— Что?

— Ты с нами? — Спросила она. Нет, — Ты идешь с нами?

Она знала, что он поймет разницу.

Она подождала пять ударов сердца в наступившей тишине. Шесть, семь, восемь…

Дамон аккуратно спустился, делая порыв воздуха. Но на Елену он так и не взглянул. Его взгляд был странно отдаленным, и она ничего не могла прочитать на его лице.

— Это крипт, — с удивлением проговорил Аларих, в то время как его зажигалка вертелась в темноте. — Подземная комната церкви, которую использовали как место захоронения. Их обычно строят у больших церквях.

Бонни шла прямо к узористым вратам и пихнула их своей маленькой белой рукой, чтобы открыть. Они покачнулись от нее.

Удары сердца Елены сейчас были слишком быстрые, чтобы их посчитать. Она заставляла свои ноги идти вперед за Бонни. Ее заостренные чутье было почти болезненным, но они ничего не могли сказать про то, куда они шли. Свет от зажигалки Стефана был насколько тусклым, что розглядеть можно било только камни под ногами, и загадочный силуэт Бонни.

Бонни остановилась.

Это оно, подумала Елена, и воздух застрял у ее горле. О, Боже это оно; почти оно. Внезапно ее охватило сильное ощущение, что она посередине ясного сна, когда она знала что спит, но ничего не могла сделать, чтобы проснуться. Она застыла.

Она могла почувствовать страх других, особенно Стефана стоявшего рядом с ней. Его зажигалка скользила по вещам на расстоянии к Бонни, но сейчас глаза Елены не замечали их. Она видела углы, плоскости, контуры помещения и потом что-то мелькнуло. Мертвлено-белое лицо, причудливо висело сбоку…

Крик не вырвался с ее горла. Это была обычная статуя. Такая же била сверху на крышке гробницы. Эта гробница была очень похожа на ту, через которую они прошли. Кроме того, что она была разрушена. Ее крышка была разбита на две части и все это било под землей. Что-то, похожее на хрупкие осколки из слоновой кости, было разбросано по полу. „Кусочки мрамора, Елена отчаянно говорила себе; это всего лишь мрамор, кусочки мрамора.“

Это были дробленные человеческие кости.

Бонни развернулась.

Ее сердцевидное лицо покачнулось, и теперь ее пустой неподвижный взгляд осмотрел каждого из их группы. И ее взгляд остановился на Елене.

Потом, вздрогнув, она очень резко наклонилась вперед, как кукла-марионетка, которой перерезали нити.

Елена поймала ее, чтобы та не упала.

— Бонни? Бонни?

Коричневые глаза, которые на нее смотрели, были расширены и дезориентированы. Это был собственный взгляд напуганной Бонни.

— Но что случилось? — Требовала Елена. — Оно ушло?

— Я тут.

Над разграбленной гробницей показывался туманный свет. „Нет, это не свет“ подумала Елена. Она осмотрела его своим зрением, и этот свет был в неправильном спектре. Но он не был ни инфракрасным, ни ультрафиолетовым. Это что-то иное. Что-то, чего человеческое зрение увидеть не могло. Оно раскрывалось перед ней, и она чувствовала его Силу.

— Другая Сила, — прошептала она и ее кровь застыла.

— Нет, Елена.

Голос не был звуком, так же как и увиденное не было светом. Он был грустный и тихий, как сияние звезд. Это ей что-то напомнило.

„Мама?“ дико подумала она. Но это не был голос ее матери. Свечение над гробницей казалось, закручивается в воронку, ив следующий миг Елена разглядела в нем лицо, грустное и знатное. И она его узнала.

— Я тебя ждала, — мягко промолвил голос Хонории Фелл. — Здесь я могу поговорить с тобой у моей нынешней форме, не используя губы Бонни. Послушай меня. У вас мало времени, а опасность очень велика.

Елена нашла свой язык:

— Но что это за комната? Почему ты привила нас сюда?

— Ты спрашиваешь меня. Я не могу показать, пока ты спрашиваешь. Это ваше поле битвы.

— Я не понимаю.

— Это помещение было построено для меня людьми церкви Феллов. Место отдыха моего тела. Секретное место для того, кто имел секретные силы. Как и Бонни, я знаю вещи, которые больше никто не знает. Я вижу вещи, которые никто не видит.

— Ты медиум, — хрипло прошептала Бонни.

— В те дни они называли это колдовством. Но я никогда не использовала свои силы, чтобы навредить кому-либо, и когда я умерла, они построили мне этот памятник чтобы я и мой муж могли отдыхать в мире. Но через много лет нас побеспокоили.

Жуткий свет начал двигаться, и приобрел форму Хонории.

— Другая Сила пришла в церковь Феллов, полна ненависти и разрушения. Она разрушила место моего отдыха и разбросала мои кости. Это место стало домом для нее. Когда она уходит творить зло в моем городе, я просыпаюсь.

— Я уже устала предупреждать вас, Елена. Она живет здесь, под кладбищем. Она ждала тебя, наблюдала за тобой. Иногда в форме совы.

Сова. Мозг Елены работал бистро. Сова, как та сова, что гнездилась на колокольне церкви. Как та сова что била на амбаре, как та сова на старом дереве возле ее дома.

„Белая сова… Хищная птица… Пожиратель плоти…“ подумала она. А потом она вспомнила большие белые крылья, что казалось, растянулись на горизонте. Большая птица с тумана или снега следовала за ней, концентрировалась на ней, полная жажды крови и животной ненависти…

— Нет! — закричала она, когда воспоминания проглотили ее.

Она ощущала руки Стафана у себя на плечах, его пальцы сжались почти до боли. Это вернуло ее к реальности. Хонория Фелл все еще говорила.

— И ты Стефан, она и за тобой следила. Она возненавидела тебя еще до того, как возненавидела Елену. Она мычала тебя, игралась как кот мышей. Она ненавидит тех, кого ты любишь. Она полна ядовитой любви к себе.

Елена невольно обернулась. Она увидела Мередит, Алариха, и Мета, которые стояли будто окаменевшее. Бонни и Стефан были возле нее. „Но Дамон… где Дамон?“

— Ее ненависть выросла настолько, что она убьет любого, с удовольствием прольет любую кровь. Прямо сейчас контролируемые ею животные выбегают из леса. Они идут на свет, они идут в город.

— Снежные танцы! — резко сказала Мередит.

— Да. И на этот раз они будут убивать до тех пор, пока последнего из них не убьют.

— Нам следует предупредить людей, — сказал Мэтт. — Каждый участвует в этом танце.

— Вы никогда не будете в безопасности, пока разум что контролирует их, не будет уничтожен. Убийства возобновляться. Вы должны уничтожить Другую Силу, которая ненавидит; Вот почему я привела вас сюда.

Здесь появилась другая вспышка света; она, казалось, увеличивается.

— Вы смелые, если вы найдете ее. Будьте сильными. Это все, что я могу сделать для вас.

— Подождите пожалуйста! — Начала Елена.

Непрерывный жесткий голос не обращал на нее внимание.

— Бонни, у тебя есть выбор. Твои силы — это ответственность. Они также и дар, который может исчезнуть. Ты хочешь оставить их?

— Я… — Бонни потрясла головой от страха. — Я не знаю. Мне нужно время…

— Времени нет. Выбирай. — Свет начал сгущаться.

Глаза Бонни были смущенными и неопределенными, она нашла лицо Елены в поисках помощи.

— Это твой выбор, — прошептала Елена. — Ты сама должна решить.

Потихоньку неуверенность покинула лицо Бонни, и она кивнула. Она стояла вдали от Елены, без поддержки, повернута к свету.

— Я их оставлю, — хрипло сказала она. — Я с ними как-нибудь справлюсь. Как моя бабушка.

Появилось какое-то мерцание развлечения из света.

— твой выбор мудрый. Возможно, ты будешь использовать их также хорошо. Это последний раз, когда я с тобой разговаривала.

— Но…

— У меня заслуженный отдых. Битва ваша. — И свет потух, как последний уголь затухшего костра.

Он пропал, и Елена больше не чувствовала давления вокруг нее. Что-то произойдет. Некая сокрушительная сила приближалась к ним, или нависала над ними.

— Стефан…

Стефан ее тоже ощутил; она могла говорить.

— Давайте же, — сказала Бонни, и в ее голосе слышалась паника. — Нам надо выбираться отсюда.

— Нам нужно пойти на танцы, — задыхался Мэтт. Его лицо было белым. — Ми должны помочь им…