Почти.

Нет такого брата, который хоть раз в жизни не хотел убить сестру. Нет такого родителя, который не желал бы стукнуть о стенку орущего ребенка. Каждый думал о том, чтобы нарушить закон. О том, чтобы сжульничать. Что-нибудь украсть. Кому-нибудь отомстить.

Некоторые религии утверждают, что мысль ничем не отличается от поступка. Думая о чем-то, вы призываете это из небытия. А значит, грешите.

Целые поколения философов пытались выяснить, зачем нам мораль. Почему мы так сильно отличаемся от животных? Зачем мы мыслим?

Зачем мы живем?

Я то, что я есть. Я не такой, как они. Я ни на кого не похож.

Я — Ничто.

Интересно, им проще? Проще ли забыть или отвергнуть все, чем ты когда-то был? У них больше нет совести. Они забыли все, что связано с любовью и счастьем. Они не помнят, как это — потягивать латте в дождливый день. Читать книгу, сидя у камина. Обнимать самого дорогого на свете человека.

Они забыли, что такое любовь.

Страсть.

Надежда.

Если я и дальше пойду этой дорогой, я бы хотел этому научиться. Научиться забывать. Я не могу брать на себя ответственность за свои поступки. Мне хочется верить, что мое поведение определяю не я. Голоса у меня в голове — не мои. Я не в ответе за все это. Я убиваю, потому что меня заставляют убивать.

Я игрушка в их руках.

Я убиваю.

У загонщиков на меня планы. Они ничего мне не говорят, но я понимаю, чего от меня ждут. Я идеальный шпион. Я затушу тот свет, который все еще горит в душах моих друзей. Опустошу их.

И я это сделаю.

На берегу реки сидит лягушка и занимается своими лягушачьими делами. К ней подползает скорпион.

— Эгей, лягуха, не посадишь меня к себе на спину? — спрашивает он. — Мне нужно на другой берег!

— Ну, не знаю, — говорит лягушка. — Откуда мне знать, что ты меня не ужалишь? Вы, скорпионы, полные психи, это всем известно.

— Да с чего бы мне делать такую глупость, лягуха? — спрашивает скорпион. — Если я тебя укушу, мы оба помрем. Я же не умею плавать. Я утону. Я же не такой идиот, чтобы сам себя угробить!

Лягушка, как и все лягушки, кивает и соглашается подбросить своего членистоногого дружка на тот берег. Но на полпути скорпион поднимает свой огромный зад и вонзает в своего кореша жало. И лягушка, конечно, умирает.

— Что за хрень? — успевает она сказать на последнем издыхании.

Скорпион пожимает плечами, соскальзывает со спины лягушки и тонет со словами:

— Такая уж у меня натура.

Я предам их. Другого выхода нет. Это в моей природе, и изменить это нельзя. Никто не может изгнать из себя зло.

Внутри у меня тьма. Я прогнил. Я отравлен.

Такая уж у меня натура.

— Они все м-мертвы.

Клементина с трудом выговорила эти слова. Она тяжело дышала; похоже, они с Раджем неслись сюда на полной скорости.

— Это правда, — сказал Радж. Он прислонился к дверному косяку, пытаясь отдышаться. — Там устроили кровавую баню. Как в музее. Не спасся никто.

— Надо предупредить Грэхема. Теперь они идут к нему. — Клементина быстро пересказала всем случившееся.

Полная неразбериха. Ариес не знала, что делать. Последние несколько часов она бегала как ошпаренная, пытаясь за всем уследить. Джанель умерла — вскоре после того, как вернулись Радж с Клементиной. Лариса и Джой заворачивали Джанель в простыню, чтобы после заката выбраться наружу и найти место, чтобы оставить тело. Ариес надеялась, что они смогут найти место, где брошенный труп не будет привлекать к себе особого внимания. Хоронить Джанель у них не было времени. А оставлять тело в доме было никак нельзя.

— Не думаю, что нам стоит туда идти.

Клементина широко раскрыла рот от удивления.

— Подумай сама. — Ариес старалась говорить как можно спокойнее. — Может быть, сейчас уже поздно. Если загонщики на них напали, то все уже кончено. В первую очередь нужно защитить себя. Может, Брэнди и не выдала нас, но кто знает, что сказал Грэхем? А вдруг они угрожали его дочке?

— Так нельзя, — сказала Клементина. — Я не могу их бросить.

— А нас бросить можешь? — резко спросила Ариес. — Нам надо прежде всего позаботиться о себе. О своей безопасности.

— Она права, — заметил Натан. Он все это время стоял на пороге и теперь вошел в комнату. — Стоит подумать о том, как нам самим отсюда выбраться. У нас тут раненые. Джек, например, не сможет бежать. И с той девушкой, Эммой, просто беда. Вот кого надо спасать в первую очередь.

— Но если они еще не пришли к Грэхему, что тогда? — спросила Клементина. — Если они еще живы, а мы их не предупредим…

— Если кто-то из людей Брэнди проболтался, то загонщики уже разнесли их убежище на куски, — сказала Ариес. — А если они пытали Грэхема, то мы на очереди. — Не обращая внимания на возражения Клементины, она повернулась к Натану: — Все знают, что делать, так?

Натан кивнул.

— Я скажу всем, чтобы были наготове. Ева сейчас дежурит. Заберу ее с поста, и пойдем на обход. Не выключайте рации. Если заметим хоть что-то подозрительное, надо будет мигом сматывать удочки.

Ариес кивнула. Все бессонные ночи, когда они сидели и продумывали план бегства, не прошли даром. В предыдущем своем убежище, в районе Гастаун, они чуть не погибли и теперь не собирались повторять своих ошибок. У них было множество путей к отступлению. Даже Майкл и Мейсон, которые сбежали в самоволку, знали, куда идти в случае чего.

Никакая катастрофа не должна была их разделить. Но, по иронии судьбы, сейчас полгруппы не было на месте. Все знали, что делать, если на убежище нападут, но никто не придумал схему на тот случай, если кто-то просто уйдет и не вернется.

А Даниэль? С ним все просто. Он был не в счет. Ариес знала, что он найдет ее, куда бы она ни пошла. Кажется, он заранее знал, какие шаги она предпримет.

Защитить свою группу. Сосредоточиться на главном. Ариес нравился Грэхем и его семейство, но у нее была своя собственная семья, за которую она в ответе. А в Грэхеме было почти два метра мускулов. К тому же у него есть пистолет — большая редкость в нынешние времена. Он мог за себя постоять. По крайней мере, Ариес на это надеялась.

А у нее на руках были слепой парень и девушка с кровоточащими ранами, и при этом — ни одного человека, который мог бы оказать Эмме помощь.

— Тебе нужно пойти и помочь Ларисе, — сказала Ариес Клементине. — Скажи ей, чтобы была наготове. Возможно, придется уходить очень поспешно.

— Вот так вот, да? — Клементина топнула ногой по кафельному полу. — У меня нет права голоса? Я просто должна выполнять твои приказы?

— Нет, не так, — вздохнула Ариес. — Конечно, у тебя есть право голоса, но решения надо принимать взвешенно…

— Ах да, конечно, я же тупая блондинка-черлидерша, что я в этом понимаю?

— Неправда, — сказала Ариес. — Ты знаешь, что я не считаю тебя тупой.

Клементина подскочила к Ариес и остановилась в нескольких сантиметрах от нее. Ариес отшатнулась, не зная, чего от нее ожидать. Радж затаил дыхание.

— Мы обрекаем человека на смерть, — сказала Клементина. — Вместе со всей его семьей. А тебе все равно, потому что тут собрались куда более важные персоны.

Ариес хотела было возразить, но Клементина закричала:

— Дай мне закончить! Ты в ответе за всех. О, Ариес, само совершенство, всеобщая любимица. Но чем ты это заслужила?

— Прости, но я сделала уж никак не меньше прочих, — сказала Ариес. — Я сохранила нашу группу. Помогла ей выжить.

Клементина порозовела:

— Но ты же ничего не сделала. У тебя на глазах не убивали твоих родителей. Ты не пряталась от любимого парня, который выслеживал тебя и пытался убить. Ты никому не вонзала нож в живот, и у тебя по рубашке не текла ничья кровь.

— При мне умерла моя лучшая подруга, а после этого я защищала тех, кто остался в школе.

— Защищала? — фыркнула Клементина. — Вранье. Ты только и знаешь, что прятаться. Ты почти не высовываешься на улицу. Везет же тебе! Ты даже до сих пор никого не убила.