Юноша в этой комнате находился впервые и никак не мог понять, откуда она могла взяться, кто её сделал и куда исчезли хозяева, раз помещение настолько потускнело. В некоторых местах даже можно было различить маленьких пыльгрызов, нашедших здесь золотую жилу.

В противоположной стороне возле богато украшенного рубинами и сапфирами камина в виде прекрасных деревьев, листья которого превращались в подсвечники, бесшумно стоял Рафел, придерживая рану на предплечье, где всё ещё торчал нож, и лишь краем глаза оглядывая убранство забытой комнаты.

Артём бросал мрачные взгляды в сторону тёмной фигуры, иногда злобно ухмыляясь и скалясь от собственных мыслей, в которых он со всеми прикрасами разукрашивал лицо Рафела.

— Тебя не интересует то, зачем Судьба нас здесь закрыла? — нарушил гнетущую тишину Рафел, спокойно наблюдая за действиями юноши и замечая, как менялось лицо того при виде его. — Это довольно безрассудно, что ей несвойственно.

Артём терпеливо проигнорировал слова Рафела, подойдя к стене с большой неизвестной картиной, на золотой раме которой было вырезано несколько фраз на живом языке. Юноша начал было переводить их, но голос Рафела в очередной раз нарушил напряжённое молчание:

— Ты сбежал, как последний трус, и сейчас всё вешаешь на меня, как последний глупец.

Тут Артём не выдержал, в несколько прыжков оказался подле Рафела и схватил за торчащую из плеча того рукоятку ножа, толкнул к стене, прижав другой рукой горло. Мужчина, ожидая чего-то подобное, лишь сдавленно выдохнул, не отводя взгляда.

— Ты не смеешь так говорить.

— Ты изменился, Джейк, — бесстрастно произнёс Рафел и за слова свои поплатился очередной порцией боли, которую, впрочем, быстро «выключил», обманывая свой разум, и всё также спокойно продолжил: — Точнее снова стал прежним напуганным ребёнком, обученным сошедшем с ума Виктором, чёртовым жестоким эгоистом.

Артём заскрежетал зубами от нахлынувшей злости и едва сумел совладать с собой.

— Он научил меня выживать в этом мире, — с дрожащим от гнева голосом прошептал он. — Я не жил в царских хоромах, как ты, мне приходилось выживать в диких землях, скрываясь от гнёта Великих, которых ты в то же самое время восславлял и благотворил, как Богов.

— Ты прекрасно знаешь, что тогда я был глуп и слеп.

— Хоть в чём-то мы с тобой сошлись, — злорадно усмехнулся Артём. — Ты не изменился с того времени.

Ухмылка Артёма резко исчезла, лишь стоило ему ощутить ледяную сталь, прижимающуюся к его боку острым концом.

— Ну, и что дальше? — с удивительно спокойным выражением лица спросил Рафел. — Поубиваем друг друга здесь и сейчас спустя столько времени?

Юноша скрипнул зубами и потратил все свои силы на то, чтобы отпустить нож и убрать руку с горла Рафела, отступая. Мужчина быстро спрятал клинок обратно в рукав, прищурившись, и одним резким движением зацепил виднеющуюся на шее Артёма золотую цепочку. На один миг свет выхватил золотой медальон в виде двенадцатиконечной звезды. Но Артём тут же отбросил руку недруга, крепко зажав медальон в руках, и едва сдержал порыв вновь схватиться за нож.

Рафел впервые изменил себе: недоумённо нахмурился, словно какая-то возникшая назойливая мысль заполонила разум догадками.

— Как же я сразу не догадался, — едва слышно прошептал мужчина, словно говорил сам с собой.

— Что ты имеешь в виду? — нехотя, сквозь зубы, спросил Артём.

Рафел вдруг громко искренне рассмеялся на сильнейшее удивление стоящего с вытянутым лицом Артёма. Мужчина покачал головой от неожиданной мысли и уже смотрел на парня с задорностью, словно перед ним стоял испачкавшийся в шоколадном креме шут.

— Она всех одурачила. Даже меня.

— Да о чём ты? — не выдержал Артём и поспешил спрятать медальон за ворот кофты. — Что тебя смогло так развеселить?

— Дай рассмотреть медальон поближе, — протянул руку тот. — Мне это необходимо.

Артём же даже не пошевелился. Ему вдруг пришла в голову одна мысль, одна очень приятная мысль: у него было нечто, что нужно Рафелу.

— Джейк, — в нетерпении напомнил о своём присутствии Рафел, к которому вернулось бесстрастное выражение лица.

Упомянутое имя Артёма укрепило его решение отказать.

— Она отдала его мне, а не тебе, — решительно сказал он, не сдержав усмешку. — Возможно, она верно думала, что у меня он будет в большей безопасности.

Рафел медленно опустил руку, бесстрастно и с высока оглядев стоящего перед ним юношу.

— Ты всё также ничего не понял, да? — довольно угрожающе произнёс мужчина. — Прошло столько времени, а ты так и не понял, почему это случилось.

— «Это»?! — неожиданно рявкнул Артём. — Под «этим» ты имеешь в виду то, что Великие чуть не убили её?!

— Именно поэтому она сделала то, что сделала! — невольно и Рафел повысил голос. — Она предвидела, что с ней будет, и перепрятала всё несколько раз, запутав каждого, чтобы никто, даже ты и я, не нашли их. А теперь, когда ты, наконец, понял, что к чему, будь добр, отдай мне медальон.

Внутри Артёма боролись между собой противоречивые чувства, метались в беспорядке мысли, но одно он знал наверняка: медальон он не отдаст. Словно в подтверждение своих мыслей, он медленно отошёл от Рафела.

— Не глупи, Джейк, ты ведешь себя как самый настоящий ребёнок.

— Мне почти восемнадцать, — пожал плечами тот и тут же задорно усмехнулся. — Потрясающее чувство.

— Мне нужна эта сила, — упрямо отозвался Рафел, проигнорировав слова Артёма. — Без неё я бессилен против них.

— А что потом? — вдруг беззаботно спросил Артём.

Казалось, Рафела этот вопрос завёл в тупик: он нахмурился.

— Может, поэтому она отдала его мне? — задумчиво продолжил Артём, виртуозно разыгрывая спектакль несмышленого парня. — Может быть, она и это предвидела? Может быть… она решила, что я сберегу медальон, ничего не зная о нём?.. Или зная? Может, она хотела, чтобы я потом передал его? А она говорила тебе, как опасна эта сила? Говорила, как крутит и вертит разумом человека, у которого есть хоть капля желания причинить вред?.. А говорила ли она тебе, что поняла, что случилось с самым первым хранителем земли? Говорила, что нашла её? Их? Обоих.

Артём попадал не в бровь, а в глаз. С каждым его словом Рафел ощущал, как закипала его душа от злости и обжигающей обиды. Он и подумать не мог, сколько всего от него скрыли. И самое главное — почему?

— Ты был прав, — вдруг намного спокойнее произнес Артём, нарушив небольшую паузу и видя, каким растерянным стал Рафел. Тот не смог скрыть недоумение. — Она одурачила нас обоих и продумала всё наперёд. Я не отдам тебе медальон.

Это прозвучало так твёрдо, что не могло быть и речи об обратном, и Рафел сразу понял, что упрашивать в дальнейшем бесполезно. Но подумывал отобрать силой, когда в комнате вдруг объявилась сама Судьба. Как раз вовремя.

— Я рада, что вы, наконец, побеседовали и не поубивали друг друга, — высокомерно заметила Атропос, поправив очки и скрыв мимолётную ухмылку. — Да, был такой исход, что кто-то из вас всё-таки даст слабину.

Рафел и Артём на это лишь тихо фыркнули самим себе, явно вспоминая, что они действительно были на грани.

— Итак, как вы уже могли догадаться, я вас неспроста оставила тут, — продолжила Атропос. — Великие поговорили с Кэтрин и, предугадывая ваши вопросы, отвечу: они решили окончательно избавиться от девчонки. И потому я призываю вас обоих, если вы не хотите, чтобы все труды пошли к крохоморкам, быть крайне внимательными в ближайшее время. Артём, не теряй её из виду. Рафел, разберись с делами на Земле. Чёрти что там творится! Была бы моя воля, хорошенько бы тебя проучила за твоё бездействие.

Артём и Рафел на столь прямые слова Судьбы невольно переглянулись.

— Что именно они задумали? — не упуская возможности, спросил Артём. — Как они хотят от неё избавиться?

— Не мне об этом говорить…

— Как раз тебе!

— Юноша, — вдруг глухо и смертоносно произнесла Атропос, так глянув из-под очков на Артёма, что тот нервно сглотнул, ощутив себя крошечным жучком, посмевшем коснуться своей лапкой чего-то запредельного и великого, — ты разговариваешь с самой Судьбой. Прояви хоть каплю уважения и порадуйся, что я хоть что-то сообщила. Я вам ничего не должна. И делаю я это не ради вас или Кэтрин.