Он раздумывал.

– В самом деле?

Я пожал плечами.

– Может, и мелькнула такая мыслишка. Но выходит, ни к чему не привела.

– Вы смелый человек, Рич. Таких, как вы, осталось мало. И знаете почему?

– Конечно, – кивнул я. – Они все мертвы.

– Да.

У нас за спиной убийца пяткой толкнул дверь. Я слышал, как где-то во мраке со всхлипами дышит помощник шерифа.

– Встретили кого-нибудь? – спросил Огер.

– Кое-кого встретили.

Несколько секунд стояла полная тишина. Все задержали дыхание. Аллен сделал шаг к свету.

– Вот как?

– Они роют носом землю. Они появятся и здесь, но не сразу.

Очень медленно Огер поднялся на ноги.

– Вы им все рассказали?

– Я послал их искать мертвого пса, – ответил я. Затем, улыбнувшись толстячку, аккуратно водрузил на голову мою соломенную шляпу и поправил ее. Мне не стоило бы умничать. Аллен резко шагнул вперед, и я получил такой удар по челюсти, что рухнул на пол, а моя шляпа закатилась под стул, на котором сидел привязанный шериф.

Аллен навис надо мной башнеообразной глыбой. Он был полон злобы; и в каждой клеточке его массивного тела чувствовалось неудержимое желание убить меня тут же на месте. И к жизни и к смерти он относился с одинаковым презрением, поскольку и то и другое лишь служило его целям. Он выхватил из кармана револьвер, щелкнул оттянутый боек, и он улыбнулся... улыбнулся от всей души, еще шире, чем Огер.

Но он перестал улыбаться, когда я дал ему пинка по голени, а когда вторая нога пришлась ему под дых, он выронил пушку. Курок успел подхватить ее и расхохотался – но не надо мной.

Огер отобрал у Курка оружие и сказал:

– Очень хорошо. Хватит, Аллен.

Тому потребовалось время, чтобы выдавить из себя хоть словечко. Казалось, он никогда не оторвет глаз от Курка, который тихонько покатывался со смеху.

– Хватит? – Он с трудом перевел дыхание. – Я убью этого подонка.

– Не сейчас.

– Ну так попозже. А потом я сотру Джейсона в порошок.

Мгновенно возникло напряжение. Курок громко сглотнул слюну, и Огер прикрикнул на них:

– Спокойнее, парни! Спустите пары. Нас ждут два миллиона. И прежде, чем начинать тут пальбу, давайте разберемся с деньгами.

«Деньги» были магическим словом. Все трое уставились на мешки, валявшиеся на полу. Но мне не хотелось, чтобы они слишком долго любовались ими.

– Ага, – сказал я, – пора подумать и о добыче. Но два миллиона так легко вам не достанутся.

Огер оказался вторым, до которого все дошло. Первым все понял старик, и его взгляд был более чем красноречив, когда он уставился на меня. У старика были странные глаза – их взгляд был устремлен и поверх револьверов, и поверх трупов; глаза эти видели многое, а теперь, откровенно потешаясь, смотрели на меня. То были глаза человека, который слишком долго жил на свете, и теперь его ничто не могло испугать.

– Аллен... вскрой мешки.

Ему пришлось нагнуться поблизости от меня, и появилась надежда, что мне удастся рассчитаться с ним. Я почувствовал, как напряглись плечи и невидимые руки словно узлом скрутили желудок. Судорогой свело мышцы, и я как бы услышал голос, говоривший мне: «Тихо, успокойся. Потерпи. Скоро все кончится. Все так или иначе разрешится и всему придет конец...»

Пальцы Аллена торопливо распутали завязки. Он засунул руку внутрь и, не веря своим глазам, вытащил ее, одну пачку.

– Мой залог, Огер. Моя гарантия, что мне достанутся еще несколько лишних минут жизни.

От ярости у него побагровел затылок. Но голос был едва ли не дружелюбный.

– Может, поторгуемся?

– Не будь идиотом.

– Ни в коем случае. Ты так и так умрешь.

– Но мне нужно еще несколько минут.

– Они – твои. Где деньги?

Повернувшись, я уставился в окошко. Солнце садилось за западную кромку горизонта, и его последние лучи падали на россыпь холмов и долин, в окружении которых расположилась хижина.

– Где-то там, – обронил я. – И найти их вам будет непросто.

– Так ли, мистер мэр? Может, нам заняться девушкой? Пока вы не покажете, куда вы их дели?

– Не стоит. – Засмеявшись, я поднялся и стал отряхивать брюки от пыли. – Я же сказал, что мне нужно всего лишь несколько минут. Я вас обманул.

Аллен наконец пришел в себя, дыхание его стало ровным. Лицо его обрело бесстрастное выражение, и он стоял, засунув большие пальцы за пояс.

– Я хочу убить этого парня, Огер.

– Не сейчас. Он еще не дал объяснений.

Я вытащил из нагрудного кармана рубашки и подбросил вверх стодолларовую купюру, испещренную линиями и надписями. Развернув ее в длину, я кинул банкнот Огеру.

– Вот так, приятель. Два миллиона баксов. Все распиханы по кустам. Если они вам нужны, ищите.

– Он нам все выложит, – угрожающе сказал Аллен.

Огер снова покровительственно улыбнулся:

– Нет... он нам не нужен, Аллен. Неужели ты не видишь, что он говорит правду? Он хочет, чтобы мы отправились на поиски, чтобы выиграть для себя время. О, мы, конечно, все найдем, но, видишь ли, он хочет заставить нас играть... скажем, в поиски сокровищ. Каждая находка заставит нас искать остальное, и так – вплоть до самой темноты, чтобы у нас не было времени вернуться и проверить, не освободились ли они. Очень хитрый... и смелый план, Аллен.

– Он рехнулся.

Огер сунул купюру себе в карман.

– Нет... он, скорее, человек толковый. Не так чтобы очень, но мозгов хватает. – Он взглянул на меня, кончиком языка увлажнив губы. Он шел ва-банк и прекрасно понимал это. Теперь ему оставалось лишь выкинуть козырного туза.

– Я даже не дам себе труда связать вас, мистер мэр. Мы с Алленом отправимся на поиски, а вас оставим на попечение Курка. Приятная перспектива, не так ли. Курок?.. Тебе это нравится?

– Нравится, мистер Огер.

– Мы доберемся до места на патрульной машине, найдем деньги и вернемся за тобой, Курок. Я предполагаю, что к тому времени ты уже окажешься в одиночестве, не так ли?

– Я буду один, мистер Огер.

– У тебя есть время. Курок. Не торопись. Пускай они обдумают свое положение. Пускай осознают, что в любом случае им никуда не деться. Ты понимаешь, что я имею в виду, Курок?

– Я не буду торопиться, мистер Огер.

Аллен старательно размахнулся и от души врезал мне по челюсти. Голова у меня мотнулась, и я оказался на полу, чувствуя во рту вкус крови.

– Спасибо, – сказал я ему.

– Не стоит благодарности, – ответил Аллен. Нагнувшись, он подобрал мешки и вышел.

Я поднялся во второй раз и посмотрел на толстяка. Засовывая пистолет в карман, он глянул на меня.

– Некоторым образом мне жаль, что не могу лично пристрелить вас, – произнес задумчиво, – но я обещал Курку, что не лишу его этого удовольствия.

– И вы предполагаете, что вам удастся унести ноги?

Он был преисполнен серьезности, что заметил даже я.

– Я предполагаю, что удастся.

– Хотите пари? – предложил я.

Он улыбнулся в последний раз и вышел. Вскоре из-за хижины вырулила машина и уехала. Курок тычком локтя прикрыл двери.

В глазах у него мелькнуло странное выражение. Что-то вроде голода.

Пока шум мотора не стих вдали, никто не обращал внимания на часы, висевшие на стене. Часы старинной ручной работы, в которых механизм порядком поизносился. Стена резонировала в унисон с тиканьем, и каждый «тик-так» был отчетливо слышен. В этих звуках было что-то неестественное, потому что часы отмеривали не будущее, а напоминали об исходе настоящего.

Даже Курок заметил их и понял, о чем мы думаем. Эта мысль ему понравилась. Она делала его королем последних минут, вручив ему власть над жизнью и смертью заложников. Перекатывая во рту остаток сигареты, он поглядывал то на часы, то на нас.

Шериф сидел, крепко привязанный к стулу, и я мог себе представить, что ему пришлось пережить, когда мы ушли, бросив его, и что произошло с его помощником, который до сих пор плакал.

Я посмотрел на Кэрол и подумал, какого черта, все так нелепо складывается. Она выглядела усталой, и, когда я бросил на нее пристальный взгляд, на глаза девушки навернулись слезы.