Мы отомстим!
Месть! Восстанем! Найти их! Сжечь! Убить!
Пусть ни один предатель не спасется.
Сограждане, постойте.
Молчанье! Марк Антоний говорит.
Мы слушаем его, мы пойдем за ним, мы умрем с ним.
Друзья мои, я вовсе не хочу,
Чтоб хлынул вдруг мятеж потоком бурным.
Свершившие убийство благородны;
Увы, мне неизвестны побужденья
Их личные, они мудры и честны
И сами все вам могут объяснить.
Я не хочу вас отвратить от них.
Я не оратор, Брут в речах искусней;
Я человек открытый и прямой
И друга чтил; то зная, разрешили
Мне говорить на людях здесь о нем.
Нет у меня заслуг и остроумья,
Ораторских приемов, красноречья,
Чтоб кровь людей зажечь. Я говорю
Здесь прямо то, что вам самим известно:
Вот раны Цезаря — уста немые,
И я прошу их — пусть вместо меня
Они заговорят. Но будь я Брутом,
А Брут Антонием, тогда б Антоний
Воспламенил ваш дух и дал язык
Всем ранам Цезаря, чтоб, их услышав,
И камни Рима, возмутясь, восстали.
Восстанем мы!
Сожжем дотла дом Брута!
Скорее заговорщиков ловите!
Внемлите мне, сограждане, внемлите!
Молчанье, эй! Антоний говорит.
Друзья, восстали вы, еще не зная,
Чем Цезарь заслужил любовь такую.
Увы, не знаете; я вам открою;
Забыли вы о завещанье.
Он прав: узнать нам надо завещанье.
Вот завещанье с Цезаря печатью.
Он римлянину каждому дает,
На каждого по семьдесят пять драхм.
О, благородный Цезарь! Месть за смерть!
О, Цезарь царственный!
Дослушайте меня!
Молчанье, эй!
Он завещал вам все свои сады,
Беседки и плодовые деревья
Вдоль Тибра, вам и всем потомкам вашим
На веки вечные для развлечений,
Чтоб там вы отдыхали и гуляли.
Таков был Цезарь! Где найти другого?
Нет, никогда. Скорей, скорей идемте!
Мы прах его сожжем в священном месте
И подожжем предателей дома.
Берите тело.
Огня добудьте.
Скамьи ломайте.
Скамьи выламывайте, окна, все!
Граждане уходят с телом.
Я на ноги тебя поставил, смута!
Иди любым путем.
Входит слуга .
Ну как дела?
Октавий прибыл в Рим, мой господин.
Где ж он?
С Лепидом вместе в Цезаревом доме.
Сейчас отправлюсь я туда к нему.
Он прибыл кстати. Весела Фортуна
И потому ни в чем нам не откажет.
Я слышал, он сказал, что Брут и Кассий
Промчались бешено в ворота Рима.
Пронюхали, наверно, что народ
Я подстрекнул. К Октавию идем.
Уходят.
