— У вас всегда так весело? — поинтересовалась Ирда, подбирая с земли новую палочку.

Лекарка в ответ неопределённо плечами пожала.

***

Желание гнаться за шаверками ни у кого не возникло. Если «наложники» и беспокоились за свою хозяйку, то тщательно это скрывали. Очень тщательно — из пещеры ни один не вылез. Видимо, они свято блюли право госпожи на самостоятельность.

Ирда деловито сгребла костерок, разбросанный вспышкой. Затоптала лишние угли, взбодрила пламя, невесть зачем опять подвесив котелок, хотя желающих пить чай по-прежнему не наблюдалось. Ведунья подозрительно принюхалась: от костра шёл слабый, но едкий, вызывающий желание чихнуть, запах.

— Селитра, — покосившись на лекарку, пояснила ифоветка. — Бабка её в стружку подсунула. Надо же, я и не заметила, когда она умудрилась. Вот ведь, карга старая.

— А ты её знаешь?

— Ну, теперь то знаю, — усмехнулась рыжая. — А так только слышала. Да о ней любой в степи живущий слышал. Ведьма она.

— Ведунья?

— А в чём разница? — пожала плечами девушка. — Ну, колдует себе потихоньку, будущее, бывает, предсказывает. Травки всякие даёт. Но уж вредная больно. К ней просто так не суются. Она ведь и помочь может. И напакостить так, что потом три года разгребать придётся.

— Зачем?

— Так скучно ей, наверное, — предположила Ирда, явно причинами странного старухиного поведения не озадачиваясь. — Она же из рода ушла. Вот как Агной-ара мужа взяла, так и ушла. Чего у них там случилось, понятия не имею. Я тогда ещё не родилась. Одни говорят, что Элной этого парня, который мужем твоей бабки стал, любила. А он, видишь, старшую сестру предпочёл. Другие…

— Так они всё-таки сёстры? — «догадалась» Арха.

Это гениальное озарение на неё ещё ночью снизошло, но как-то не довелось уточнить. Уж больно нежные отношения между предполагаемыми родственницами были.

— Ну да, близняшки, — а вот это для лекарки откровением стало. Ведунья бы ни за что не подумала, что полоумная старуха, выглядящая, как прабабка всем живущим скопом, ровесница Агной. — Говорят, это она из-за колдовства своего такая скрюченная и страшная. Но тоже утверждать не возьмусь. Но про то, будто они терпеть друг друга не могут, слышала. Правда, не думала, что до подобного… — ифоветка хмыкнула, поправив в костре веточку. — Мы так в детстве развлекались, селитру в костры подкидывая.

— С Шаем? — невинно поинтересовалась лекарка.

— Ты, правда, думаешь, что я со своим господином дружбу водила? — ухмыльнулась Ирда. Нехорошо так ухмыльнулась, нерадостно совсем. — Пойду, ещё дров принесу.

Где она дрова добывать собирается, Арха уточнять не стала. И на этот крохотный костерок сучьев едва набралось. Буйной растительностью местные скалы не баловали: какие-то кусты ползучие, да редкие рахитичные сосны. Ясно же, что не в дровах дело.

Возвращения боевых бабушек почти до вечера ждали. Солнце уже спускаться начало, когда Шай принял-таки решение отправляться на поиски. Шаверы, едва не пинками блондином из пещеры выкинутые, согласились, что да, мол, надо бы посмотреть, где там хозяйка шляется, и не случилось ли с ней плохого.

Но немедленно бросаться в погоню «наложники» не спешили. Сначала долго спорили — насколько Арха поняла, речь шла о том, кому оставаться с лошадьми. Кажется, остаться хотели все, а потому выбор судьбе отдали, сыграв во что-то, сильно напоминающее «камень-ножницы-бумага». И едва не передрались, громко каркая и подмяукивая, толкая друг друга в грудь. В конце концов, разобрались, начали собираться, по два раза перешнуровывая каждую завязку. И даже выступили почти. Но тут солнце село окончательно.

Когда же совсем стемнело, пропажа сама нашлась — вернулись степнячки. Безумная ведьма впереди вышагивала, опираясь на свою клюку, как придворный на трость, гордая и довольная, даже горбатая спина распрямилась. А вот Агной довольной не выглядела. Скорее уж потрёпанная и злая, как целый рой ос. Госпожа с ходу так на своих «наложников» цыкнула, что те от греха подальше в пещере скрылись и там затаились мышами. Внучку с ифторкой дама просто проигнорировала. А вот подошедшего Шая…

В общем-то, Арха и не разглядела, что произошло: свистнуло, мелькнуло, бахнуло так, что камень под ногами вздрогнул, кто-то то ли коротко крикнул, то ли кашлянул. И оказалось, что красавец лежит, распластавшись. А шаверка на нём верхом сидит, у самого горла парня, едва кончиком в вене ярёмной не ковыряя, нож держит. Да ещё и блондинистый хвост так на руку себе намотала, что несчастному Шаю пришлось шею едва не дугой выгнуть.

— Ак'хэрр раугх шасс, ноумерх, — то ли прорычала, то ли промурчала Агной.

— Нэ! — натужно хрипнул в ответ блондин — Нэ, рек'шен ирханкэш!

— Ну, это он зря, — довольно хихикнула ведьма. — Сука она, конечно, порядочная, но не такая уж и старая.

— Да что случилось-то?! — не выдержала лекарка. — Арычар, отпусти его! Ты сейчас шею сломаешь.

— Мало будет, — странно грассируя, почти пропела шаверка. — Он степь пожог, мой табун спалил!

— Да не поджигал я траву! — рявкнул Шай зло. Хорошо так рявкнул, с чувством, хотя в его положении, пожалуй, и повежливее стоило быть. — Сколько раз говорить? Я у тебя постоянно на глазах был!

— Ну не ты, та девка твоя, — степнячка не глядя мотнула головой в сторону Ирды, наблюдающей за происходящим с поразительным для вассала спокойствием. — И за это тебя смерть ждёт, белоголовый. Думал, радостью разум затуманишь, мысли нарчар займёшь, так и не замечу, как принадлежащее мне отберёшь?! Просчиталась ты, пожиратель плоти! Я…

— Ну вот скажи, разве я ошибаюсь когда? — потребовала Элной ответа почему-то у Архи. — Всегда ж правду реку, ни разочка и на мизинец не промахнулась! Говорила, что она дура? Говорила! И что? Дура же! Ну, показала я ей, откуда пожар начался. Ну, должон был там ейный табун пастись. Ну, нету его теперь. И чего?

— Некому, кроме него, такое сотворить! — гавкнула Агной. — Ни один Свободный траву жечь не станет!

— Ну да, — восхищённо всплеснула руками ведьма. — А кроме нас по степи и не ходит никто. Вот как оно есть: шаверы, да один разъединственный красавец! Да ну тебя, без ума рождённая и помрёшь пустоголовой.

— Так скажи, если знаешь, что от меня скрыто! — потребовала степнячка.

— За просто так, что ли? — фыркнула старуха. — Или что? Жизнью вот этого милашки угрожать мне станешь? — Элной выпучила глаза, сложила морщинистые губы трубочкой, будто воздушный поцелуй ифовету посылая. Картинка вышла жутенькая. — Нет, не пойдёт так. Вот если ты за мной ещё погоняешься, тогда, может, и скажу чего интересного. Или в прятки сыграем?

— Арычар, отпусти Шая, пожалуйста, — настойчиво попросила Арха, на пару шагов от ведьмы отодвигаясь — не демонстративно, а вроде как к Ирде подходя. Правда, рыжая тоже косилась на бабку странно и, кажется, сама не против была подальше убраться. — Честное слово, ничего он не делал.

— Это мы ещё посмотрим, — буркнула Агной, с демона слезая.

Просто так буркнула, для порядка. Видно, что на блондина она со зла налетела, и сама в его вину не слишком веря. Лекарке её почему-то жалко стало едва не до слёз.

Глава седьмая

Настоящий мужик сказал и сделал! А не сделал, так ещё раз сказал…

(Из записок отставного генерала)

Войлочные ковры, служащие в шатре стенами, на ощупь были колкие и шероховатые. Если рукой сверху вниз провезти, то неровно — под пальцами узелки, шишечки какие-то чувствовалась. А если снизу вверх, то колко. Жёсткие ворсинки, смахивающие на тонюсенькие щепочки, цеплялись за кожу, царапались. А с виду ковёр казался мягким, пушистым. Солнечный свет, тонкой дорожкой пробирающийся из-под наполовину откинутого полога входа, путался в шерстинках, подсвечивая каждую. Оттого казалось, будто кошма сияет приглушённо.