Из раздумий выдернула остановка машины. Мы стояли посередине пустыни. По обочине ветер гоняет клубок колючек. Я начала крутить головой: в чем дело?

— Сиди, я скоро, — бросил мне Джамал и вышел в пекло.

Осторожно подползла к двери, нажав на ручку. Не заперто! Оглянулась и схватила бутылку с водой. Не могу сказать, что было в тот момент в моей голове. Наверное, я видела шанс… один на миллион. Открыв двери, услышала мужские голоса. Выползла на дорогу, прижимаясь как можно ниже. Повернув голову увидела, что Джамал разговаривал с мужчинами, которые перегородили дорогу на своих авто. Рванула за ближайший бархан.

— Рита, стой! — доносится…

Бежать! Бежать! Утопая в раскаленном песке, я двигалась со скоростью черепахи… так мне тогда казалось, будто замедленную съемку включили. Поскуливая от обжигающего песка, который тут же забивался под одежду, упала и покатилась кубарем с пригорка. Отбегалась! — слышу голоса буквально рядом. Закрыла глаза. Пусть меня не найдут — молюсь. Лучше сдохнуть, чем к этому, Джамалу.

— Рита! — меня накрыла тень и я открыла глаза думая, что схватила глюк.

Почему я решила, что у Савелия янтарные глаза? У него глаза — цвета гречишного меда.

— Зайка моя, шустрая, — хриплый голос. — Иди ко мне, — подхватил и прижал к себе.

— Ты долго, — обняла за шею, уткнувшись носом.

— Скажи, что я успел, — пальцы на моей спине подрагивают, перебирая легкую ткань моего платья-туники.

— Ты успел, — киваю, зная о чем он спрашиват.

Мы вернулись к машинам. Джамал стоял скрестив руки.

— Нестеров, она конечно красавица, но характер. Я б с такой с ума сошел! — выдает араб. — Отца моего довела до нервного срыва…

— Не чего чужих невест воровать, — ворчу, прижимаясь к Савелию.

Савелий передает сыну шейха небольшой ноутбук. Округлила глаза. Шейх платил за меня золотом, а этому ноута достаточно… Уже, в машине, Савелий объяснил, что на ноуте программа управления спутником. Охренеть! Спутник?! Как это?

— Не грузись, любовь моя, это всего лишь материя. Ты для меня гораздо дороже, — жадно целует.

Ловлю чувство, что Савва едва себя сдерживает. Его потряхивает, как и меня.

— Детка, сиди тихо или я за себя не отвечаю, — отстраняется. Кусаю губы. Мы в машине с водителем.

Самолет. Снова небольшой чартер. Кроме нас пассажиров нет. Стюардесса принесла воду и фрукты. Вместо того, чтобы налить воду в бокал, я припала к бутылке и пью, не отрывая взгляда от Савелия. Струйки воды текут по подборотку, заливая грудь.

— Маленькая стерва, — шипит Савелий.

Ставлю бутылку и тяну к нему руку. Жажда иного рода горит, пожирая изнутри. Самолет идет на взлет.

— Что ты творишь? — сипит мужчина, срывая с меня одежду.

Нас кроет. Слетаю с катушек окончательно. Стону ему в губы, не в силах оторваться. Слизываю соль с его кожи на шее, ощущая пульсирующую венку. Всаживаю ногти в спину, прижимаясь ближе. Глаза в глаза, перед последним рывком. Я обвила его ногами, открываясь полностью. Мой мужчина рычит вбивая в меня свое желание обладать. Последний крик дарит освобождение. Савелий вздрагивает от всхлипа, упав лицом мне в грудь. Сильные мужчины не плачут? Глажу его волосы, шепчу нежности. Исцарапанная спина перестает вздрагивать. Савва поднимает на меня глаза, которые горят не утихающей страстью.

— Чуть не умер без тебя.

— Тоже тебя люблю, — покрываю его лицо легкими поцелуями.

Савелий уснул в кресле, а я все смотрела на него. Осунулся, поросль не бритая, даже во сне он хмурится… Его рука лежит на моем колене и подрагивает. Мужчина, словно проверяет, есть ли я рядом схватывая и ослабляя пальцы. Не легко же ему было — топит нежность.

— Я люблю тебя, — шепчу еле слышно.

Ресницы дрогнули и Савва открыл глаза. Приблизил свое лицо.

— Как честный человек, я должен на тебе жениться, — хриплый от сна голос.

— Должен? — поднимаю бровь.

— У меня нет выбора. Я безнадежно болен тобой. Для тебя я готов рушить горы и строить мосты. Я живу тобой! Доверься мне, я не предам тебя ни душой, ни телом. Я — твой! А ты — моя! Знаешь, Абрамович сказал мне, что я должен сделать выбор: лишиться практически всего капитала или вернуть тебя.

— Ииии что ты выбрал? — облизываю пересохшие губы.

— В первую очередь тебя, а потом уже утереть нос Абрамовичу и шейху. Мы потеряли часть денег, но не все. Если ты со мной — я все смогу, все сумею. Ты, со мной?

— Всегда, любовь моя, всегда, — кладу руку на его скулу и поглаживаю пальцем губы.

— Рита, не надо, — зрачки расширяются и Савелий начинает шумно дышать. — Приедем домой, я с тебя не слезу, маленькая чертовка! А сейчас не драконь меня лучше.

Он прав. Мне нужно время на регенерацию — щеки мои краснеют.

Оставшееся время перелета мы разговаривали. Савелий слушал мой рассказ, поглаживая большим пальцем мою ладонь. Иногда зависал, ухмыляясь проделкам.

— Когда пойдем спасать Серого? — я услышала, что Абрамович все еще его удерживал.

— Считай, что он был в отпуске! Как бы Абрамовича не пришлось от нашего майора отбивать, — хохотнул Савва.

За пару часов мы успели поспорить и помириться несколько раз. Савелий настаивал, чтобы я бросила школу и переехала к нему жить. Расставаться нам обоим не хотелось, но…

— Я должна получить этот чертов аттестат! — фырчу.

— Куплю тебе его и любой диплом, какой захочешь… все будет в оригинале, малыш, — уговаривает Нестеров. — Лучше давай, ты будешь со мной работать, — пошел с козырей.

Вот стратег! Все то он уже решил наперед.

— Школу я закончу! — недобро сверкнула глазами и Савва понял, что проиграл.

Апрель! Втянула воздух русской весны. Прошло всего две недели, а я словно вечность отсутствовала. Вступив на родную землю, вся история показалась мне нереальной… Если бы не эти два чемодана, которые являлись моим личным трофеем. Савелий, узнав что там подарки от шейха истерил, чтобы выкинули. Как могла, успокоила. Стоило намекнуть, какие там откровенные наряды и только ему я буду их демонстрировать. Еще был кофе, сладости, украшения… но об этом я промолчала. Что-то Таньке подарю. Соскучилась по этой стерве.

САВЕЛИЙ.

Рита буянила и возмущалась матом, но взять я ее с собой не мог. Не мог ей рисковать — и все тут!

Зарево над домом Абрамовича было видно издалека. Какого хрена?! — таращусь на этот огненный ад. Черные клубы дыма уходит далеко в небо, затмевая свет солнца.

Ты попробуй, шагни в огонь, когда у тебя дома любовь всей твоей жизни. Надо, Савелий, надо, — обливаю себя из бутылки водой и вышибаю двери ногой. Пламя лижет стены гостиной. Посредине лежат два тела. Нет времени для раздумий. Чувствую, как плавятся волосы на голове и кожа на лице вот-вот лопнет… Взваливаю на плечо Серого и бросаю взгляд на Игоря Абрамовича. На его лице застыла улыбка…

— Уходи, — слышу сквозь гул, жрущего все вокруг огня.

Не вдыхать! — даю себе приказ. Делаю несколько шагов к выходу и понимаю, что мы отрезаны от входной двери.

— Шеф, брось меня… — стонет майор.

— Серый, блядь, заткнись! Ритка без тебя домой не пустит, — даю аргумент.

Разворачиваюсь и волокусь обратно в гостиную. Выход один — в окно. Разбить получается не сразу. Чувствую, что еще немного и нам обоим будет Нестерова цветочки на могилку носить. Выпали вместе со стеклами наружу.

— На диету тебя посажу, нахер! — из последних сил оттаскиваю этого слона от пожарища.

Лежу, смотрю на небо. Воют сирены, суетятся пожарные. Серый ожил быстрее меня и сидел, обхватив голову. В кармане раздается пиликанье телефона.

— Да, любимая, — мне не нужно смотреть на определитель входящего, чтобы понять, кто звонит.

— Савелий! — нежный голосок прибавил кислорода в легкие, — Все живы?