"Цицерон" работал камердинером английского посла в Турции. Однажды он явился к сотруднику немецкого посольства и предложил за двадцать тысяч фунтов стерлингов документы, которые он смог перефотографировать у своего хозяина. Когда немец возразил, что запрошенная сумма слишком велика, камердинер молча указал рукой на расположенное неподалеку здание советского посольства, дав понять, что на его документы найдутся и другие покупатели. Несмотря на дороговизну, немецкая разведка решила приобрести "товар" у камердинера. Как вспоминал впоследствии начальник немецкой разведки Шелленберг, это были "потрясающие сведения: совершенно секретная переписка между английским посольством в Анкаре и Министерством иностранных дел в Лондоне.

На документах имелись собственноручные пометки английского посла, касавшиеся взаимоотношений между Англией и Турцией, Англией и Россией ".

Камердинер, теперь уже получивший кличку "Цицерон", потребовал за каждую последующую кассету с пленкой по пятнадцать тысяч фунтов стерлингов. Эта сумма была ему обещана и регулярно выплачивалась.

"Цицерон утверждал, что фотографирует один, – вспоминал далее Шелленберг, – не прибегая к чьей–либо помощи, так как два года тренировался в фотографировании документов. О своей работе он рассказывал так: будучи камердинером, он помогал послу, когда тот ложился спать. Посол имел обыкновение принимать на ночь снотворное. Когда он засыпал, Цицерон оставался в комнате, чтобы почистить костюм хозяина. Тут–то он и получал возможность вынуть ключ, открыть сейф и затем при сильном свете сделать снимки, используя присланную нами "Лейку". За полчаса Цицерон успевал сделать все снимки, уложить на место документы, почистить и погладить костюм хозяина".

Но у немецких разведчиков вызвало подозрение то, что на одном из снимков были видны пальцы Цицерона. Специалисты утверждали, что он был просто не в состоянии одновременно держать документ и производить съемку. Поэтому эксперты заключили, что он работал не один.

Кроме того, возникло сомнение относительно его прошлого. Один раз он рассказывал, что его отец проживал в Константинополе, где был убит из–за неприятной истории, связанной с сестрой Цицерона, а другой – что отца убил в Албании англичанин, за что он и ненавидит англичан.

Он говорил, что не знает английского языка, но оказалось, что знает. Все эти мелочи, собранные воедино, делали его правдивость сомнительной. В то же время в подлинности представляемых им материалов сомнений не было.

Среди них оказались документы о результатах Московской конференции министров иностранных дел, состоявшейся в октябре 1943 года, в которой участвовали Хэлл, Иден и Молотов.

Очень важными оказались доклады о Каирской конференции (ноябрь 1943 года) с участием Сталина, Рузвельта и Черчилля.

Особое значение имело то, что благодаря полученным документам немецкая разведка сумела частично расшифровать английский дипломатический код.

И еще. В документах Цицерона впервые прозвучал термин "Оверлорд" – так кодировался союзниками план открытия второго фронта – высадки в Нормандии.

Цицерон работал на немцев до марта 1944 года, а в апреле германское посольство в Анкаре прекратило свою деятельность, так как Турция порвала отношения с Германией и перешла в лагерь союзников.

Цицерон получил от немцев в общей сложности огромную сумму – триста тысяч фунтов стерлингов! Но самое печальное для него заключалось в том, что он так и не сумел ими воспользоваться: они оказались фальшивыми.

Эта операция настолько необычна, что она даже не отражена в архивах внешней разведки. О ней известно лишь из воспоминаний ветерана внешней разведки В. Г. Павлова, написавшего книгу "Операция ,,Снег"".

Сначала несколько строк из истории. В 1927 году японский премьер–министр генерал Танака представил императору секретный доклад по вопросам внешней политики. В нем провозглашалось, что Япония должна проводить политику завоевания соседних стран, а затем и начать войну с СССР и США. Этот документ, названный "Меморандум Танака", добыла советская разведка. Он был опубликован во всем мире и вызвал всеобщее возмущение, прежде всего в США.

Еще один факт. В 1921 году США резко выступили против попытки Японии захватить советский Дальний Восток. Не потому, что хорошо относились к Советской России, а потому, что боялись усиления Японии.

Эти факты летом 1940 года вспомнили советские разведчики Павлов и Ахмеров, только что прибывшие из США. Они обсуждали вопрос о том, что надо предпринять, чтобы не допустить нападения Японии на СССР. Нельзя ли сделать так, чтобы Соединенные Штаты "приструнили" Японию? Ахмеров стал вспоминать своих американских знакомых. Кто из них мог бы помочь в этом деле?

Остановились на Гарри Декстере Уайте. Он был убежденным антифашистом, отличался большими способностями и пользовался особым расположением Министра финансов США Генри Моргентау, часто готовил докладные записки для президента. Ахмерова он знал как специалиста по Китаю по имени Билл.

Ахмеров высказал мысль: а нельзя ли в современных условиях, когда уже идет Вторая мировая война, побудить США вновь предостеречь Японию от экспансии на север? Исходить при этом из того, что политика Японии прямо угрожает интересам США.

Свои выводы разведчик доложил руководству, и они были одобрены.

Ахмерову по ряду причин надо было задержаться в Москве, и проведение встречи с Уайтом поручили Павлову. Но он в то время не имел практики ни в работе с агентурой, ни в английском языке. Ахмеров, опытный разведчик–нелегал, принялся помогать Павлову и готовить его к первой зарубежной командировке.

Вскоре Павлова вызвал Берия.

– Все, что связано с операцией,, храни в полной тайне. После операции все должны забыть все и навсегда. Никаких следов ни в каких делах не должно остаться.

Это и явилось причиной того, что об операции "Снег" (ее назвали так по фамилии Уайт – "белый") в архиве внешней разведки нет никаких документальных данных.

Весь смысл операции сводился к одному: предупредить или хотя бы осложнить принятие японскими милитаристами решения о нападении на СССР, помешать экспансии Японии в северном направлении.

В конце апреля 1941 года Виталий Павлов и его напарник Михаил Корнеев выехали в США под видом дипкурьеров. В Вашингтон прибыли солнечным майским днем. Павлов очень волновался – ведь это было его первое важное зарубежное задание.

Тщательно проверились. Наружного наблюдения нет. Павлов зашел в телефонную будку, набрал номер и услышал: "Уайт слушает". Павлов представился как приятель Билла. Он хотел бы встретиться с Уайтом, если .тот желает узнать о Билле и выслушать то, что Билл просил передать ему.

Немного помедлив, Уайт согласился. Договорились о встрече в ресторане.

Павлов очень беспокоился, обдумывая, как Уайт расценит идею разговора. Хорошо, если просто откажется иметь с ним дело. Не примет ли его за провокатора и не вызовет ли полицию? Надежда была на то, что Уайт как антифашист согласится с тем, что надо помочь Советскому Союзу избежать войны на два фронта – ведь угроза нападения Германии к этому времени стала вполне реальной.