Включив радиопередатчик на сканирование частот, Анна не обнаружила ничего кроме сильных помех, нещадно забивающих все каналы. Тогда она переключилась на открытую трансляцию, сразу по всем известным частотам, и пару раз кашлянув, начала зачитывать:
— Космонавт-стажёр Анна Алфёрова, вызывает всех оставшихся в живых. Код опасности красный-плюс. Космонавт-стажёр Анна Алфёрова, вызывает всех оставшихся в живых. Код опасности красный-плюс… — безрезультатно повторив сообщение десяток раз, она его записала и поставила его на ежеминутный повтор.
Затем она вскрыла оранжевый аварийный бокс, вытянула одноразовый пено-нагнетатель и включила пару мощных прожекторов на скафандре. Большая пробоина её пока не интересовала, в первую очередь она должна найти те, через которые первоначально стравилось давление.
Раньше космонавтам приходилось исследовать каждый сантиметр оболочки модуля в поисках пробоины, но теперь всё намного проще. Во-первых, датчики, прикреплённые к внешним броне-пластинам, дали информацию о всех столкновениях с внешним фюзеляжем модуля. Картинка, транслируемая устройством дополненной реальности, начала проецироваться на щиток шлема, выделяя все подозрительные зоны.
Кроме этого один из композитных слоёв корпуса состоял из маленьких сот, которые при разрушении выделяли облако красящего аэрозоля, надёжно метящего места любой микро пробоины.
Две такие оранжевые метки Анна нашла практически сразу, и ещё одну после вскрытия одной из пластиковых панелей. Силиката-алюминиевая пена накрыла толстым слоем пробоины, заполняя молекулярным быстросхватывающим клеем любое отверстие толще человеческого волоса.
Состав быстро нагревался и расширялся, образуя кипящие наросты, а затем начинал опадать мигом твердея и намертво закрепляясь на любой поверхности. При этом он буквально срастался с ней на молекулярном уровне.
Когда с мелкими повреждениями было покончено, Анна подлетела к большой пробоине и ещё раз выглянула наружу. То, что она увидела на этот раз, её чрезвычайно заинтересовало. Всего за несколько минут обстановка снаружи изменилась. Разорванные на сегменты остатки станции перестали сталкиваться, и кружились примерно с одной скоростью, образовав нечто подобное цепочке, загнутой словно серп, больше чем на два километра. При этом удерживающие сегменты сверхпрочные керамидовые троса кое где натянулись.
А больше всего её заинтересовал новенький модуль обеспечения «Заря-7», зависший всего в десятке метров, от грузовика. Насколько Анна помнила, под его развёрнутой боком толстой оболочкой, прячутся всевозможные системы жизнеобеспечения, способные решить кучу её проблем.
СОГС — система обеспечения газового состава.
СВО — система водообеспечения.
ССГО — система санитарно-гигиенического обеспечения.
СОП — система обеспечения питанием.
СОТР — система обеспечения теплового режима.
Список тут же выплыл из памяти и заставил Анну улыбнуться.
Судя по виду модуля его знатно потрепало, один из люков отсутствовал, кроме этого он был обвит тросами, идущими от «Прогресса-2» и устремляющимися к следующему сегменту.
Заделав последнюю, самую большую пробоину, Анна подлетела к задраенному люку, и взявшись за ручку барашка, внезапно замерла.
Всего десять оборотов по часовой стрелке и запоры откроются. После, она сможет открыть люк и вылететь наружу. А там совсем рядом баллоны с кислородом, вода, еда. Но что-то её заставило впасть в ступор.
Внезапно «Прогресс-2» снова дёрнуло, и Анна услышала скрежет троса, скользящего по его корпусу, и в этот момент её отпустило, и она начала неистово крутить ручку, желая увидеть, что происходит снаружи.
Люк открылся легко и перед глазами разверзлась космическая бездна, с парящими останками станции «МИР-5». Волосы на холке девушки тут же встали дыбом, а тело покрылось гусиной кожей.
Внезапно ей стало так страшно, как не было страшно никогда. Даже там, на выходе из подземной лаборатории отца, когда произошло ЧП, она почувствовала страх, но не такой животно-первобытный и ощутимый каждой клеточкой как сейчас.
А может дядя Юра был прав, когда её отговаривал идти в академию? — спросила Анна себя, и внезапно услышала, как её сжатые зубы заскрипели.
— Заткнись гребаная трусиха! — прорычала она вслух, и решительно пристегнула карабин страховочного фала к тросу, идущему прямо к соседнему модулю.
— Это как в симуляторе. Будешь всё делать правильно, и выживешь — проговорила она вслух, повторяя слова инструктора, и тело в скафандре выскользнуло из круглого проёма.
Ребристые подошвы ботинок оттолкнулись от края, и Анна поплыла навстречу модулю обеспечения. И в этот самый момент, вся сцепка сегментов начала расправляться, и нужный модуль как на зло начал удаляться. При этом перекрученные троса принялись на глазах натягиваться.
Похоже развёрнутая в гирлянду станция наконец сравняла траекторию полёта, совмещённого с перманентным вращением. Из-за этого все сцепленные сегменты начали растягиваться в корявую струну.
Это заставило её лететь намного дальше изначальных пятнадцати метров. Рука в толстой перчатке мерно перебирала трос до тех пор, пока до модуля не осталось метров пять. Затем Анна принялась подтормаживать, стараясь направить тело прямо в то место где раньше была сорванная переборка.
В самое последнее мгновение трос натянулся словно струна и модуль обеспечения развернулся, открыв вид на своё нутро. И тут она увидела вынырнувший навстречу силуэт астронавта.
Воскликнув от неожиданности, Анна попыталась его оттолкнуть, и у неё это легко получилось. Блестящий скафандр с полностью оторванной рукой отлетел в сторону, а оттолкнувшая его девушка устремилась в противоположную. В следующий миг луч солнца упал на прозрачный щиток закрытого шлема, и она увидела распухшее лицо астронавта, перекошенное в предсмертном крике.
Рука скользнула по тросу и сорвалась, но страховочный фал не дал улететь в открытый космос. А вот скафандр с астронавтом напротив начал удаляться, тут же влетев в облако мелких частиц, двигающихся параллельно останкам станции.
От множества мелких столкновений скафандр мёртвого астронавта перевернулся, и Анна увидела вполне целый ранец, наполненный всевозможными системами жизнеобеспечения. Как она помнила, вполне стандартную блоковую структуру, можно легко разделить на отдельные сегменты, вынуть батареи, баллоны с дыхательной смесью, бак с водой и устройство поглощения углекислоты.
Теперь она пожалела, что необдуманно оттолкнула то, что могло позволить ей прожить лишние два-три часа.
В сердцах обругав себя, Анна подтянулась за фал и наконец влетела внутрь модуля «Заря-7». Здесь было темно и ей пришлось врубить мощные фонари скафандра.
Сразу бросились в глаза внутренние повреждения, и разочарование охватило сознание девушки. Тут явно что-то взорвалось. Панели управления были сорваны и оттуда торчали шлейфы оплавленных кабелей и части оборудования. Место дозаправки кислородных станций было вырвано с корнем. Аварийного освещения не наблюдалось ни в каком виде, значит энергосистема накрылась медным тазом.
Скорее всего тут до сих пор оставалось что-то полезное, но прямо сейчас разбираться в этом месиве было нереально.
Пролетев насквозь через хаос разорванных пластиковых панелей, Анна замерла напротив распахнутого люка и увидела два следующих модуля, парящих в сотне метров. Первый из них являлся переходным сегментом, оборудованным техническим шлюзом для выхода в открытый космос. По какой-то причине, после активации протокола «Проветривания», он не отделился от жилого модуля, носящего гордое название «Звезда-3».
А вот сам вид «Звезды», Анну не вдохновил. Два надувных сегмента, с двухместными каютами экипажа, были смяты в результате резкой разгерметизации. В них зияли покрытые инеем пробоины, в которых что-то периодически искрило. А как известно, без кислорода в открытом космосе искрить ничего не может. Значит прямо сейчас там продолжается большая утечка.
