Тварь замерла и застыла в странной позе, будто бы окаменев. А вслед за ней сначала замедлили движение, а потом застыли и другие.

Я всхлипнула и огляделась.

Пространство вокруг странно заиндевело. Застыло, как и хищные твари с полуметровыми когтями. Мне показалось, что даже холодный ветер перестал дуть. А еще со всех сторон раздавался непонятный потрескивающий звук. Я подняла голову и увидела, что по небу поползли чудные фиолетовые трещины. Они расползались, увеличивались, освещая все вокруг неестественным фиолетовым светом. Возникла дурацкая ассоциация с треснувшей скорлупой яйца, внутри которого мы находились.

— Как ты это делаешь?

Повернулась к Морису и тут только заметила, что он вернул себе человеческий облик. Он стоял с идеально ровной спиной, высоко поднятой головой и сжатыми в кулаки руками. Волосы растрепанные, дыхание учащенное, как после длительного бега. Да, собственно, мы сейчас только и делали что бегали… последние несколько дней.

Морис явно очень сильно устал. Шутка ли — столько дней провести во сне в состоянии дичайшего стресса и непрерывном использовании магической Искры. Наверняка в реальном мире прошло совсем немного времени, но здесь оно нарочно тянулось липкой паутиной, непрестанно вытягивало магию и выматывало вусмерть.

— Что нужно, чтобы ты проснулась? — голос у него был чрезвычайно напряженный. — Я чувствую, что сам могу проснуться легко и просто, но не смогу утянуть за собой тебя. Пытаюсь, но ничего не получается. Ты тут крепко увязла… Известные мне заклинания не работают. Выхода в физическом смысле тут нет. Тебя не вытянуть… Я очень хочу тебя вытянуть, но одного моего желания недостаточно. Что может помочь тебя вытащить?

Я шмыгнула носом и пожала плечами.

— Якорь, наверное.

— Что ты имеешь в виду?

— Якорь… В реальном мире. Что-то, ради чего мне захочется вернутся. Что-то очень сильное, яркое, за что можно зацепиться… Нет, правильнее сказать: что-то или кто-то, кто будет силой тянуть меня обратно в реальный мир. Кто буквально заставит вернуться. И ради чего я сама буду желать вернуться. Нужен стражник или мощный якорь. Якорь не может быть односторонним… Стражником моим всегда был Глорик, он умеет ждать меня на границе сновидений так ярко, что притягивает меня к себе, как магнитом, я даже сопротивляться не могу. Но ему сюда не пройти, его сейчас рядом нет. А якорь…

Помолчала немного, утерла слезы тыльной стороной ладони и продолжила тихо:

— У меня, наверное, нет якоря. Мама… Я ее очень люблю, но моей любви к ней не хватает, чтобы проснуться. Она меня тоже любит, но она хаотична по своей природе, и мысли у нее скачут с одной на другую, она не может меня удерживать в реальном мире, ее мысли для этого недостаточно яркие и твердые… Недостаточно упрямые, можно сказать. Нет в ней какого-то мощного стержня… Других родственников у меня больше нет. Подруги — это всё не то, их недостаточно. Отношения с ними носят исключительно поверхностный характер. У меня… в общем-то, нет ничего, ради чего я могла бы вернуться. И никого, кто тянул бы меня назад, — глухим голосом закончила я.

Снова шмыгнула носом и отвернулась, обняв себя за плечи. Отсутствующим взглядом уставилась на замершие фигуры нечисти. Они почему-то тоже стали словно бы трескаться, и через эти трещины сочился яркий фиолетовый свет. Еще мне показалось, что я слышала отдалённый звук, будто кто-то выл от боли.

В душе было пусто. Я уже ничего не чувствовала. Я устала. Дико устала и не хотела сейчас ничего. Хотела спокойствия. Тишины. Радовалась хотя бы этой короткой передышке. Уж не знаю, как долго она продлится…

Вздрогнула, когда Морис оказался рядом и развернул к себе. Взял мое лицо в ладони, заглянул в глаза.

— Я буду твоим якорем, — сказал он уверенно. — Вернись… Прошу тебя, вернись и проснись… ради меня. Я не хочу тебя терять. И я очень… очень хочу, чтобы ты проснулась. Чтобы жила… чтобы была рядом. Рядом со мной. Не оставляй меня, Фло…

Он притянул меня к себе, сходу вовлекая в восхитительно страстный поцелуй. Глубокий Жадный. Такой отчаянный, словно бы последний.

Морис зарывался пальцами в мои волосы, обнимал так крепко и горячо, и не было сейчас в мире ничего слаще, важнее, нужнее этих объятий.

Я обхватила его за шею и прикрыла глаза, позволяя себе раствориться в этом поцелуе. Просто чувствовать Мориса каждой частичкой своего тела. Просто ощущать его… любовь?.. И думать… Думать, что, наверное, к этому человеку я испытываю нечто гораздо более сильное и яркое, чем просто влечение. И что у нас с ним могло бы сложиться что-то посерьёзнее короткой интрижки…

Глупо? Наивно? Может быть. Но иногда, чтобы понять, что человек тебе важен, не нужно ходить вокруг да около месяцами и годами. Иногда достаточно пройти вместе через серьезные трудности и сделать для себя все нужные выводы.

Но чтобы дать шанс чему-то большему, надо именно что перешагнуть дальше и жить самой. И для начала хотя бы…

— Мисс Габруа! — донесся дребезжащий голос откуда-то издалека. — Мисс Габруа, вы меня слышите?.. Мисс Габруа!..

…я вздрогнула всем телом и судорожно вздохнула, открыв глаза, обнаружив себя лежащей на траве около административного здания Кордона, и ошалело глядя на склонившиеся надо мной тревожные лица коллег.

Глава 37. Несгибаемый

Я лежала на холодной земле, но не замечала холода. Смотрела в черное небо, в которым кружились тысячи цветных потоков ветра. Дышала полной грудью, судорожно, хрипло, а по моим щекам градом катились слезы. От радости, что я здесь, и я дышу. От облегчения, что все мои муки закончились. Закончились же? Это точно больше не сон?

Мои границы реальности стерлись настолько, что я уже ни во что не верила. Но ощущения от потоков магии тут были совсем другие — легкие, щекочущие. А не темные и давящие, как в ловушке эффундов.

Только в груди еще болезненно покалывало, но в целом…

О, небеса… Как же хорошо… Просто лежать… Никуда не бежать… Просто дышать… Просто…

— Мисс Габруа, как вы? Вы меня слышите? Вы в порядке?

Я только что словно родилась заново, а так все в порядке, да.

— Сколько… я спала? — голос мой был хрипловатый, и жутко хотелось пить.

— Мы тут вас около часа разбудить пытаемся, — ответил смуглый инквизитор, сверившись с часами на руке. — Руководство заметило, что с вами что-то не так, нам дали указание не отходить от вас ни на шаг. Мы пытались вас перенести, но вы стали слегка полупрозрачной, у нас ничего не получилось. Пробовали разбудить разными способами, но…

Я его не слушала дальше.

Час. Какой-то долбанный час длиною в несколько дней. Опасны и коварны ловушки эффундов, но уж лучше так, чем я бы проснулась через пару лет. И лучше так, чем не проснуться вообще и попросту растаять в воздухе.

А Морис… А где Морис? А если он остался… там?

Эта жуткая мысль кольнула меня душевной болью и заставила кое-как принять вертикальное положение. Голова кружилась, и села я с трудом.

— Воды… Можно мне воды?

Язык не ворочался, но меня услышали и тут же протянули полный стакан. После живительной влаги стало значительно легче, и голова заработала лучше. Впрочем, ноги еще не держали, а тревожное состояние не давало покоя. Меня окружали коллеги, пытающиеся понять, что со мной произошло, и какая мне нужна помощь, а у меня сил не было ничего объяснять.

Мне помогли усесться на скамью, с которой я, видимо, и свалилась, заснув. Что-то спрашивали, что-то говорили. Не вслушивалась в их болтовню, она сейчас звучала для меня белым шумом. Только уронила лицо в ладони и пыталась унять нервную дрожь во всем теле. Наверное, я сейчас ужасно нелепо выглядела, одновременно плача и улыбаясь до ушей. Ай, плевать.

— Морис… Мне нужен Морис…

Попыталась привстать, но сил и на это не было.

— Пропустите меня, — услышала я низкий мужской голос слева.

Вскинула голову и увидела Мориса, расталкивающего коллег в стороны и уверенно пробирающегося ко мне.