Мама и папа познакомились в очереди за билетами в кино, влюбились друг в друга и больше никогда не расставались. Ничего удивительного в этом нет, потому что моя мама настоящая красавица. Темноволосая, смуглая, грациозная. Кажется, ее прабабушка была итальянкой. Говорят, что я копия своей мамы, хотя себя красавицей не считаю. А вот папа светловолосый голубоглазый богатырь, на которого очень похожа Вика. Она была настоящим ангелочком. С богатырем ее объединял только цвет волос и глаз.

На протяжении восемнадцати лет их любовь связывала нас в единое целое. Мы были семьей. Я безумно хотела однажды полюбить кото-то так же, как мама любит папу. Ну и, конечно, что бы меня любили, как папа маму. С нежностью в глазах, с любовью в сердце, по-настоящему.

Мне было семнадцать, когда у моей родной сестры диагностировали рак крови. Лейкемия. Ей было семь. Она должна была пойти в первый класс. Вика с мамой проходили медкомиссию перед школой. Тогда нашей малышке впервые поставили этот диагноз. Но вслух в нашей семье об этом не говорилось. Мама с папой приняли решение скрыть правду не только от меня, но и от самой Вики, посчитав, что она еще маленькая. Я очень долгое время находилась бы в неведении, пока не стала замечать, что мама с папой часто шепчутся на кухне, обрывают разговор, стоит мне или сестре появиться в поле их зрения. И мамины глаза все чаще становились заплаканными.

Помню, как сильно я тогда испугалась. Почему-то тогда я решила, что мама с папой хотят развестись. Я бы этого не пережила. С каждым днем я накручивала себя все больше и больше, пока однажды совершенно случайно не подслушала разговор родителей.

- Андрей, сегодня подтвердились анализы, - мамин голос дрожал.

Тишина. И снова мама:

- Я не знаю, что делать… Ей всего семь… Боже, за что нам это…

- Ира, успокойся! В первую очередь нам нужно сказать детям!

- Зачем? Андрей! Они не смогут…

- Ир! Мы семья, а Дашка уже совсем взрослая! Она должна знать, что ее сестра серьезно больна! Рак сам по себе не проходит! – перебил маму отец.

Мне показалась, что я на некоторое время оглохла. Эмоции зашкаливали и, не выдержав, я забежала в комнату. Мама с папой одновременно повернулись в мою сторону.

- Она умрет? Да? – прошептала я.

Мама прижала кулак к губам, а в глазах заблестели слезы.

- Даш, ты что? Никто не умрет! Просто нам теперь придется нелегко. Но никто не умрет! – папа протянул ко мне руку.

Не раздумывая, я кинулась в его объятия, и горько зарыдала. Я тогда не знала и не понимала ничего, но мне было безумно страшно. Даже в папиных объятиях мне было очень страшно.

А потом началась вереница бесконечных анализов, посещений различных медицинских центров, врачей, проведений исследований. Естественно Вике все рассказали, и на удивление всем она восприняла все довольно спокойно. Ну, конечно, мама все приукрасила, превратив все мытарства по больницам в увлекательное приключение. Даже когда сестру вместе с мамой на полгода поместили в стационар под пристальное наблюдение медицинских работников и ограничили общение с нами, Вика стойко держалась. А вот капельницы, которые вызвали побочные эффекты, сделали свое дело. Она плакала, просилась домой. Слава Богу, мама нашла в себе силы и вместе с ней прошла этот путь до конца.

Теперь каждый член нашей семьи знал, что такое костный мозг, химиотерапия, ремиссия, рецидив и кучу других терминов. Даже маленькая Вика разбиралась во всем этом лучше некоторых взрослых.

Несмотря на большую разницу в возрасте, мы с сестрой были без ума друг от друга. И именно в этом момент мы нуждались друг в друге, как в воздухе.

Однажды, когда Вику отпустили домой, она пришла в мою комнату и легла рядом со мной на кровать. Я прижала ее худенькое тело к себе. Она была истощена болезнью. После курса химеотерапии ее белокурые волосы частично выпали. Я помню, как она плакала, когда это случилось впервые. Я не смогла сдержать слез. И скрыть их тоже не смогла.

- Почему ты плачешь? – спросила она глядя на меня своими бездонными глазищами. – Потому что я умру?

В горле встал огромный ком. Я не смогла ничего ответить. Лишь отрицательно качнула головой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - Влюбилась что ли?

Улыбнулась сквозь слезы ее детской непосредственности. Смогла лишь утвердительно головой.

- Он тебя обидел? – продолжала допытываться Вика.

- Нет, - прохрипела я

- А что тогда?

- Просто он меня не любит.

- Ну и дурак. Ты очень красивая. И я тебя люблю.

- И я тебя люблю, малышка.

Мы долгу лежали, прижимаясь друг к другу, пока не уснули.

Именно тогда я сделала для себя вывод: я не смогу без нее жить.

Все наши немногочисленные родственники, а так же знакомые и коллеги мамы и папы, узнав о беде, которая постучалась в наш дом, не остались безучастными. Коллеги и знакомые с обеих сторон собрали материальную помощь. Родственники помогали не только материально. Но чем дольше длилось лечение, тем больше требовалось денежных средств. Постепенно круг желающих помочь сужался. На наши просьбы уже почти никто не откликался. Так как наша квартира находилась в ипотеке, то кредиты отпадали сами собой. Оставалась надежда на благотворительные фонды.

Это был тяжелый год. До болезни Вики я была обычным подростком со своими возрастными проблемами типа прыщей на лице и выбором юбки на следующий день. Все изменилось за короткое время. Мне пришлось быстро повзрослеть. У меня был выпускной класс. Наравне со всеми переживаниями и проблемами, мне приходилось еще и учиться. Я старалась изо всех сил. Хорошие оценки, примерное поведение. Мне очень хотелось, чтобы мама и папа не отвлекались на меня. Им хватало забот с Викой. И у меня получилось. Я набрала хорошее количество балов на ЕГЭ, но речи о продолжении обучения не вела. Выпускной бал я пропустила, хотя мама меня уговаривала пойти хотя бы на официальную часть праздника. Обещала что-то придумать с моим платьем. Я не могла позволить родителям тратить на меня деньги, когда каждая копейка была на счету. В связи с чем, категорически отказалась от выпускного бала. В какой-то момент мне даже показалось, что мама с облегчением выдохнула. Я понимала, что мне нужно было искать работу. Я видела, как тяжело было родителям вытаскивать нашу семью из ямы, в которую мы попали.

А потом наступила ремиссия.

Наши дни

Даша

Уверенно захожу в зал, хотя внутри меня торнадо, который вот-вот собьет меня с ног. Каждый шаг дается мне с трудом. На меня никто не смотрит. Всем уже давно все равно, что у нас с Олегом. Все его друзья и подружки знают, что я его девушка и меня трогать нельзя. Все остальное между нами для всех табу.

Подхожу, целую Олега. И чувствую на себе взгляд этого засранца-Головина. Стараюсь не реагировать, но это просто невозможно. Я с самой первой встречи почувствовала его, а после сегодняшнего он для меня просто огромный магнит. Высокий, спортивный брюнет, глаза синие, рваная стрижка, создающая на голове беспорядок. Совсем немного пухлые губы и легкая небритость придают ему еще больше сексуальности, чем есть с рождения. Уверенный в себе, чуть нагловатый, что нисколько не отталкивает от него, а наоборот, притягивает весь женский пол к себе. И, самое страшное, он знает об этом. И пользуется.

Если бы он только знал, сколько усилий я прикладываю, чтобы смотреть Олегу в глаза. И чем дольше я смотрю на Олега, тем жарче его взгляд. Если бы взгляд мог прижигать, за эти три месяца у меня был бы стопроцентный ожог тела. Не выдерживаю и поворачиваюсь. Он целует рядом сидящую сучку. На все сто уверена, что Олег тоже ее не только целовал. Но мысль о ней с Олегом заставляет поморщиться от отвращения. А вот с Максом все по-другому. Мной овладевает одновременно столько чувств, что я не могу с ними справиться. Макс с улыбкой поворачивается и смотрит мне прямо в глаза. С ужасом понимаю, что он видит меня насквозь. Делаю хорошую мину при плохой игре и отворачиваюсь. Смотрю на Олега и понимаю, что Олег заметил наши переглядки с Максом. Мне показалось, что мое сердце остановилось.