— Женщина права, — поддержал её незнакомец в пальто. — Вам действительно не помешало бы отойти в сторону и дать ей и другим посетителям универсама свободно пройти. И кстати, в самом деле — почему вы не работе в такое время?
— А почему вы не на работе? — дрожащим голосом спросил Женя.
— А я первый спросил! — расхохотался человек в кожаном. — Отвечайте же!
— У меня присутственные дни по понедельникам, вторникам и четвергам, — промямлил Женя, находясь под гипнозом голубых глаз незнакомца.
Тот вытащил из внутреннего кармана маленькую записную книжечку и ручку и аккуратно записал сказанное Женей.
— Так… И по четвергам… Хорошо… Очень хорошо… А в остальные дни вы, значит, дома? Теперь вот что, любезнейший… Адрес я ваш знаю, телефон тоже, одна неувязочка имеется — мне нужен код вашего подъезда. Не могу же я расспрашивать соседей, подумают еще, что я какой-нибудь преступник, собирающийся взорвать ваш подъезд. — При этих словах он хохотнул негромким баском, но голубые глаза остались при этом совершенно серьезными.
— Знаете что, — вдруг возмутился Женя и резко дернулся в сторону выхода. — А не пошли бы вы… Код ему ещё скажи… А, может быть, сразу вручить вам ключ от квартиры?
Он открыл двери универсама и быстро зашагал по направлению к дому. Пройти, однако, ему пришлось очень мало. Метров через десять ему преградили дорогу двое мужчин в коротких дубленочках, один в черной, другой в желтой. На крупных головах были спортивные шапочки, надвинутые на самые брови.
— Куда прешь, сволочь? — спросил один. — Ты чего на людей прешь? У тебя что, глаза на затылке?
— Да я… Я…вы сами… Я вас не толкал…
— Да он борзеет, Вилька… Дать ему по тыкве, что ли? — сказал другой.
— Да не помешало бы… Для ума…
После этих слов Женя получил несколько ощутимых и болезненных тычков по печени и в солнечное сплетение.
Женя ни в коем случае не мог справиться даже с одним из этих качков, и стал оглядываться по сторонам, чтобы позвать на помощь. И увидел сзади того самого человека в кожаном пальто и белом шарфе с непокрытой русой головой, уверенной поступью направляющегося к ним.
— Прекратить безобразие! — крикнул он.
— Так ведь борзеет…, — протянул качок в желтой куртке.
— А я говорю, прекратить! — строгим и внушительным тоном повторил незнакомец. — Я вас провожу до подъезда, молодой человек. А то, вижу, тут у вас как-то неспокойно.
Качки остановились, переглянулись и закурили. А озадаченный Женя в сопровождении незнакомца зашагал к подъезду, словно побитый пес.
Шли молча, довольно быстрым шагом.
— Так, вот ваш подъезд. Так какой у вас, говорите, код? — как ни в чем не бывал спросил незнакомец.
— Три пять восемь, — пробормотал ошалевший от всего этого странного фарса Женя. Незнакомец снова вытащил записную книжечку и записал там и эти данные.
— Так… Три пять восемь… Очень хорошо. Просто замечательно. Дом девять, квартира сорок три, код три пять восемь… Фамилия ваша Прокофьев, зовут Евгений, отчество Николаевич… Ладно, Евгений Николаевич, — нахмурил брови человек в кожаном. — Идите домой, поглощайте ваши продукты питания. И, самое, главное, не подавитесь, я очень вас прошу, не подавитесь вашей колбасой и не отравитесь вином… И ждите в гости… Когда вам удобнее нас принять?
— Кого это… нас? — пролепетал одними губами Женя.
— Меня и моих друзей, разумеется, — спокойно ответил незнакомец. — Вы ведь человек холостой, живете с родителями… Вам как удобнее, чтобы мы пришли в присутствии ваших родителей или же в их отсутствие? Решайте сами, мне, собственно, все равно.
— А з-зачем вам… ко мне…?
— Послушайте, — досадливо скривился незнакомец. — Вы меня начинаете раздражать… Дурашливый вы какой-то, Евгений Николаевич, честное слово. Поглядите на меня внимательно — неужели я похож на человека, расположенного к глупым шуткам? Говорю — надо прийти, значит, надо. И неужели вы сомневаетесь в том, что если мы захотим к вам прийти, то вы будете нам в состоянии помешать сделать это? Ну, что же вы молчите как сыч, извините за невольную грубость?
— Н-но, я… Я просто не понимаю, что вам от меня нужно?…
— Так я же вам говорю, что я вам все это объясню в свое время, — с нарастающим раздражением произнес человек в кожаном…
— Но… Хотя бы примерно, можете объяснить, в чем дело, — бормотал жалкие слова насмерть перепуганный Женя.
— Да…, — криво усмехнулся незнакомец. — Действительно, личность вы мало почтенная, Евгений Николаевич… Вы все время полагаете, строите какие-то иллюзии, что все это шуточки, розыгрыши и вообще какая-то мелочь, не заслуживающая внимания… Смею вас уверить, что все происходящее заслуживает внимания и серьезного отношения. И поэтому созревайте для серьезного разговора и ждите. Кстати, где сейчас ваши родители? — строго спросил он.
— Они… М-м-м… Их нет… Они на работе. Заходите сейчас, если вам так нужно поговорить со мной…
— Нет, сейчас я не расположен к беседе. Говорю же вам, всему свое время… И особенно торопить события далеко не в ваших интересах… Будьте здоровы, ещё раз желаю вам приятного аппетита…
Резко повернулся и пошел по направлению к универсаму.
Женя ещё немного постоял, поежился и вошел в подъезд…
«Как все это странно, странно и непонятно», — думал он, сидя на кухне и куря сигарету за сигаретой. — «Что же все это может означать?» И этот странный ночной кошмар… «Я выбираю тебя… Я выбираю тебя…» И этот незнакомец в кожаном пальто и белом шарфе тоже выбрал меня. Но для чего? Кому мог понадобиться он, скромный научный работник с грошовым окладом, свободный от всякого ценного имущества, человек, с которого абсолютно нечего взять…
Войдя в квартиру, Женя скинул дубленку, прошел на кухню, откупорил бутылку вина, налил себе полный стакан и залпом выпил. Научная статья, которую ему надо было закончить, просто вылетела из головы… После выпитого вина стало как-то легче, он тут же налил себе ещё один стакан…
Когда он выпил целую бутылку, ему захотелось еще. И он снова оделся и отважной поступью зашагал к близлежащему ларьку.
— Бутылку водки, бутылку «Каберне» и две бутылки пива, — заявил он продавщице, уже позабыв про всякую экономию. Впрочем, через три для уже вернутся родители, и теперь можно себе позволить погулять и расслабиться…
Получив то, что требовалось, он зашагал было к дому, но тут, откуда ни возьмись, появились двое тех самых качков, которые преградили ему дорогу около универсама и угостили несколькими ощутимыми тычками, от которых до сил пор болели ребра с обеих сторон. Теперь они снова встали на его пути.
— Ты много пьешь, — заявил один, сурово глядя на него.
— Да, ты очень много пьешь. И это никуда не годится…
Женя хотел было что-то ответить, но вместо этого из его уст извергся жалкий судорожный смешок.
— Чего ржешь, падло позорное? — напрягся качок в желтой дубленке и сжал мощные кулаки.
— Д-д-д, — бубнил Женя, сам не свой от страха.
— Дурачина, — произнес качок в черной дубленке. — Дай сюда бутылку пива, горло смочу…
Женя охотно подал ему бутылку пива. Тот открыл её зубами и выпил из горлышка, ни разу не оторвавшись от бутылки.
— А мне воды купи, — потребовал первый. — Не могу пиво на морозе…
Женя купил в ларьке бутылку минералки и подал её качку. Тот открыл, сделал два глотка, а потом швырнул бутылку на искрящийся на солнце снег.
— Береги себя, — произнес он, смачно плюнув себе под ноги.
— Иди пока, — пробасил второй.
Женя, обрадованный, что его отпустили, засеменил к дому…
… Когда пришла Надя, он был уже здорово пьян.
— Ничего себе, в каком виде ты меня встречаешь, — покачала головой она. — Никогда не замечала, что ты пьешь с утра…
— Да вот, — нелепо захохотал он. — Захотелось что-то… Извини, — поцеловал он её в румяную от мороза щеку.
Она пожала плечами, но, делать нечего, стала снимать шубу.
Они пили на кухне вино, закусывали бутербродами, Женя пытался шутить и острить… Щеки его раскраснелись, он находился в каком-то невероятном возбуждении. Он говорил, не переставая, словно желая этим оживленным разговором забить, затереть, вычеркнуть из памяти то, что он видел во сне, то, что происходило с ним утром… Вскоре полез целоваться, а затем, разгоряченный спиртным, повел Надю в свою спальню…
