Или, опять же, Александра Пахмутова. Я считаю, что Александра Пахмутова – один из лучших поп-композиторов XX века. Это уровень Леннона – Маккартни, это уровень Джорджа Гершвина… Фантастическая совершенно, практически гениальная женщина. У Пахмутовой, помимо песни «Нежность», было огромное количество песен не хуже, чем «Нежность». Про линии электропередач, «Комсомольцы-добровольцы».
Помимо вот этой официозной песенной истории у нас стала развиваться, уже несколько позже, политическая оппозиционная песня.
Вообще во всем мире это движение «песен протеста» началось где-то в конце 50-х – начале 60-х годов. То есть, если говорить об Америке, это, понятное дело, Боб Дилан, Пит Си-гер – американские интеллектуалы, преимущественно еврейского происхождения, которые пели антибуржуазные, антивоенные песни, песни о рабочем классе, о нищете, о притеснении бедных и неимущих гнусными капиталистами… Надо сказать, что это было очень мощное направление, и по крайней мере один его представитель – Боб Дилан, а может даже два – Боб Дилан и Джоан Баэз… Они, в общем-то, стали уже огромными суперзвездами на попсовом уровне…
Может быть, Ирина меня поправит, но мне представляется, что у нас политическая песня началась и практически закончилась на одном-единственном человеке, которого звали Александр Галич. Александр Галич был блестящий советский драматург – в первую очередь, причем официальный драматург. По его сценариям снимали фильмы, его пьесы ставили в театрах. И при этом он был фантастическим антисоветским певцом. То есть он пел под гитару, пел на квартирах. Пел песни очень откровенные и, на мой взгляд, безумно смешные, часто очень грустные, про нашу жизнь. Боюсь, что никто после него таких песен у нас уже не сочинял. Скажем, тот же Высоцкий: все его серьезные песни, если отбросить блатные и юмористические, то они очень абстрактные и философские. Символы, метафоры. Кони, волки, старые дома, плаха с топорами и так далее. То есть я очень люблю Высоцкого, очень люблю эти песни. В принципе у нас авторы больше в эту сторону идут. У Галича, у него манера письма была похожа на Тома Уэйтса. Если кто знает Тома Уэйтса – он описывает конкретные истории с именами, фамилиями, какие-то события: заводские митинги, топтуны под окнами, евреи в ливреях. Вот это было у Александра Галича, и все это было… по юмору и по всем делам… Все это было очень круто.
Отдельный вопрос о так называемом «русском роке». У нас в принципе считается, что русский рок был какой-то оппозиционный… Я боюсь, что я тоже внес некую лепту в то, что у нас рок считается таким вот… антисоветским, антипартийным, антигэбэшным. На самом деле это не совсем так. На самом деле, если мы возьмем творчество всех наших знаменитых рок-групп, начиная с «Машины времени», «Аквариума», «Зоопарка» и многих других, то, в общем-то, политических песен в их репертуаре никогда не было. И нет до сих пор… Я бы сказал так: это песни не антисоветские или антикоммунистические, а это песни НЕсоветские, то есть они очень сильно отличались и по настроению, и по музыке, и по лексикону, и по духу, скажем, от того, что нужно было петь в Советском Союзе таким, например, артистам, как «Самоцветы», Иосиф Кобзон, Алла Пугачева и так далее. В этом смысле они, конечно, находились в полном диссонансе с тогдашней советской поп-культурой. Но сказать, что они были артикулированно политическими, я не могу. Единственная антивоенная песня, которая у нас прозвучала за все время – это песня в исполнении Бориса Гребенщикова, но песня Александра Вертинского. «Я не знаю, зачем и кому это нужно, кто послал их на смерть недрожавшей рукой…». Боря ее спел в программе «Взгляд», по-моему, и типа вся страна всколыхнулась и сказала: «Bay! Как смело… про Афганистан поет!». Песня 1916 года.
ЧИ. Я прошу прощения, была у Юрия Шевчука песня «Не стреляй». И это тоже конец 80-х – начало 90-х.
АКТ. Песню «Не стреляй» можно было трактовать по-разному. То есть можно было трактовать так, что это песня против любителей спортивной охоты.
ИС. Артемий Кивович! Вы текст-то помните? «И случилось то, о чем так мечтал, он в горячую точку планеты попал… И когда наконец он вернулся домой, он свой старенький тир обходил стороной…» Какие варианты?
АКТ. Я рад, что наши гости и участники семинара могут меня поправить и дополнить…
ЧИ. Я тоже рад.
АКТ. Такая же примерно история с русским роком. Я думаю, мы об этом будем еще говорить… Несколько слов еще о загранице – и мы от нее скорее всего отречемся, если только гости не захотят в нее вернуться. За границей музыка и политика, на самом деле, существуют рука об руку вполне благополучно. Я бы даже сказал, очень мило… То есть зарубежные артисты часто поют песни на политические темы. Причем самые разные. Вот Чачины коллеги – панки, они поют понятно, «Fuck Bush» и прочее. …Люди типа Боно поют что-то такое более возвышенное, типа мир на Земле, хлеб – крестьянам, сардельки голодным… Западные музыканты периодически участвуют в предвыборных кампаниях… Но они никогда не получают деньги за участие в политических кампаниях. Наоборот, они, будучи людьми богатыми, поощряют предвыборные фонды какого-нибудь Джона Кэрри… Тащат последние добытые кровью миллионы и отдают их в фонд Джона Кэрри, чтобы тот сковырнул Джорджа Буша. У нас, как вы понимаете, все с точностью до наоборот. То есть нашим-то музыкантам, насколько мне известно, более или менее все равно, за кого агитировать, лишь бы им платили деньги. …Они готовы петь и плясать, кто бы это ни был.
Некоторые, правда, я знаю, особо богатые чистоплюи отказываются подыгрывать всяким маргинальным партиям типа ЛДПР. На Западе все очень мило. Тамошняя общественно-политическая деятельность идет по двум скучным, промытым руслам. Первое – сочинение вот этих самых песен на общественно значимые темы. И второе – участие в каких-то благотворительных акциях. Ну вот последняя была крупнейшая такая акция Live 8,2 июля, по всему миру, в том числе и в Москве на Васильевском спуске…' Там, кстати, даже группа «Би-2» Александра Пономарева, который до сих пор не появился, участвовала. И все. У нас в этом смысле, конечно, жизнь намного забавнее и многообразнее. Поэтому сейчас я хотел бы попросить прощение за свое затянувшееся вступительное слово.
ЧИ. Я не знаю, на самом деле, насколько вообще понятно, чем я занимаюсь, занимался и продолжаю заниматься. Я вот уже семнадцать лет играю и пою, скорее даже не играю, а кривляюсь и пою в группе «Наив», которая возникла в конце советского периода истории нашей страны, и мы благополучно продолжаем существовать уже в новейшей истории, в демократической России. Занимаемся мы тем, что поем панк-песни. Я не думаю, что мы являемся политической группой. В разные периоды нашей истории, – группы, я имею в виду, – у нас были заметны те или иные тенденции, но мы никогда не были группой политической. В этом смысле мне сложно что-то добавить к тому, что сказал Артем, в том смысле, что… Вообще рок кажется аполитичным в России, и в Советском Союзе в частности.
Потому что даже несмотря на то, что мне удалось вспомнить второй пример антивоенной песни, но вот, пожалуй, на этом мы и остановимся, потому что третьего уже не найдем. Говоря о музыке и политике, наверное, стоит сказать – тоже правильно Артем заметил: ситуация такова, что музыканты не сумели оформиться на настоящий момент как некий экономический класс. Они достаточно бедные. Поэтому их участие в политической жизни сводится к достаточно банальной позиции: они играют на вечеринках, которые устраивают те или иные партии, правые или левые. А также маргинальные какие-то партии, типа ЛДПР… или какие-то менее востребованные у населения. Делают они это, конечно, за деньги, когда-то за большие, когда-то за меньшие, но в целом это происходит так. Для смеха в этом году к нам обратились люди. Они представились антиглобалистами, что мне понравилось. Потому что я симпатизирую антиглобалистам. В том смысле, что они не преследуют как бы ярких политических целей, они, скорее, такие люди, которые пытаются предоставить равные права различным маргинальным движениям. И вот они обратились к нам с предложением выступить на концерте «Антиглоба-лизм-2005». Нет, «Антикапитализм-2005». Который проходил в центре Москвы. Это первый опыт, на самом деле. Мы никогда не участвовали в такого рода мероприятиях, всегда отказывались, независимо от того, сколько нам денег предлагали. И тем не менее, мне показалась сама идея такого мероприятия интересной, и хотелось просто посмотреть изнутри, как это происходит. И я хочу сказать, что мне не понравилось это участие, я думаю, что это был такой первый и последний блин комом, который мы себе позволили. В том смысле, что никакой антикапиталистической, антиглобалистской риторики мы даже не услышали с трибуны. В основном это было некоторое носталыирование по советской империи, по тому, что была великая страна, а мы ее просрали, и как теперь все плохо. И надо бы к ответу призвать тех, кто ее развалил. Такого рода риторика мне не очень интересна. Я достаточно хорошо помню советское время. Мое становление как музыканта происходило в то время, когда был Советский Союз. У меня нет никакой ностальгии. И, в общем-то, считаю опыт, который у меня был совершенно недавно, негативным. И думаю, что буду сторониться в дальнейшем подобного рода мероприятий. Вот, пожалуй, что я думал сказать.
