Состояние силы, питающееся адреналином, отступает и начинается жутчайшая паника. Что теперь делать? Я не спасатель из гребаного Малибу!

Прижимаю пальцы к шее и чувствую слабую пульсацию кожей. Так… Значит жива. Но она, наверное, наглоталась. Что теперь? Искусственное дыхание? Массаж сердца?

Черт!

Я не знаю, как это делать!

Ева начинает кашлять. Подхватываю ее под голову, помогая повернуться в бок, чтобы она могла выплюнуть воду. Капля облегчения падает в океан моей ярости и страха.

Сейчас она очухается, и я ее утоплю!

С трудом слышу тихие хрипы и тяжелое дыхание за шумом злых волн, что недовольны нашим уходом. Укладываю затылок Евы себе на ногу. Она что-то бормочет. Ни черта не могу разобрать. Наклоняюсь ближе. Ее холодные пальцы касаются моего лица. Легонько, почти невесомо. Она всматривается в мои глаза и шевелит губами.

Что она пытается сказать?

Что?..

Наверное, это очередное ее заклинание, потому что я совершенно не могу сопротивляться. Не могу себя контролировать, зависнув где-то между облаков, глядя в ее застеленный пеленой неизвестности и обожания взгляд.

Она тянет меня вниз и приникает к губам. Нежно и ласково. Почти боязливо и осторожно, будто боится, что-то испортить или спугнуть. Нет страсти или озорного огонька, который пышет в ней постоянно. Это словно не та Ева, которую я увидел в баре в первую ночь, а та, что плакала вчера, живая и не лишенная чувств.

Холодные соленые поцелуи со вкусом моря и смерти разрушают мир. Разрушают меня, потому что я какого-то черта на них отвечаю, сам себя презирая, но что-то во мне рвется наружу. Требует наказания для этой сумасшедшей, из-за которой мы оба чуть не погибли. И это кажется единственным выходом сейчас.

На грани кричащих эмоций. Обмениваясь дыханием назло темной воде. Ева крепче хватается за мои плечи, я забываю о холоде. Это помешательство. Что-то необузданное, не имеющее определения.

Пожалуйста, пусть это никогда не прекращается.

Никогда…

— Дем, где же ты был так долго? Я так ждала… — сбивчиво произносит Ева мне в губы.

Вспышка небесного света.

Грозный раскат грома.

Магия гаснет.

Забвение исчезает.

Мне так спокойно. Так тепло в его руках. Я знала, что он придет. Что не бросит меня. Как же я скучала по его мягким губам. Он на вкус как самое чистое море, пропитанное солнцем. Как самый вкусный яблочный лимонад. Самый волшебный сон. И нет ни шторма, ни дождя, когда мы вместе.

И мне плевать, что со мной случилось.

Ведь теперь он рядом.

Он снова мой.

А я — его.

— Дем, где же ты был так долго? Я так ждала…

Открываю глаза, чтобы потеряться навсегда в любимом взгляде. Резкость картинки налаживается не сразу. Что-то не так. Вместо синих глаз на меня глядят зеленые. В ужасе, шоке, смятении и злости. Нахмуренные светлые брови, влажная кожа и губы, которые только что целовали меня так, что я приняла их за другие.

— Что ты?.. Максим? — спрашиваю неуверенно.

Может быть это агония? Видение? Бред?

— Очнулась, ебанашка... Тебе что, жить надоело?!

Возвращаются настоящие чувства. Холод, боль в шее и спине. Пустота в глубине души от осознания, что Дем так и не пришел за мной. Не забрал отсюда. Неужели он больше меня не любит? Я устала ждать его… Так устала...

— Зачем? — рот сводит, а язык превращается в дохлую медузу.

— Что «зачем»?

Не могу смотреть на него. Нахера он приперся? Что вообще делает здесь?

— Уходи, Максим!

Пытаюсь подняться, но голова точно разбитый аквариум в котором болтается десять литров воды. Тяжелая, сука… Как мне встать? Как вернуться в безмятежность?

— Уходи? Уходи?! Ты че, блять?! Вообще ебанулась?! Тебе нужно в больницу! Ты чуть не утонула!

— А ты реально добрый, — хриплый истерический смех колет мои потрескавшиеся губы. — И тупой.

— Я тупой? То есть надо было просто ручкой тебе помахать и вернуться в гостиницу?

— Именно так. Быстро схватываешь. Так что вставай и шуруй отсюда.

Максим наклоняется ближе. Пытается напугать меня своей суровой моськой. Глупыш…

— Ева… — как-то настороженно и чересчур миролюбиво произносит он мое имя, — если это из-за того, что я сказал тебе вчера, то…

Разражаюсь громким хохотом. Задыхаюсь, но не могу остановиться. Ну, просто сама добродетель. Почувствовал вину? Решил, что я это из-за него? Что я расстроилась, услышав правду, и пошла топиться. О, боги! Он такой забавный. Видимо, моя наигранная истерика вчера была очень эффективной. Где, черт возьми, мой Оскар и поцелуй от Лео? Сейчас бы доиграть до конца и выйти на финишную прямую, но мозг отказывается работать и притворяться. Слишком сильно его потрясло, пока меня качали волны.

— Ой, Максимка… — стираю выступившие от смеха слезы. — Думаешь, меня реально так расстроили твои слова? Милый, — касаюсь ладонью его щеки, — ты был бы такой легкой добычей, но я больше не хочу играть с тобой. Удивительно, но мне тебя даже жаль. Такое, кстати, впервые. Так что возвращайся на базу и забудь все, что сейчас произошло.

— Я спас тебе жизнь не для того, чтобы бросить тебя в эту мясорубку еще раз, — цедит сквозь зубы.

Поймал печальку из-за того, что оказался не таким крутым, как считал? Дайте конфетку мальчику!

— Ты ведь ненавидишь меня, сладкий. Смотри, как все удачно складывается. Я больше не буду никого доставать. По-моему, все только выиграют.

— Ты это сейчас серьезно? Или снова стебешься?

— А ты как думаешь?

— Мы возвращаемся. Оба!

Меня заводит его злость. Может быть, все-таки получится добиться именно такого исхода, который меня порадует? Хоть развлекусь, если уж утонуть мне сегодня не судьба.

— Трахни меня и я подумаю над твоим предложением, — говорю я, забираясь ладонью под его мокрую футболку.

— Прекрати! — Максим перехватывает мою руку.

— Неужели ты правда гей? Или я встретила последнего двадцатипятилетнего девственника? Целуешься ты вполне прилично… А остальному, если что, я тебя научу…

Скребу ногтями по твердому животу, Максим все крепче сжимает мое запястье, глядя в глаза с такой нечеловеческой ненавистью. Кажется, он меня сейчас сам опустит под воду, чтобы закончить то, что пытался остановить.

— Да что с тобой такое?! — взрывается он.

— Я сука, которая не знает, что такое счастье и стыд. А ты идиот, который думает, что всем нужна твоя помощь и понимание.

Вижу, что сама задеваю нужную струну, заставляя между нами вновь зазвучать напряжение. И сексуальные ноты в нем тоже есть. Против природы не попрешь.

— Вчера ты пытался раскусить меня, это было сильно. Я даже удивилась твоей проницательности. Но в одном ты ошибся. Я знаю, что такое счастье, просто больше не ищу его. Наслаждаюсь другими аспектами жизни. А теперь поговорим о тебе, — накручиваю на руку ткань его футболки, заставляя нагнуться еще ниже. — На тебе всю жизнь ездят, да? И ты так устал от этого. Заботиться о других и делать все не ради себя, а ради кого-то. У-у-у… Бедняжка Максик. Злые люди тебя обижали и заставляли батрачить? Так нахрена ты продолжаешь быть удобным горшком для чужого дерьма?

— Пошла ты… — выплевывает Макс мне прямо в лицо. — Ты меня не знаешь.

— Тогда откуда такая реакция? Может, повторишь мой подвиг и заплачешь? Это не трудно. Хочешь научу?

Максим вскакивает на ноги, роняя мою голову на песок. Затылок пронзает ноющая боль и расползается по позвонкам. Нехило меня отфигачили волны.

Море-море… А я думала, ты единственный мой друг.

— Поднимайся! — рычит Макс.

— Не… Я еще позагораю. Возвращайся без меня, сладкий, — выдавливаю я, прикрывая глаза, и стараюсь справиться с непонятно откуда взявшейся тошнотой.

— Я сказал, вставай!

Внезапно оказываюсь в вертикальном положении, но в ногах нет сил, а спина такая мягкая, точно жвачка. Максим прижимает меня к своей груди. Капли дождя становятся крупнее. Скоро начнется третья волна.