Чертенок шел легко и быстро. Ян Бибиян старался не отставать, но его глиняная голова была такая тяжелая, что бедняга вскоре выбился из сил.

– Фьють, отдохнем! – взмолился он.

– Вперед! – приказал чертенок.

Он обернулся и захихикал при виде глиняной физиономии Яна Бибияна, измученной, но без капли пота на лбу.

– Садись на загребок, – сказал Фьють, подставляя спину Яну Бибияну.

Тот сел верхом на чертенка.

Фьють понесся вперед, с легкостью перышка прыгая с камня на камень, со скалы на скалу, потом перелетел через несколько пропастей и взмыл вверх.

Ян Бибиян крепко держался за шею Фьютя. Быстрота, с которой они летели в поднебесье, ему нравилась.

На вершине самой высокой горы Фьють сбросил приятеля наземь:

– Видел, каков я? Доволен?

– Еще бы!

Друзья растянулись па мягкой травке. Фьють раскрыл блестящую коробочку с сигаретами, и оба закурили.

Жадно втягивая ароматный дым, Ян Бибиян молча смотрел вдаль.

Далеко внизу лежал маленький городок. Там в постоянной тревоге за сына жили его родители.

Багровое страшное солнце опускалось к горизонту. За ним плыло темное облако, похожее на чудовище с разинутой пастью Казалось, оно собирается проглотить раскаленный солнечный шар.

Ян Бибиян не чувствовал пи жалости, ни страха. Одурманенный, он лежал неподвижно, без единой мысли, с остановившимся взглядом. Легкий горный ветерок ласкал его глиняное лицо, но не приносил прохлады. Фьють лежал радом и смотрел на приятеля с недоброй улыбкой.

Ян Бибиян впал в забытье. Что-то сладостное затуманило его пустую голову, в ушах раздавался мелодичный звон. Ему чудилось, что он летит, поднимается все выше и выше, со страшной быстротой проносятся темные тучи. Потом стало казаться, что он плавно опускается в бездну.

Ян Бибиян вздрогнул, открыл глаза. Неужели он спал и во сне видел себя летящим? Нет, нет… Он на спине Фьютя. Чертенок стремительно летит вниз, в бездонную пропасть.

– Куда мы летим?

Фьють промолчал и полетел еще быстрей.

Но вот стены ущелья остались позади. Вокруг – необозримое пространство, озаренное синим светом Его излучают какие-то загадочные светильники. Ведь это глаза больших окаменевших чудовищ! Слышен шум, будто шипят тысячи змей.

Яна Бибияна охватил страх.

– Фьють! – закричал он. – Где мы?

– Ты в нашем царстве, Ян Бибиян. Простись с прошлым. Будь послушен!

– Фьють! Верни меня на землю! К солнечному свету!

– Молчи! – приказал чертенок.

– Если не повернешь назад, Фьють, я оторву тебе хвост! – пригрозил Ян Бибиян.

Но чертенок продолжал нестись в пространстве, озаренном светом, струившимся из глаз чудовищ. Шипение становилось все страшней и ближе.

Возмущение и ненависть закипели в сердце мальчика. Впервые в глиняной голове его возникли дорогие черты матери, доброго отца. «Сохраняй надежду, будь душою смел…» – пришли ему на память слова вороны, которая так часто кружила над ним.

Он вцепился в хвост чертенка, вырвал его, как сорняк, и что было силы хлестнул Фьютя по голове.

Чертенок взвыл и стал метаться из стороны в сторону, чтоб сбросить с себя всадника, но тот, держась за шею чертенка, продолжал безжалостно колотить его.

– Поворачивай обратно, или я обломаю тебе рога! – кричал мальчик.

Чертенок извивался под ним змеей и, наконец, изловчившись, сбросил Яна Бибияна со спины. Мальчик камнем полетел вниз, где всюду торчали острые рота чертей.

«Конец!» – решил Ян Бибиян и закрыл глаза. И опять вспомнил он печальную черную птицу.

– Помоги мне, милая ворона! – прошептал он. – Га-га-га!

И в тот же миг очутился на спине черной вороны.

– Ласковая птица, дорогая сестра, спаси меня Верни меня на родную землю! – сквозь слезы шептал он, ухватившись за шею птицы.

Трижды прокаркав «га-га-га» ворона влетела в огромные ворота, раскрывшиеся, как гигантская пасть, и Ян Бибиян оказался в большом зале. Пол, потолок и стены зала были из черных зеркал.

Посреди зала стоял черный трон. Ворона села на его ступеньки. Ян Бибиян спустился со спины птицы на пол.

– Это трон страшного волшебника Мирилайлая, – промолвила ворона. – Я его пленница. Я в его власти.

Мальчик горько заплакал. Он гладил и целовал черную птицу. Она смотрела на него ласково и печально.

– Не плачь! – шепнула ворона. – Не падай духом и знай: пока хвост чертенка в твоих руках, тебе никто не страшен. Понял?

– Да…

– Помни: когда я понадоблюсь тебе, позови меня Прощай!

Ворона, казалось, растаяла в воздухе.

Ян Бибиян остался один-одинешенек в огромном зале из черных зеркал, как букашка, попавшая в большую черную коробку.

Крепко зажав в руке хвост чертенка, мальчик бродил по залу. Его мучила жажда. Где взять глоток воды?

Но что это? Из зеркальной стены на него в упор смотрела страшная мертвая рожа. Мурашки поползли по спине Яна Бибияна. Он мотнул головой – мертвая рожа повторила его движение.

«Это моя новая голова!» – пронзила Яна Бибияна страшная догадка.

Он совсем забыл, что на плечах у него глиняная голова! Ах, недавно на месте этих темных отверстий блестели его живые глаза, алели губы, сверкали два ряда белых зубов.

Бедняга упал на пол и горько заплакал.

– Черти проклятые, отдайте мою голову! – кричал Ян Бибиян. – Верните мою живую, мою красивую голову!..

Он колотил ногами и катался по полу, потом вскочил, опять посмотрел на себя в зеркало. Но на его плечах сидела уже не глиняная голова, а… ослиная морда с длинными ушами. Обезумев, он кинулся к другой зеркальной стене – оттуда на него смотрела собачья голова.

Ян Бибиян метался от зеркала к зеркалу и в каждом видел себя с другой головой: то с козлиной, то с кошачьей, то с обезьяньей, то с лисьей, то с головой ящерицы, змеи, жабы.

В отчаянии Ян Бибиян стал бить хвостом чертенка по черным зеркалам.

Они с грохотом разлетались на большие куски, которые тотчас возвращались на свои места, и зеркала принимали прежний вид.

Долго хлестал Ян Бибиян по страшным зеркалам; обессилев, он упал на пол и заснул.

Ян Бибиян спал так крепко, будто выпил волшебного зелья. Из раскрытого рта его вырывались громкие вздохи. Казалось, он хочет освободиться от тяжелою груза. Иногда по его лицу пробегала тень тревоги, он кого-то отталкивал ногами, но все крепче сжимал в руке хвост чертенка.

Яну Бибияну снится, будто вошел он в бурную мутную реку, которая понесла его через подводные камни и скалы, швыряя от берега к берегу.

«Помогите! Помогите!» – зовет Ян Бибиян.

Никого! Рев реки заглушает его голос. Он пытается ухватиться за прибрежный камень, за корень дерева, но и камень и дерево тотчас уносятся вдаль. А река все шире, бурливей. Тело болит от ударов о камни, вода размывает глиняную голову, она вот-вот отделится от туловища. Как трудно удерживать над водой эту голову! Она не повинуется ему.

А бурные волны стремительно несут его между сказочными берегами.

Картины одна чудеснее другой возникают па них.

По широкой аллее, по цветущему лугу с книжками в руках идут в школу его сверстники. Какие они сланные, эти ребята! Как красиво одеты, какой добротой светятся их глаза!

А вот трудолюбивый пахарь налегает на соху, взрыхляя землю, и поет.

На другом берегу – зеленая поляна с раскидистым деревом посредине. Вокруг него празднично одетые девушки с венками на головах ведут веселый хоровод.

Дальше – озаренная солнцем маленькая деревушка. Мимо церкви, по широкой дороге, бредет бедная женщина… Это его мать! «Дорогой… сыночек…» – шепчет она.

«Мама!» – в отчаянии вскрикивает Ян Бибиян и протягивает к ней руки. Но фигура матери исчезает.

А там, с высокой горы, спускается человек, погоняя навьюченного дровами осла. Это он, его отец, сгорбленный, седой, слезы уже иссякли в запавших глазах его.