«Я проведу его, — сказал Аларих — Пусть ненадолго, но я выиграю какое-то время. Я скажу ему, что мне нужно помогать с танцами…»

«Подождите, — сказал Стефан — Танцев быть не должно, если есть хоть какой-то способ предотвратить их. Вы в хороших отношениях с директором; вы можете поговорить со школьным советом. Заставьте их отменить танцы».

Аларих выглядел испуганным: «Вы думаете, что-то может произойти?»

«Да, — ответил Стефан — Не просто из-за того, что происходило на других публичных мероприятиях, но потому что что-то наращивает силу. Он накапливает силу всю неделю, я чувствую это».

«Я тоже, — сказала Елена. Она не осознавала этого до того момента, но она чувствовала напряжение, ощущение чего-то неизбежного исходило не просто у нее изнутри. Оно было снаружи, повсюду. Оно сгущалось в воздухе. „Что-то произойдет, Аларих.“

Аларих испустил выдох с мягким свистом. „Ну, я могу попытаться убедить их, но… я не знаю. Ваш директор ужасно зациклен на том, чтобы все продолжало выглядеть нормальным. И я не могу дать ему какое-то рациональное объяснение, почему я хочу чтобы он все отменил.“

„Очень попытайтесь“, — сказала Елена.

„Я попробую. А пока, возможно, вам следует подумать как защитить себя. Если то, что говорит Мередит, правда, то большинство нападений было совершено на вас и на близких вам людей. Ваш парень оказался запертым в колодце; вашу машину преследовали и утопили в реке; ваша поминальная служба была сорвана. Мередит сказала, что даже ваша маленькая сестра находилась под угрозой. Если что-то и собирается случиться завтра, вам лучше покинуть город.“

Это была очередь Елены, чтобы испугаться. Она никогда не думала о нападениях в этом смысле, но это было правдой. Она услышала сдержанное дыхание Стефана и почувствовала, как его пальцы крепче сжимают ее руку.

„Он прав, — сказал Стефан — Ты должна уехать, Елена. Я могу остаться здесь, пока…“

„Нет. Я не поеду без тебя. И, — Елена медленно продолжила, размышляя — Я никуда не поеду, пока мы не найдем Другую Силу и не остановим ее.“ Она убедительно посмотрела на него, теперь говоря быстрее: „О, Стефан, разве ты не видишь, ни у кого нет шансов перед ней. Мистер Смоллвуд и его друзья даже не догадываются. Аларих думает, мы можем побороть ее, просто размахивая на нее руками. Никто из них не знает, с чем они связались. Мы — единственные, кто может помочь.“

Она могла видеть сопротивление в глазах Стефана и почувствовать это в напряжении его мышц. Но так как она продолжила прямо смотреть на него, она видела как его возражения исчезают одно за другим. Из-за одной простой причины, — что это было правдой, а Стефан ненавидел лгать.

„Хорошо, — произнес он, наконец, мучительно. — Но как только все это закончится, мы уедем. Я не могу позволить тебе оставаться в городе, в котором водятся такие добровольцы с кольями.“

„Да, — Елена в ответ сжала его пальцы. — Когда все это закончится, мы уедем.“

Стефан повернулся к Алариху: „И если нет способа отговорить их от проведения танцев завтра, я думаю, нам следует присмотреть за ними. Если что-то случится, мы можем успеть предотвратить это прежде, чем это выйдет из-под контроля.“

„Это хорошая идея, — сказал Аларих, оживляясь — Мы могли бы встретиться здесь в кабинете истории завтра, после наступления темноты. Сюда никто не зайдет. Мы могли бы дежурить все ночь.“

Елена с сомнением поглядела на Бонни: „Ну… это значит пропустить сами танцы — для тех из нас, кто мог бы пойти, я имею в виду.“

Бонни выпрямилась. „О, кого волнует пропущенный праздник? — сказала она возмущенно. — Какое вообще значение имеют эти танцы?“

„Правильно, — серьезно сказал Стефан — Тогда договорились.“ Казалось, им овладел приступ боли, и он вздрогнул, опуская взгляд. Елена немедленно забеспокоилась.

„Тебе нужно пойти домой и отдохнуть, — сказала она — Аларих, не могли бы вы нас подвезти? Это не очень далеко.“

Стефан запротестовал, что он еще способен ходить, но в конце концов, он сдался. Возле пансионата, когда Стефан и Дамон вышли из машины, Елена наклонилась к окну Алариха для последнего вопроса. Он мучил ее с тех пор, как Аларих рассказал им свою историю.

„А те люди, которые сталкивались с вампирами, — сказала она — Какие у них были психологические последствия? Я имею в виду, они все сходили с ума или у них у всех были ночные кошмары? Были ли из них те, кто чувствовал себя нормально?“

„Это зависит от человека, — ответил Аларих — и от того, сколько раз он контактировал с вампиром, и какими были эти контакты. Но в большинстве случаев это зависит от самой жертвы, как она может с этим справиться.“

Елена кивнула, и не сказала ничего до тех пор, пока фары машины Алариха не поглотил снегопад. Затем она повернулась к Стефану.

Стефан смотрел на Елену, кристаллики снега сияли в его темных волосах.

— Что с Мэттом?

— Я кое-что помню… не совсем ясно… Но тогда… Когда я была не в себе… Я видела Мэтта тогда… Я…??

Чувство тревоги и опасения сжало ее горло и приостановило ее слова. Но она не закончила, и Стефан не должен был отвечать. Она видела это в его глазах.

— Это был единственный путь, Елена, — сказал он все-таки. — Ты умерла бы без человеческой крови. Тогда ты напала бы на кого-нибудь неожиданно, ранила бы его, а возможно убила! Твоя потребность могла бы привести тебя к этому. Ты этого хотела?

— Нет, — яростно отвентила Елена. — Но почему именно Мэтт? О, не отвечай, я не могу представить на этом месте кого-либо еще, — ее дыхание сбилось. — Но сейчас я волнуюсь о нем, Стефан. Я не видела его с той ночи. Как он?… Что он сказал тебе?

— Не очень. — ответил Стефан, смотря вдаль. — „Оставьте меня в покое“ было сутью его ответа. Он отрицает все, что случилось той ночью и утверждает, что ты — мертва.

— Истинные слова того, кто не может справиться с самим собой, — прокомментировал Дамон.

— О, замолчи! — отрезала Елена. — Ты держишься в стороне, в то время, как сам замешан в этом! Ты мог бы подумать о бедной Викки Беннет. Как ты думаешь, справляется ли она с этим?

— Возможно я мог бы помочь, если бы знал, кто такая Викки Беннетт. Вы продолжаете разговаривать о ней, но я никогда не встречал эту девушку.

— Нет, встречал! Не играй со мной в эти игры, Дамон! На кладбище… помнишь? Разрушенная церковь? Девушка, блуждающая там без сознания?

— Жаль, но нет. И я обычно помню девушек, оставленных мною без сознания.

— Ну тогда я могу предположить, что это сделал Стефан, — сказала Елена саркастически.

Гнев, уже поднимающийся из глубины глаз Дамона, быстро сменился тревожной, опасной улыбкой.

— Возможно, он сделал. Возможно, ты сделала… Мне абсолютно все равно, за исключением того, что ваши обвинения начинают немного утомлять. А сейчас…

— Подожди, — сказал Стефан, на удивление мягко. Не уходи сейчас. Мы должны поговорить…

— Боюсь, что у меня есть некоторые дела.

Взмах крыльев, и Стефан с Еленой остались одни.

Елена сжала губы. — Проклятье. Я не хотела сердить его. Особенно после того, как он был действительно нормальным весь вечер.

— Не бери в голову, — сказал Стефан. — Он любит быть недовольным. Что ты говорила о Мэтте?

Елена видела усталость на лице Стефана и приобняла его. — Мы не будем говорить об этом сейчас, но, думаю, завтра нам следует найти его. Чтобы сказать… — Елена беспомощно махнула второй рукой. Она не знала то, что она хотела сказать Матту; она только знала, что она должна была что-то сделать.

— Я думаю, — сказал Стефан медленно, — что ты должна идти к нему одна. Я пытался поговорить с ним, но он не хотел меня слушать. Я могу его понять, но возможно ты добьешься большего успеха. — И я думаю, — он сделал паузу и затем решительно продолжил, — Я думаю, что ты добьешься большего успеха, если пойдешь одна. Можешь идти прямо сейчас.

Елена тяжело посмотрела на него. — Ты уверен?