147[390]
В давние времена была девушка, которая жила в провинции Цу. Навещали ее двое. Один жил в той же провинции Цу, род его был — Мубара. Другой же был из провинции Идзуми. Род его именовался Тину. И оба они и возрастом, и обликом, и родовитостью были весьма схожи, совсем одинаковы. Чьи устремления сердца сильнее, тому и буду принадлежать, думала она, но даже устремлениями сердца они были равны. Как стемнеет, они вместе к ней приходили. Когда присылали ей что-нибудь в подарок, то тоже всегда посылали одинаковое. Никак нельзя было сказать, кто из них кого превосходит. Дева просто извелась в раздумьях. Если бы еще устремления их сердец были неглубоки, ни с одним не стала бы видеться, но и тот и другой месяцы и дни напролет у ворот ее дома стояли и всячески выказывали свою привязанность, и она совсем истерзалась. То, что оба они равно в дар ей посылали, не принимала она, но они все приносили подарки и у ворот стояли. Был у нее отец, говорит он ей: «В такой печали проводишь ты годы и месяцы, и горе их всерьез не принимаешь, как это жалко. Если б стала ты женой одного из них, другой бы перестал помышлять о тебе», а она сказала: «Я тоже думаю так, но устремления их сердец столь схожи, что я измучилась в раздумьях. Что же мне теперь делать?» В это время находилась она в палатке в окрестностях реки Икута. Тут послали за теми, кто к ней сватался. И отец говорит: «Любовь ваша одинакова, и этой юной девушке трудно выбрать. Но все же сегодня мы примем решение. Один из вас — из дальних мест. Другой — из здешних мест, но и он страдает беспредельно. И вот обоих вас очень мне жаль». И когда он это сказал, оба очень обрадовались. «Вот что я скажу вам: пустите ваши стрелы в речную птицу, что по реке плывет. Кто в нее попадет, тому и дочь отдам», — сказал он это, и они, проговорив: «Очень это хорошо», выстрелили, и один попал в голову, а другой тут же попал в хвост. И на этот раз нельзя было рассудить, кто победил.
В мучениях девушка:
так сложила. Та палатка, выходила к самой реке, и она туда бросилась. Отец в смятении закричал, по берегу заметался. И тут оба кавалера, что за ней ухаживали, в одно и то же место кинулись за ней. Один схватил ее за рукав, другой схватил за ноги, так все и утонули. Отец в горе вытащил их тела на берег, причитал он, плакал и похоронил дочь. Родители обоих юношей явились. Рядом с ее могильным холмом сделали еще могилы, а когда стали хоронить, отец того, что из страны Цу, сказал: «Кто из той же стороны, того и хоронить вместе с ней. А тот, что из другой, как же можно его в той же земле?»[391]. И когда он воспротивился, отец того, что из Идзуми, нагрузил на корабль землю из провинции Идзуми, привез сюда же и в конце концов похоронил сына. И вот, говорят, могила девушки стоит в середине, а слева и справа — могилы юношей.
В старину это было, изобразили все это на картине и поднесли императрице[392], ныне уже покойной, и все придворные на эту тему слагали стихи будто бы от их имени. Исэ-но миясу-докоро[393] (за юношу):
От имени девушки одна принцесса[395]:
Еще Исэ-но мия (за юношу):
Хёэ-но мёбу[396]:
Итодокоро-но бэто[398]:
От имени девы еще при жизни:
И еще:
Еще за одного из юношей:
390
Этот сюжет представлен в антологии Манъёсю, в песне о деве Унаи. В связи с этим в данном эпизоде слова онна и отоко переводятся не как «дама» и «кавалер», а как «девушка» и «юноша».
391
Считалось, что труп чужеземца мог осквернить землю.
392
Имеется в виду Ацуко, см. коммент. 255.
393
Исэ-но го, см. коммент. 2.
394
Танка обыгрывает омонимы: кахи — «толк» и «раковина». Кахи — «раковина» и кара — «скорлупа», «тело», «оболочка» связаны по типу энго. Стихотворение, по-видимому, основано на танка из Кокинсю, 11.
395
Принцесса Хирако (890—910).
396
Дочь Фудзивара Такацунэ (?—893), ее танка встречаются в Кокинсю.
397
Танка обыгрывает омонимы: цука-но ма — «недолго», «кратко» и цука — «могила». Видимо, танка написана от имени мужчины.
398
Харусуми Аманэико — дочь Ёсинава, фрейлина. Ее танка есть в Кокинсю и Госэнсю. Бэто — глава придворной службы по портновским делам.
399
Танка обыгрывает омонимы: афу го — «срок встречи» и «коромысло», катами — «вместе», «взаимно» и «бамбуковая корзина», а также ката — «плечо», род бамбука — наётакэ — в значении наёнаёситатакэ — «бамбук, клонящийся от ветерка» — дзё к слову тативадзурафу — «с трудом стоять». Наётакэ также является энго к слову катами. Из омонимов складывается второй смысл: «Трудно ради меня, с которой невозможны встречи, стоять у ворот и мучиться».
400
Танка обыгрывает омонимы: ми-во нагу — «броситься в воду» и «умереть», укими — «бренное тело» и «всплывающее, плывущее на поверхности воды тело».
401
Э — «поток» означает еще и «связь».
