Кто-то прошипел это Майклу на ухо. Затем его ударили по голове кулаком, и ноги подогнулись. Майкл упал на пол. Клементина тут же нагнулась, чтобы помочь ему подняться, но Райдер оттолкнул ее, потянулся к Майклу и схватил его за горло. Потом ударил его ногой прямо в живот.

— Это все вы! — повторил Райдер. — Вы их сюда привели!

— Мы ни в чем не виноваты, — выдавил Майкл. Райдер крепче схватил.

— Эй, оставь его в покое! — К ним приблизился Радж. — Посмотри на него. У него не черные вены. Он один из нас.

— Он один из них! — возразил Райдер. — Ему удалось меня провести! Глаза у него нормальные, но он все равно один из них. Может, он на них работает! — Райдер плюнул Майклу в лицо: — Предатель!

Свет в комнате начал постепенно затухать. Все движения как будто замедлились. Майкл видел, как Клементина кинулась Райдеру на спину и стала молотить его кулаками. От ее головы исходило сияние — это волосы золотились в свете прожекторов.

Какая же она красивая! И почему он раньше этого не замечал?

Радж перевернул свою бутылку, и ром вылился на пол.

«Сейчас кто-то поскользнется», — подумал Майкл.

Потом Радж замахнулся и врезал бутылкой Райдеру по голове.

Воздух вновь устремился в легкие, и Майкл со свистом втянул его в себя. Закашлялся; перед глазами опять заплясали искры. Сверху на него свалился Райдер, и Клементина тут же схватила его за руку и попыталась стащить с Майкла. Оратор лежал без сознания; из раны на боку головы сочилась кровь.

— Я же говорил, что он туповат, — заметил Радж. Он нагнулся, взял Майкла за руку и помог ему подняться. С другой стороны подошла Клементина и обхватила его руками за талию, поддерживая.

— Все нормально, — наконец выдавил Майкл. Слова обожгли ему горло. Так больно! И так быстро все произошло… Просто чудо, что этот псих не передавил ему трахею.

— Правда, все нормально, — повторил он, но Клементина его не отпустила.

— Надо бежать, — сказала она. — Ты можешь?

Майкл кивнул.

Радж посмотрел на Райдера, который валялся на полу в отключке. По коридорам разнеслись новые выстрелы. Большинство людей успело выбежать из зала, и теперь их крики слышались в отдалении — они пробирались к выходу из музея.

— Вы же нормальные, да? — спросил Радж. — Я же не зря потратил на этого типа свое пойло? Черт меня дери, не верится, что я его вот так вот взял и вырубил.

Майкл сделал, шаг, стараясь не упасть.

— Да, с нами все в порядке. Мы тут совершенно ни при чем. Какое мы можем иметь к этому отношение?

— Все-таки, надо признать, в этом есть и ваша вина, — заметил Радж. — И моя тоже. Это не может быть совпадением. Они наверняка шли за нами по следу от самой библиотеки.

— Думаешь?

Радж кивнул.

— Так и быть, я возьму вину на себя. Надо было думать головой. Теперь даже не знаю, что делать.

— Можешь пойти с нами, — предложила Клементина. — Ты и кто угодно, кто захочет присоединиться. У нас есть безопасное убежище.

— Если выберемся отсюда живыми, ребятки, — хмыкнул Радж. — Кажется, вам снова придется пойти за мной.

С этими словами он исчез в темноте коридора.

Майкл повернулся к Клементине.

— Эй! — позвал он и, когда она посмотрела ему в глаза, наклонился и коснулся ее губ своими. Время ненадолго замерло.

— Зачем это? — сказала Клементина, когда он выпрямился. Ее глаза ярко сияли в электрическом свете.

— Затем, что ты очень красивая.

— И ты только сейчас это заметил?

Она погладила его пальцы.

— Давай сначала выберемся, — сказала она. — Потом у нас будет полно времени на все эти штуки.

Он улыбнулся и, прихрамывая, пошел вслед за ней.

Ничто не может быть волнительнее охоты.

Ничто.

Даже убийство.

Я — Ничто.

Лучшее, что есть в моей жизни, — момент сладостного предвкушения, когда я намечаю себе жертву.

Выслеживаю ее.

Выжидаю подходящего момента, чтобы наброситься.

Я страстно желаю увидеть удивление на их лицах, увидеть, как тускнеют их глаза, когда я заношу нож и перерезаю им горло. Я чувствую, как жизнь покидает их тела. Это давит на меня — и одновременно придает сил. По мере того как они теряют сознание, воздух вокруг тяжелеет. Они жадно вдыхают — в последний раз. И затем все кончено — я не успеваю и глазом моргнуть. Если у них есть душа, то я тот, кто ее поглощает.

Неважно, кто они такие. Главное, что я могу их использовать.

Именно это притягивало нас друг к другу. Мы оба жаждали охоты. Причины у каждого из нас были разные, но они не имели значения. Мы не испытывали друг к другу особой симпатии и уж тем более доверия. В этом мы были схожи.

Но мы до сих пор связаны друг с другом.

Мы хотели убивать. Мы чувствовали на языке вкус смерти. Сладкий, липкий привкус мести. Мы хотели искупить свою вину за чужую гибель. Мы не слишком-то отличались друг от друга — хотя он бы очень удивился, узнав об этом. Он обвинил бы меня в том, что я влез в его душу. Извратил его мысли и превратил их в свои собственные.

Но я тут ни при чем.

По крайней мере, когда мы с ним охотились, я все еще был в себе. Ну, насколько это возможно.

Тайны.

У нас они были. У обоих. Я бы не удивился, узнав, что и секреты у нас одинаковые.

Когда я был не один, я чувствовал себя сильнее. Мог глубже впустить в себя тьму. Мог ее контролировать.

Но это всегда было трудно.

Мне этого не хотелось.

Я лгал себе, отказывался прислушиваться к голосам, когда они звали меня. Старался их заглушить. Старался быть сильным и сохранять рассудок.

Но они звали.

Когда они стали слишком сильны, я попытался спастись.

Убежать. Убежать как можно дальше.

Спрятаться.

Когда они уходили и я возвращался в обычное состояние, меня снедало чувство вины.

О, поверьте, все так и было. Мне постоянно казалось, будто у меня в груди бурлит раскаленная лава. Из моих слов можно сделать вывод, будто я не жалел своих жертв, но это не так. Мне было жаль всех, кому я причинил боль, всех до единого. Я помнил каждого из них. Все это ложилось на мою душу неподъемным грузом.